Танковые асы. Красная Армия и Вермахт.

Понятие «танковый ас» появилось во время Второй мировой войны. Первыми подсчитывать подбитые вражеские танки стали немцы, и до 1941 года только они этим и занимались. Составить конкуренцию немецким танкистам могли бы только французы, но Франция потерпела стремительное поражение. Нет танковых асов среди личного состава бронетанковых частей Великобритании и США. Наибольшего же размаха танковые сражения достигли на Восточном фронте. Именно поэтому получилось, что танковые асы имеются только у немцев и русских.
Наиболее скрупулезно, «с любовью», подсчитывали свои победы и своих асов в рядах Панцерваффе. Делали это не только с целью воздать должное самым умелым солдатам и офицерам, но и с понятной пропагандисткой целью. Работа эта продолжена и по окончании ВОВ. В послевоенные годы на Западе вышло в свет множество книг по этой тематике, всем им свойственна тенденциозность в освещении фактов, а иногда и просто необъективность. Из под пера, к примеру, Франца Куровски, выходят такие жизнеописания немецких «героев-танкистов», что прямо диву даешься, не люди- помесь конька-горбунка с терминатором.
Согласно последним западным исследованиям, десятка наиболее результативных немецких танкистов выглядит так:

1. фельдфебель К. Книспель – 168 танков и САУ
2. лейтенант О. Кариус – 150 танков и САУ
3. обер-лейтенант Г. Белтер – 144 танка и САУ
4. гауптштурмфюрер СС М. Виттман – 138 танков и САУ (127, 148 по раз. дан.)
5. обершарфюрер СС П. Эгер – 113 танков и САУ
6. оберфенрих Рондорф – 106 танков и САУ
7. унтер-офицер Белох – 103 танка и САУ
8. фельдфебель Гартнер – 101 танк и САУ
9. фельдфебель Кершер – 100 танков и САУ
10. оберштурмфюрер СС К. Кернер – 100 танков и САУ

Привлекает внимание то, что все эти танкисты с середины 1943 года воевали в составе тяжелых танковых батальонов Вермахта и СС. Большинства своих побед они добились на тяжелых танках «Тигр» и «Королевский тигр».
Результативность танкистов напрямую зависела от характера боевых действий и тактики их ведения. Очевидно, что применявшаяся в тяжелых танковых батальонах тактика позволяла добиваться высокого процента попаданий. Тем более, что на завершающем этапе Второй мировой Вермахт вел в основном оборонительные бои. Но эти факторы не имеют решающего значения. За 11 лет в Рейхе было произведено чуть более 50000 танков и САУ, в СССР только за время ВОВ – 109100,в США – 135000,в Великобритании – 24800. Германия выпустила в 5 раз меньше танков и САУ, чем ее основные противники, но смогла создать такие танковые войска, которые наносили вплоть до конца войны мощные удары по войскам антигитлеровской коалиции. Например контрудар в Арденнах в декабре 1944 года или наступление в районе Балатона зимой 1945г.
Это свидетельствует о высоком уровне боевой подготовки рядового и офицерского состава германских танковых войск, а также о надежности бронетанковой техники, позволявшей длительное время эксплуатировать танки и САУ без выхода их из строя по тех. причинам. Хорошее вооружение, отличная оптика и средства связи, надежные двигатели и ходовые части, комфортные условия работы экипажей – все это вместе с отличной подготовкой танкистов позволяло немцам обходиться меньшим количеством танков и САУ, чем их противники, нанося им чувствительные потери.
Несмотря на все вышесказанное, есть веские основания усомниться в достоверности приведенной статистики. Еще во время войны, немецкое командование не слишком доверяло сведеньям, поступавшим из фронтовых частей, как правило сообщенные ими данные уменьшались вдвое. Если это касалось сведений о советских потерях в целом, то не подойти ли с той же меркой к личным счетам конкретных немецких танкистов? Наверное это правомерно. Приводимые в западной литературе сведенья подлежат известной корректировке.
Как правило все данные о боевой деятельности первой десятки немецких танкистов взяты из «описаний боевого пути тяжелых танковых батальонов», то есть попросту из журналов боевых действий. Скажем запись: «В 12ч. Дня три «тигра» такого-то взвода с дистанции 2000 метров уничтожили 19 танков т 34». А чуть ранее, в сводке метеоусловий в этом же журнале сообщалось: «Метель». Это что, они в метель с 2000 м. сожгли 19 танков, да еще тип определили точно? А может это были не Т-34, а Т-70? Может и не 19, а 9? И не с 2-х км.? И не уничтожили, а просто обстреляли? Тем более, что это 1943 год под Ростовом, немцы оборонялись и поле боя осталось за нашими войсками. Так что уточнить, что это были за танки, сколько и какие повреждения им были нанесены немцы не могли, тем не менее, в журнале боевых действий сделана уверенная запись о победе!
Вызывает недоумение и тот факт, что в журналах подавляющее большинство уничтоженных танков это Т-34 и КВ. Танки других типов почти не встречаются. Как будто танковый парк РККА состоял только из двух типов боевых машин. Однако в танковой бригаде Красной Армии по штату, действующему с июля 1942 года, было: 32 танка Т-34и 21 танк Т-60 или Т-70. То есть на момент появления «тигров» на Восточном фронте, легкие танки составляли 40% танкового парка РККА. Танковая бригада стала однородной лишь в ноябре 1943 года, когда был введен новый штат, по которому в бригаде было 65 танков Т-34. Тем не менее в 1942 и 43 годах немцы вели бои (по их журналам) исключительно с Т-34 и КВ. Совершенно очевидно, что подбить Т-60 или Т-70, не представлявшие почти никакой опасности для «Тигра» куда проще, чем КВ или Т-34. Что касается Т-26, которых было довольно много например на Ленинградском фронте, то он вообще мог быть подбит осколками 88-мм снаряда!
Тем более, что на большой дистанции, с которой немцы предпочитали вступать в бой, довольно проблематично отличить Т-34 от Т-70, а Т-34–85 от ИС-2 практически невозможно. Вот и получается, что если до 44 года на немцев ползли одни «тридцатьчетверки», то позже – сплошь одни ИС-2!
Совсем непонятно, как можно учесть танки подбитые в групповом бою. Например, сообщается, что 12.07.42 под Прохоровкой командир роты 1-й танковой дивизии СС оберштурмфюрер фон Риббентроп на Pz. 4 подбил 14 советских танков, опять таки исключительно Т-34. Он что свои снаряды краской накачивал, как шарики в пейнтболе? Как при постоянном передвижении советских танков, смене своей позиции, можно точно фиксировать попадания, а тем более утверждать, что именно ты уничтожил тот или иной вражеский танк, тем более что отважному фон Риббентропу «помогали» на только все танки «Лейбштандарте», но и вся ее артиллерия, а кроме того еще часть танков и артиллерии дивизий СС «Рейх» и «Мертвая голова» и вся артиллерия 2-го танкового корпуса СС, поставленная на прямую наводку.
502-й тяжелый танковый батальон выделяется числом своих побед, даже на общем фоне. По немецким данным за все время его нахождения на фронте с 1942 по 1945 год танкисты этого подразделения уничтожили 1400 советских танка, при этом собственные потери – 105 «тигров» и 8 «королевских тигров». Соотношение 1:12! Сколько было потеряно Pz. 3, входивших в состав батальона до июня 1943 года, немцы «скромно» умолчали, как и о том сколько советских танков подбили «тройки». Правда существует еще одна «ма-а-аленькая» деталь, о 502-м батальоне немцы сообщают безвозвратные потери (батальон уничтожили-то полностью), а о нас? 1400 это уничтожено или подбито? И как определить, уничтожен ли Т-34 или подбит, если стрелял ты по нему с 1,5 км., а поле боя осталось за советскими танкистами? Но если безвозвратные потери составляли в среднем 40%, что соответствует показателям для ВОВ, в итоге выходим на 490 уничтоженных 502-м батальоном советских танков. Соотношение 1:5, что похоже на правду.
Впрочем, утешаться этим сложно. Понятно, какую цену заплатили наши предки за Победу. Если даже уменьшить победы конкретных немецких танкистов вдвое, как делало немецкое командование с общими потерями советской техники, их личные «счета» существенно превышают результативность советских танкистов.
Причин тут несколько, причем они тесно связаны между собой. То, что уровень индивидуальной подготовки немецких танкистов был очень высок, это одно, но не менее внимания уделялось в Вермахте и войсках СС вопросу сработанности экипажей. Ведь танк оружие коллективное. Слаженный экипаж холили и лелеяли, раненный танкист после излечения возвращался не просто в свою часть, а в свой экипаж, члены которого в результате многомесячной, а иногда многолетней совместной работы понимали друг друга с полуслова.
В Красной Армии и с тем и с другим было много хуже. Механиков-водителей готовили 3 месяца, радистов и заряжающих – месяц. После получения танков на заводе некоторое время уходило на сколачивание экипажа. Частенько «сколачивание» заключалось в выезде на заводской полигон, отстреле по 3–4 снаряда и 2–3 пулеметных диска, потом марш на ж/д станцию и погрузка на платформы. По прибытии на фронт, «сколоченные» таким образом экипажи часто распадались еще до вступления в бой. В частях, куда прибывало пополнение, имелись «безлошадные» танкисты, уже имеющие боевой опыт, они то и заменяли на прибывших танках необстрелянных командиров и механиков-водителей. В дальнейшем экипаж тоже не был постоянной величиной – как правило, за редким исключением, командование об этом не заботилось. Раненые танкисты после госпиталя в большинстве случаев в свою часть и свой экипаж не возвращались. Более того, до определенного времени, они не всегда возвращались даже в танковые войска.
Тем более что советские танковые войска в начальный период войны не отличались ни организационным совершенством, ни налаженным взаимодействием с другими родами войск. Образно говоря, есть две составляющих боевых действий, которые условно можно назвать «порыв» и «маневр». В действиях наших танковых войск, и не только танковых, в первые 2 года войны преобладал «порыв». «Порыв» — это когда «За Родину! За Сталина! Вперед!», а «маневр» — это хорошо замаскированная батарея ПТО, пресекающая «порыв» на корню. Преобладание «маневра» над «порывом» в больших масштабах проявилось в ходе наступления советских войск под Сталинградом и сразу принесло свои результаты. Однако несмотря на огромные положительные сдвиги, «порыв» давал о себе знать и позже. Контрудар 5-й гвардейской танковой армии под Прохоровкой это явный «порыв».
Была еще одна причина, позволявшая немцам чаще выходить победителями из танковых дуэлей. Речь о том, насколько экипажу того или иного танка удается реализовать ТТХ своей машины. С сожалением констатируем, что немецкие танки начального периода войны были приспособлены для боя лучше наших. Почти все немецкие танкисты отмечали, что русские танки запаздывали с открытием ответного огня, а порой просто не могли определить, откуда по ним стреляют. Недостаточное количество, плохое качество, неудачное расположение приборов просто не позволяли экипажу Т-34 часто обнаружить вовремя цель. Кроме того, у этого танка в бою отсутствовал командир, не по должности, а по выполняемым обязанностям. Изменить ситуацию удалось лишь с появлением Т-34–85.
Командир КВ находился в чуть лучшем положении. При экипаже в 5 человек он мог не отвлекаться на выполнении других функций, а полностью сосредоточиться на управлении боем. Но его место в танке не позволяло этого. Командир КВ располагался справа от орудия и в его распоряжении имелась командирская панорама ПТК-5, теоретически позволявшая вести круговое наблюдение. Но вот сам то командир не мог крутится на 360 градусов, вот и получалось, что реальный сектор наблюдения командира – 120 градусов в передней и правой полусферах, что творилось слева и сзади оставалось для него тайной. Много внимания уделено приборам наблюдения потому, что от того, кто первым обнаружит противника в бою зависит очень многое, если не все.
Лучше у немцев дела обстояли и со средствами связи, как внешней так и внутренней.
Ввиду всех этих факторов очень непросто было добиваться побед на технике, имевшейся в руках наших танкистов, особенно в начальный период войны. И, тем не менее, они их добивались.
К сожалению, представить полный список советских танкистов-асов, подобный немецкому, невозможно. Учет персональных побед в советских танковых войсках фактически не велся. Такой учет вели в рамках одной танковой части или соединения. Например список наиболее результативных танкистов 1-й гвардейской танковой бригады:

1. ст. лейтенант Д. Лавриненко – 52 танка;
2. ст. лейтенант К. Самохин – более 30 танков;
3. ст. лейтенант А. Бурда – более 30 танков;
4. капитан А. Рафтопулло – 20 танков;
5. ст. сержант И. Любушкин – 20 танков.

Как именно был поставлен учет подбитых танков в Красной Армии, можно судить на примере Василия Брюхова, (недавно вышла его книга «Бронебойным огонь!»), старшего лейтенанта из 170-й танковой бригады. По его подсчетам он подбил 28 танков, из них 9 на Т-34–85 за 15 дней Ясско-Кишиневской операции. Вот за эти 9 танков он и получил деньги, полагавшиеся за подбитые немецкие боевые машины. Возможно, что занижение побед, было связано именно с этими выплатами. За каждый уничтоженный немецкий танк экипаж получал след. Денежное вознаграждение: командир танка, наводчик, механик-водитель по 500 рублей, заряжающий и радист по 200 рублей. То же касалось и расчетов ПТР и противотанковой артиллерии. Поэтому для исключения приписок и во избежание чрезмерных выплат число побед занижалось и часто необоснованно.
Вот список наиболее результативных танкистов 10-го гвардейского Уральского добровольческого танкового корпуса:

1. гв. лейтенат М. Кученков – 32 победы
2. гв. капитан Н. Дьяченко – 31 победа
3. гв. старшина Н. Новицкий – 29 побед
4. гв. мл. лейтенант М. Разумовский – 25 побед
5. гв. лейтенант Д. Макешин – 24 победы
6. гв. капитан В. Марков — 23 победы
7. гв. ст. сержант В. Куприянов – 23 победы
8. гв. старшина С. Шопов – 21 победа
9. гв. лейтенант Н. Булицкий – 21 победа
10. гв. старшина М. Пименов – 20 побед
11. гв. лейтенант В. Моченый – 20 побед
12. гв. сержант В. Ткаченко – 20 побед.

Объединив этот список со списком 1-й гвард. танковой бригады, вроде можно составить некий перечень танкистов-асов. Но это лишь малая часть танкистов-снайперов в Красной Армии. Более менее достоверные сведенья имеются лишь по отдельным танковым боям, либо по результатам боев за определенный период. Но и они весьма противоречивы, так как берутся из совершенно разных источников, от архивов ЦАМО до статей военных лет в газете «Красная Звезда». Судя по последним, Красная Армия должна была выбить весь танковый парк Вермахта к осени 1941 года. Совершенно нереальные (как и у противника) имеются по типажу уничтоженных немецких танков. Начиная с Курска, каждый второй подбитый немецкий танк – «Тигр»! Еще хлеще дело обстоит с «Фердинандами». Судя по мемуарам, не было в Красной Армии бойца, который не подбил или не участвовал в бою с «ферди». Они ползли на наши позиции со всех сторон, ежедневно и на всех фронтах, начиная с 1943 года. Количество подбитых «фердинандов» приближается к нескольким тысячам. Отчасти это объясняется тем, что рядовые красноармейцы любую немецкую самоходку называли «Фердинандом».
Завершая разговор о наиболее результативных танкистах, хотелось остановиться еще и на моральном аспекте. Танк оружие коллективное, бой ведет не только командир, а весь экипаж, от всего экипажа зависит успех в бою. Однако имена членов экипажей танкистов-асов известны намного хуже. У наших танкистов, во всяком случае тех, кто воевал на Т-34 и Т-70 дело обстоит проще. Командир машины он же наводчик. Так что Дмитрий Лавриненко стрелял сам. Вот с Т-34–85 или ИС-2 сложнее. Широко известен первый победитель «королевских тигров» командир Т-34–85 мл. лейтенант Оськин. Но стрелял в том бою на Сандомирском плацдарме его наводчик А. Мерхайдаров. Так что говоря о танкистах-асах не будем забывать и о членах их экипажей.


Источники: М. Барятинский. Советские танковые асы. «Яуза» 2008