|
Страница 8 из 11 В декабре 1944 года было начато формирование отдельных гвардейских тяжелых танковых бригад. Обычно они создавались на базе бригад с Т-34. Появление этих частей было вызвано необходимостью сосредоточения тяжелых танков на направлениях главных ударов фронтов и армий для прорыва сильно укрепленных оборонительных рубежей, а также для борьбы с танковыми группировками противника. Организационно бригада состояла из трех тяжелых танковых полков, моторизованного батальона автоматчиков, подразделений обеспечения и обслуживания. Всего в бригаде насчитывалось по штату 1666 человек, 65 танков ИС-2, 3 самоходно-артиллерийские установки СУ-76М, 19 бронетранспортеров и 3 бронеавтомобиля. Всего сформировали пять таких бригад. Две из них — 7-я и 11-я — принимали участие в Берлинской операции. На завершающем этапе войны, каждому танковому корпусу придавался как минимум один танковый полк ИС-2, роль которых при штурме сильно укрепленных населенных пунктов в Германии и Восточной Пруссии трудно переоценить. 122-мм пушка как нельзя лучше подходила для уничтожения долговременных огневых точек. Одним фугасным снарядом ИС-2 проламывал пулеметный бронеколпак, бывший неуязвимым для 85-мм пушек и разносил вдребезги капитальную кирпичную кладку старинных зданий. При этом основным врагом наших танков стал пехотинец, вооруженный «Фаустпатроном» (Faustpatrone), «Панцерфаустом» (Panzerfaust) или «Панцершреком» (Panzerschreck). Красноармейцы не разбиравшиеся в тонкостях немецких названий, называли все виды этого оружия «фаустпатронами», или просто «фаустами», а солдат использовавших их — «фаустниками». Во время боев в городах на «фаустпатроны» приходилось до 70% всех подбитых танков. В качестве защиты от них в начале 1945 года боевые машины начали оборудовать противокумулятивными экранами, которые изготавливались и устанавливались большей частью кустарно силами танкоремонтных подразделений из тонких металлических листов сетки и даже спиралей Бруно, сплющенных танковыми гусеницами. Кумулятивная граната «фаустпатрона» взрываясь на экране, разносила его в клочья, но на основной броне оставляла лишь оплавленную вороночку, которую танкисты с черным юмором людей, ежеминутно смотрящих в глаза смерти назвали «засос ведьмы». К сожалению, разрывами снарядов и обломками зданий экраны часто срывало или деформировало. О том, какие это вызывало последствия, рассказал в своей повести-воспоминании «Последний бой — он трудный самый» В. Миндлин, участник штурма Берлина, подполковник гвардии, командир 11-го ГвТТПП: "Вот стоит машина с наглухо задраенными люками, из нее сквозь броню слышен визг вращающегося умформера радиостанции. Но экипаж молчит... Не отзывается ни на стук, ни по радио. В башне — маленькая, диаметром с копейку, оплавленная дырочка — мизинец не пройдет. А это — «фауст», его работа". Экран в этом месте сорван, концентрированный взрыв ударил по броне... Синеватыми огоньками брызжет сварка: только так можно вскрыть задраенный изнутри люк. Из башни достаем четырех погибших танкистов. Молодые, еще недавно веселые сильные парни. Им бы жить да жить... Кумулятивная граната прожгла сталь брони, огненным вихрем ворвалась в машину. Брызги расплавленной стали поразили всех насмерть... Не затронуты ни боеукладка, ни баки с горючим, ни механизмы. Погибли лишь люди, и вот, как будто в последнем строю, лежат они, танкисты, у гусеницы своей боевой машины. А танк — живой — стоит посреди улицы, низко к мостовой опустив пушку, как бы скорбя по погибшему экипажу. А людей уже нет. Кто видел танковый бой, тот знает, как страшно гибнут танкисты. Если снаряд или «фауст» поразил боеукладку, баки с горючим, танк погибает мгновенно — взрывается, и ничего живого в нем и возле танка не остается. Экипаж погибает без мучений. Однако бывает и так: пробил снаряд или «фауст» броню, тяжело ранены все члены экипажа, и машина горит, огонь идет к боеукладке, к бакам с горючим, а погасить его экипаж не в состоянии. Надо покинуть танк и до взрыва успеть отбежать на безопасное расстояние. Но у раненых танкистов уже нет сил отдраить люки, открыть их. И слышишь крики заживо горящих людей. Помочь им нельзя: люки закрыты изнутри, можно, повторю, открыть только сваркой. Нет более жестокого боя, чем танковый бой. Нет страшнее смерти, чем смерть в горящем танке". Вести уличный бои с открытыми башенными люками было нельзя, так как из любого окна могла вылететь ручная граната. Поэтому экипажи получили приказ: люки закрывать но не задраивать. В результате безвозвратные потери личного состава несколько снизились.
|
