 |
 |
 |
||||
| |
|
|
СЕЙЧАС НА САЙТЕЧитателей нет |
Впервые опубликовано 09.11.2011 20:12
Последняя редакция 05.02.2012 15:17
Материал читали 16939 человек
<< Пред. страница - Страница 2 из 12 - След. страница >>
Но моя "шура" имела, что называется, лица не общее выражение. Да, там были и дезертиры, и урки разных «профилей», был даже один бывший председатель колхоза, но костяк роты составляли кадровые военные из числа нашего воинского контингента, введенного в Иран в 1941 году. Кто-то из них был наказан за пьяные драки, кто-то за мародерство, кто-то «поматросил» с женщинами-мусульманками - разные у всех были истории. Однако они знали свое дело и изначально были довольно дисциплинированны. В течение нескольких дней я с ними проводил учения в тылу: боевые порядки, сближение с противником, выход на рубеж атаки, атака, бой внутри обороны противника, закрепление на занятом участке. У меня с ними не было решительно никаких проблем - действовали четко, слаженно, грамотно. Несколько раз за нашими учениями наблюдал командир полка и не сделал ни одного замечания, что уже можно было считать за похвалу. И вот началось наступление. Тут же нашу роту назначают головной походной заставой полка (ГПЗ полка). Как я уже сказал, в тот момент немцы начали быстрый отвод войск с большого участка фронта на заранее подготовленные позиции. Основная масса войск отходила не в боевом порядке, а в походных колоннах. Нашим войскам, чтобы не терять соприкосновения с противником, тоже приходилось сворачивать свои боевые порядки, строиться в походные колонны и, как говорил Суворов, «поспешать не торопясь» за немцами. А те, чтобы мы не наступали им на пятки, выставляли свои заслоны - тыловые походные заставы (ТПЗ), которые сдерживали наше продвижение. Так вот, чтобы походная колонна полка не напоролась на засаду, вперед высылалась эта самая ГПЗ, которая двигалась впереди полка на расстоянии 1-1,5 километра растянутым (полубоевым) строем, имея на визуальном расстоянии парные дозоры впереди и по флангам. При огневом соприкосновении с противником походная застава моментально разворачивалась в цепь, и начиналась атака. При этом нужно было действовать так, чтобы у противника создалось впечатление, что против него действуют основные силы полка. Если не удавалось сбить противника своими силами, ждали или подкрепления, или огневой поддержки полка. В ГПЗ полка, как правило, выделялась усиленная рота. Ей придавались несколько батальонных минометов, противотанковые средства, ручные пулеметы по пять штук на взвод. Каждый второй боец был вооружен автоматом ППШ, а также в обязательном порядке радиостанция для связи со штабом полка. (Последнее по тем временам вообще считалось роскошью. В начале сорок третьего рация была только в батальонах, и то далеко не всегда). Однако, когда командир полка начал ставить мне задачу, я с тоской понял, что у него очень, мягко скажем, своеобразные понятия о назначении ГПЗ и что мне нечего надеяться на дополнительное огневое усиление роты и придется обходиться девятью штатными ручными пулеметами (на всю роту) и пятью- шестью автоматами на взвод. Радиостанцию нам тоже не дали, и связь с полком предстояло поддерживать в основном через связных. Что ж, приказ есть приказ, и потому идем вперед, как предписано. И вот впереди какая-то деревня. Разворачиваемся и пока продвигаемся молча, в нас не стреляют, и мы не стреляем. Рота еще в полном составе, потерь пока нет, и поэтому мои 120 человек растянулись в цепь почти на полкилометра. Чтобы видеть всю роту, я иду чуть сзади метрах в тридцати-пятидесяти. И вот раздались сначала одиночные винтовочные выстрелы со стороны немцев и почти сразу автоматные очереди. Огонь не очень плотный, и потому никого из моих ребят пока не задело, смотрю, идут все. Тут же открываем ответный огонь из всего, что у нас есть. Все девять пулеметов бьют частыми короткими очередями. У пулеметчиков ремень пулемета перекинут через шею, и сам пулемет висит горизонтально, чуть выше пояса. Таким вот образом, на ходу стреляя, продвинулись на несколько десятков метров. Смотрю, один мой парень упал, потом еще один. Но чувствую, немцев там совсем немного, вот-вот должны их выбить. Так и есть. Скоро они прекращают стрелять, и мы входим в деревню. За большим упавшим деревом, вывороченным с корнем, обнаруживаем двух убитых немцев. Погибли явно в бою, отстреливаясь. Наши потери - двое убитых и двое раненых. На противоположной околице вновь разворачиваемся в цепь и на случай возможной контратаки держим под прицелом опушку леса. Тихо. Высылаю вперед и на фланги дозоры - противника они не обнаруживают. Отправляем раненых в тыл, строю роту в полубоевой порядок, и идем дальше. В течение дня прошли еще две или три деревни, но без пальбы, немцев там уже не было. И вот к ночи еще одна деревня. Явно там кто-то есть и нас давно уже заметили и ждут. Не выходя из леса, разворачиваемся и ползем вперед на рубеж атаки. Снегу по колено, понятно, что быстрый бросок совершить не сможем, поэтому нужно подползти как можно ближе. Чтобы видеть нас, немцы зажгли два дома по обоим краям деревни. Как поднимемся, будем у них как на ладони. Подползаем метров на шестьдесят-семьдесят от первых домов. Тихо, только горящие дома потрескивают. Даю команду к атаке. Все дружно поднимаемся, и нас тут же встречает ружейный и автоматно-пулеметный огонь. Несколько человек сразу падают, но остальные, стреляя на ходу, прут вперед. Не слышу ни «Ура!», ни «За Родину-мать!», ни «За Сталина!». Слышу из глоток матюги и какой-то звериный рык. Чаще вообще ничего не слышно, все заглушают выстрелы. Повсюду огненные трассы пуль с обеих сторон, но с нашей стороны заметно гуще. Врываемся в деревню, прочесываем ее. На дальней околице обнаруживаем с дюжину убитых немцев, и среди них лежит явно русский мужик с вещмешком за спиной и в валенках. Как потом выяснилось, староста этой деревни. Жителей, как всегда, почти никого нет, все попрятались в лесу. Высланные дозоры сообщают, что немцев нигде не видно. Докладываю в полк о наших потерях - 15 или 17 (сейчас уже точно не помню) убитыми и ранеными. Не дали нам и двух часов отдохнуть в тепле, как снова команда «вперед». И так день и ночь, день и ночь. Если и выдавался короткий отдых, то меня тут же вызывали в штаб полка. Все это время я нормально не спал ни одного часа. Никогда не думал, что можно спать буквально на ходу, а вот научился. Бывало, иду и, заснув, начинаю «сбиваться с курса». Ординарец постучит по плечу: «Товарищ старший лейтенант, нам прямо». Встрепенусь, кое-как очухаюсь и стараюсь идти прямо. |
|||
© THE RUSSIAN BATTLEFIELD, 1998 - 2023 |
Комментарии
Такой мотив, месть за убитых, скорее всего присутствовал и у НЕМЦЕВ, когда они НЕМЕЦКИМИ патронами расстреливали польских военнопленных под Катынью в ходе кровопролитного Смоленского сражения.
/katyn-revised.html
"Из воспоминаний участников всевозможных войн мы знаем, как трудно бывает перешагнуть через себя и убить сдавшегося в плен БЕЗОРУЖНОГО врага, если
этого требует сложившаяся военная ситуация. Например, невозможность конвоирования пленного в тыл. А вот если существует мотив мести за вражеские преступления, то психологически расстрелять пленного гораздо легче."
Может почитаешь это:
"В эти дни я впервые близко увидел пленных немцев, а однажды был свидетелем дикой расправы над пленными. Человек пятнадцать пленных солдат сидели на обочине дороги. Где и когда их захватили, я не знаю. Они сидели неподвижно, спиной к дороге, их стерегли два наших молодых солдатика с автоматами. Вдруг подъезжает «Виллис», и из него выскакивает офицер, как я потом случайно узнал, какой-то замполит из соседней дивизии. На ходу вынимает пистолет и с каким-то звериным рычанием направляется к пленным. Подойдя вплотную к крайнему из них, приставляет пистолет к его затылку и спускает курок. Немец падает замертво. Потом к следующему, к следующему. У него заканчивается обойма. Он быстро меняет обойму - и так он стреляет, пока все они с пробитыми черепами не легли в ряд. Немцы не молили о пощаде, не пытались бежать, не сопротивлялись. Умирали молча, как ягнята на заклании. Только в тот момент, когда замполит приставлял пистолет к затылку, каждый из них как-то съеживался и убирал голову в плечи - выстрел - и он мешком валится на бок или назад.
За день или два до этого мои ребята убили двух немцев, как только те поднялись из укрытия с поднятыми руками. Но еще за минуту до этого те немцы стреляли в нас, и их убили, можно сказать, в пылу боя. А тут происходила какая-то бойня, истребление, пусть врагов, но пленных, а потому беззащитных. Причем это не были какие-то эсэсовцы или полицаи- предатели. Это были обычные солдаты вермахта, каких я потом видел в большом количестве. Я стоял в каком-то оцепенении и с ужасом наблюдал эту сцену."
/shelkov/stranitsa-3.html
"Замполиты" и прочие выродки безнаказанно расстреливали немецких военнопленных без суда. Причём именно тем способом, каким были расстреляны поляки в Катыни.
Это не я придумал, а описал ветеран войны Михаил Шелков.
Что касается Дахау
Первый массовых казней советских военнопленных началась 27 августа 1941 года. В связи с трудностью сохранить убийства секрет, они были переведены в соседний тир на Hebertshausen. Сначала он проходил там на 4 сентября 1941 года, затем два-три раза в неделю дальнейшей executions.The тела кремировали как в Дахау [это была еще старая печь] и крематории Мюнхена, а прах на хранение в коллективные серьезной . После переходного периода, эсэсовцы были казненных сожгли в крематории в Дахау только еврейской совместной работы были использованы там, члены которого всегда были убиты спустя некоторое время. Члены этой рабочей группы была размещена в бункере и не вступают в контакт с другими заключенными Обычно вермахта не отправлять военнопленных в концентрационны х лагерях, если эти русские политических комиссаров, или активисты которой в соответствии с фюрером-Befehl бы быть выполнен после спешки.
Пожалуйста, обратите внимание, я бы appreiciate ответ на мои комментарии по электронной почте herbstolpmann@g mail.com
"Юррий" использует, какой-то интернет переводчик, отсюда и неграмотный русский. Что вы собственно хотели сказать?
Как хорошо, что у нас есть такие знающие люди, да! Сразу чувствуешь себя защищенней, веришь, что ежели супостат нагрянет, то мы ему - ух! накостыляем. Конешно! С такими-то экспертами!
Гпз это батальон.570 человек потому что 3 кухни.Пулеметная рота расчет телега.Плюс телега старшине и телега бк подвозить.Это важно.А численность состав количество взводов роли не играют.Но она должна быть типовой.Так же ка и взвод.Так же и по минометам.А 50мм должны собраны во взвод.Одинминомет+рп=телега.И так далее.
И обязательно саперное отделение.Оно должно комбату окоп копать и разминировать.Вот он не пишет тут что все заминировано было.А было у него радиостанция или нет не важно.Сообщил он что его роту один пулемет держит или нет.Какая разница.Все равно полк подойдет и развернет одну пушку и этот расчет уничтожит.
Отсюда вывод гпз батальон.Батальон-пульрота,минрот а-2взвода 50 и 82 мм и количество минометов не важно.Важно стандартный.Важно стандартный и важно один расчет=одна телега одна лошадь+расчету телега под мины.Это для 82мм минометов.Взвод 45-к.Взвод зенитных пулеметов.Максим на треноге.И так далее.
И эта гпз-батальон.Везла с собой бк на телегах.Уничтожила этот расчет мг минометами и 45-ми.Обошла 2 ротами с флангов.И саперное отделение все разминировало.И так далее по пунктам.Дать по башке этим писакам рацией и автоматами.Вместе с Иссерсоном,Шапо шниковым и Гареевым.Оптом всем.Достали уже.
The first mass executions of Soviet prisoners of war commenced on the 27th August 1941. Due to the difficulty to keep the killings secret, they were moved to the nearby shooting range at Hebertshausen. It first took place there on the 4th September 1941, followed by two to three times a week of further executions.The bodies were cremated in both at Dachau [this was still the old oven] and Munich crematoriums and the ashes deposited in a collective grave. After a transitional period the SS-men had the executed men burned in the Dachau crematorium only, a Jewish work team was used there whose members were always killed after a certain time. The members of this work team was housed in the bunker and did not come into contact with other inmates Normally the Wehrmacht did not send Prisoners of War to a concentration camps unless these Russians were Political Commissars, or Activists which according to a Führer-Befehl would be executed post haste .
Спасибо Вам, капитан Шелков!
Капитан Шелков, командир второго батальона 852-го стрелкового полка 277-й стрелковой дивизии.
Мой ВАМ поклон до самой земли.