|
Страница 2 из 2 Панцершрек и фаустпатрон 60 Упаковка на 4 фаустратрона 60 Расчет немецких бронебойщиков... Солдат с фаустпатроном 30 | К началу Берлинской операции были выработаны довольно эффективные тактические меры по снижению потерь от ручных ПТС. В «Отчете о работе отдела эксплоатации УК БТ и МВ 1-го Украинского фронта за период с 1 апреля по 9 мая 1945 г.», сказано: «За последний период противником в широком масштабе применялось противотанковое средство — фаустпатрон. Одним из мероприятий, направленных в борьбе против фаустников, являлся интенсивный автоматный огонь пехоты и десанта, повышенная скорость танков и СУ в районе действия фаустников. Частям было дано распоряжение шифротелеграммой, предусматривающее эти мероприятия. За отчетный период число поражаемости танков и СУ фауст-патроном значительно снизилось. Так, например, с 1.3 по 1.4 поражаемых случаев танков и СУ фауст-патроном было 192, а за этот период оно составляет 94»
(ЦАМО РФ, ф.236, оп.2704, д.200, л.262). К примеру, 3-я гв.ТА П. С. Рыбалко, входившая в состав 1-го Украинского фронта прекрасно зарекомендовала себя в уличных боях в Берлине. За время штурма города танкисты 3-й гв.ТА выпустили 18 тыс. 85-мм снарядов. Некоторые машины за день боя расходовали до 5 боекомплектов! За Берлинскую операцию армия П. С. Рыбалко потеряла 191 танк, из них 174 — безвозвратно, и 40 САУ, из них 30 — безвозвратно. К началу операции в армии было боеготовых танков 431, САУ — 201 ед., а всего 632 единицы. При прорыве обороны немцев на р. Нейсе армия потеряла безвозвратно 53 танка и 9 САУ. Остальные 121 танк и 21 САУ были потеряны на подступах к Берлину и в уличных боях за Берлин. Непосредственно, в самом Берлине за 9 дней боев с 23 апреля по 2 мая 1945 г. армия потеряла безвозвратно 99 танков и 15 САУ, что составило 18% бронетехники, имевшейся к началу операции (ЦАМО РФ,ф.315,оп.4440,д.676,л.43). В общем, по 1-му Украинскому фронту из 935 выведенных из строя за период с 1 апреля по 9 мая 1945 года 625 танков Т-34-85 были выведены из строя артиллерией (289 безвозвратно) и только 37 машин (12 безвозвратно) — фаустпатронами. В данном случае получилось, что удельный вес потерь от фаустпатронов оказался лишь 6% от общих потерь и 4% от безвозвратных потерь. В первые месяцы 1945 г. потери от фаустпатронов были гораздо выше. С 12 января по 5 апреля 1945 г. на 1072 танка Т-34, подбитых артиллерией, было 115 машин, подбитых «фаустниками». Тактические приемы, отработанные к штурму Берлина, весьма улучшили ситуацию. Даже авиация (вечный аутсайдер в поражении танков) существенно превзошла результат фаустпатронов. Из 935 Т-34-85 — 62 танка поражены ударами с воздуха, безвозвратно потеряно от авиации 27 машин (следует сказать, что некоторое количество машин пострадало от «дружественного огня» штурмовиков Ил-2). Статистика по другим типам боевых машин не меняет картины. Из 89 выведенных из строя ИС-2 от фаустпатронов пострадали 2 танка (оба безвозвратно). Это 2% потерь. Из 56 выведенных из строя ИСУ-152 18 были выведены фаустпатронами (7 безвозвратно). Из 66 подбитых СУ-85 только 8 машин подбиты фаустпатронами (безвозвратно — ни одна). Из 231 выведенных из строя СУ-76 только 9 машин было повреждено фаустпатроном (5 машин безвозвратно). Опять единицы процентов, причем Т-34–85 и СУ-76 были наиболее массовыми образцами бронетехники, принимавшими участие в Берлинской операции. Вполне очевидно, что потери от фаустпатронов составляли единицы процентов потерь советских танков в Берлинской операции. Несмотря на ввод танков на улицы крупного города, потери от ручных ПТС оказались даже ниже, чем при операциях в «чистом поле» в начале 1945 г. Произошло это потому, что, как уже отмечалось, в подготовительный период операции были отработаны методы борьбы с «фаустниками», а в период проведения операции от Берлина были отрезаны крупные силы немецкой армии и оборона города во многом легла на плечи неподготовленных фольксштурмистов. Применение штурмовых групп в Берлине является выдающимся примером боевых действий в городских условиях. Классическая штурмовая группа танковой армии образца мая 1945 г. состояла из роты танков, роты пехоты, взвода САУ, 1–3 противотанковых орудий и подразделения саперов. В отчете 2-й гв.ТА действия штурмовых групп в Берлине описано так: «Впереди по обеим сторонам улицы продвигались небольшие группы автоматчиков с задачей — уничтожать „фаустников‛, снайперов, засевших в домах, и подавлять огневые точки. Группы автоматчиков, следующие по разным сторонам улицы, поддерживали огнем друг друга. В 50–100 метрах за ними, преимущественно в шахматном порядке, следовали танки, которые вели огонь в том же порядке, что и автоматчики. Задачей танков являлось — уничтожение пулеметных гнезд, орудий и домов, в которых гитлеровцы упорно сопротивлялись. Вместе с танками и за танками непосредственно следовали автоматчики, которые защищали танки от „фаустников‛ и очищали дома от противника. ПТ орудия, входящие в состав штурмовой группы, вели огонь прямой наводкой по ПТ средствам противника. Иногда приходилось орудия прямой наводки устанавливать на верхних этажах зданий для лучшего обстрела противника».
(ЦАМО РФ,ф.307,оп.4148,д.336,л.88) Такая тактика, известная как «елочка» позволяла минимизировать потери, как пехоты, так и танков. Об эффективности танков в городе много сказано командующим 2-й гв.ТА С. И. Богдановым, на научной конференции, посвященной изучению опыта Берлинской операции: «Мы воочую убедились, что уличные бои для танков не так страшны, как нам кажется. Я считаю, что если у кого есть такое мнение, то его надо изменить, т. к. оно неверное. Прежде всего, танк представляет из себя, могучее подвижное орудие, которое значительно подвижнее обычной пушки, которая идет с расчетом. Это факт. Мне нужно туда три снаряда пустить, я кнопку нажал, развенул башню и веду огонь. Обычная пушка на узкой улице так не развернется. Танк — пушка серьезная, он не признает мелких снарядов, осколков, не признает пуль, которые бьют по расчету обычной пушки, а поэтому танк в уличных боях должен быть таким же хозяином поля боя, как и на обычной местности». И далее про фаустпатрон: «Я не могу согласиться с тем, что фаустпатрон являлся препятствием для танковых войск. Я считаю, что это переоценка фаустпатрона в Берлинской операции. Почему? Фаустпатрон находился в руках необученного, морально, физически и военно не подготовленного солдата германской армии фольксштурма, и поэтому он не являлся таким грозным оружием для нашего советского непревзойденного танка Т-34. Во время наступления я очень серьезно разговаривал со своими командирами корпусов, командирами бригад, личным составом и выяснил, что фаустпатрон является жупелом, которого иногда группы или отдельные танки боялись, но повторяю, что в Берлинской операции фаустпатрон не является таким страшным оружием, как представляют некоторые». Ему вторит и один из самых известных, и успешных советских танковых военоначальников, командующий 3-й гв. танковой армией Павел Семенович Рыбалко: «В рамках крупнейшей операции против германской столицы, в которой приняло участие четыре полевых и четыре танковых армии двух фронтов, использование танковой армии для непосредственного наступления на такой крупный город, каким является Берлин, и борьба на его улицах приобретает крупный оперативно-тактический интерес. Сложившаяся оперативно-стратегическая и политическая обстановка в финальном этапе войны требовала быстрого захвата германской столицы. С падением Берлина предвиделся крах Германии, деморализация ее армии и неизбежно скорая капитуляция. В данных условиях обстановки использование танковой армии для непосредственной борьбы внутри крупного города диктовалось необходимостью. Сковывание ценнейших качеств танковых и механизированных войск — подвижности, применение таких войск в условиях, где они не могут использовать полностью своих боевых возможностей — огня на предельную дистанцию и мощи таранного удара — оправдывается важностью операции и ее решительными результатами. Применение танковых и механизированных соединений и частей против населенных пунктов, в том числе и городов, несмотря на нежелательность сковывать их подвижность в этих боях, как показал большой опыт Отечественной войны, очень часто становится неизбежным. Поэтому надо этому виду боя хорошо учить наши танковые и механизированные войска».
(ЦАМО РФ,ф.315,оп.4440,д.676,л.55) Армия, вошедшая в Берлин в 1945 г., кардинально отличалась не только от РККА образца 1941 г., но и от Красной Армии середины 1943 г. Подводя итоги можно сказать, что, во-первых, потери, понесенные советскими танковыми соединениями в ходе Берлинской операции от огня фаустпатронов, сильно преувеличены, и рассказы (опять же преувеличенные) о массовых случаях подбития бронетехнки с их помощью относятся, скорее, к началу 1945 г. И во-вторых, введение крупных масс танков в большой город является оправданным и при грамотном взаимодействии танков и пехоты не приводит к тотальному «выбиванию» бронетехники. Источники:
«Русский архив: Великая Отечественная: Битва за Берлин» М. Терра, 1995 г.
М. Постников. «Бронезащита танков КВ и ИС 1941–1945 гг.» М. Экспринт, 2004 г.
А. Исаев «Георгий Жуков» М. Яуза, 2006 г.
|
