Плавающие танки Т-37А и Т-38

История создания Т-37А

Легкий плавающий танк Т-37А Легкий плавающий танк Т-37А Опытный плавающий танк Т-38 с ... Опытный плавающий танк Т-38 с ...

Как и многие довоенные образцы бронетанковой техники советского производства, плавающие танки 30-х годов имели английские корни. В конце 1930 г. английская фирма «Виккерс-Армстронг» разработала проект малого плавающего танка. Его прототип, изготовленный в апреле 1931 г., был показан на реке Темза близ Челси представителям прессы. Танк имел герметичный корытообразный корпус с бальсовыми поплавками по бортам и малую башню, вооруженную пулеметом, унифицированную с башнями 6-тонного «Виккерса» Mk A. Подвеска танка была заимствована у 3-тонного трактора этой же фирмы. На амфибии устанавливался катерный мотор «Медуза», имевший мощность порядка 90 л.с., что позволяло танку массой 2,75 тонн развивать на суше скорость до 50 км/ч, а на плаву до 9 км/ч. Однако военное ведомство Великобритании не заинтересовалось амфибией. Тогда фирма «Виккерс» начала проводить широкую рекламную кампанию по продвижению новинки в страны «второго мира». Среди стран, заинтересовавшихся танком, был и СССР. В итоге, после скоротечных переговоров, УММ РККА закупило в Великобритании 8 плавающих танков. Первые две машины поступили в СССР в июне 1932 г.

Однако к моменту прибытия «Виккерсов-амфибий» в нашу страну, в СССР уже были построены плавающие танки трех типов — Т-33, Т-41 и Т-37, поскольку проектирование разведывательных танков-амфибий в СССР началось еще осенью 1931 г., как только были получены первые данные об испытаниях в Великобритании амфибий фирмы «Виккерс». Среди этих моделей хотелось бы выделить танк Т-37 конструкции ОКМО, который вышел на испытания в июле 1932 г. Компоновка этого танка была подобна танку Т-33, но с с двигателем, смещенным к правому борту. Танк имел клепано-сварной корпус из конструкционной неброневой стали. На крыше корпуса, несколько смещенная к левому борту, стояла малая пулеметная башня, вращаемая вручную. Вооружение Т-37 состояло из пулемета ДТ, установленного в шаровой опоре в лобовом листе башни.

Двигатель «Форд-АА» мощностью 40 л.с. устанавливался вдоль правого борта танка. Он позволял машине массой 2,85 тонн, разгоняться по дороге до 35 км/ч, а на плаву до 4 км/ч. Запас хода Т-37 по шоссе составлял 160 км.

Трансмиссия состояла из главного фрикциона (автомобильного сцепления), главной передачи, дифференциала и коробки перемены передач, карданного вала и привода водоходного движителя. На плаву Т-37 передвигался при помощи трехлопастного винта и плоского руля. Ходовая часть Т-37 была изготовлена "по типу ходовой части «Крупп»", с которой наши конструкторы познакомились в ТЕКО, и состояла из двух двухкатковых опорных тележек, двух поддерживающих катков, переднего звездочки и заднего ленивца.

Однако, как и в случае с Т-33 и Т-41, в этом танке была обнаружена масса недостатков и недоработок и работы над ним были прекращены.

Учтя опыт, накопленный при проектировании машин Т-33, Т-41 и Т-37, УММ РККА приняло решение о разработке нового плавающего танка для принятия его на вооружение Красной Армии. Постановлением СТО СССР от 11 августа 1932 г., еще до изготовления первого опытного образца, на вооружение РККА был принят новый легкий плавающий танк, получивший обозначение Т-37А.

Создавать и организовывать серийный выпуск новой машины должен был 2-й автозавод ВАТО в Черкизове (впоследствии завод № 37). Сюда были переданы все материалы ОКМО по танкам Т-33 и Т-37, а также одна из амфибий, купленных в Великобритании. Главным конструктором Т-37А был назначен Н. Козырев. Военным очень хотелось, чтобы еще до конца года завод выпустил бы не менее 30 танков Т-37А, но эти ожидания не оправдались. Танк оказался весьма сложен, а материальное оснащение завода — допотопным. Но, несмотря на это, даже после уточнения возможностей завода (весьма скромных, кстати) план производства плавающих танков Т-37А на 1933 г. от руководства Спецмаштреста составил 1200 машин, и это при том, что параллельно завод должен был досдать РККА еще 507 танкеток Т-27. Естественно, что и этим планам этим не суждено было сбыться.

Опытный плавающий танк Т-38 с ... Опытный плавающий танк Т-38 с ... Т-37А подвешенный к бомбардиро...

С учетом этих факторов, в первом полугодии 1933 г. было выпущено всего 30 танков (из них 12 «улучшенных» танков Т-41). Представители УММ РККА, посетившие завод № 37 в середине октября 1933 г., докладывали: «Заканчивается сдача первой опытной группы Т-37, всего, вместе с Т-41, 45 машин. К концу года будет, вероятно, не более 800 танков». Но и этот прогноз был слишком оптимистичен. К 1 января 1934 г. завод № 37 сдал всего 126 танков Т-37А и 12 Т-41 (который, вообще-то на вооружение не принимался). 7 ноября 1933 г. первые серийные танки Т-37А вместе с Т-41 были показаны во время парада на Красной площади.

В «Отчете о работе заводов Спецмаштреста за 1933 г.» о выпуске танков на заводе № 37 сказано следующее:

«На смену снятой с производства танкетки Т-27 завод имеет совершенно новый тип плавающей машины Т-37, которая значительно превосходит по сложности и трудоемкости Т-27. Причины невыполнения плана следующие:
— отсутствие точно разработанного техпроцесса;
— абсолютное отсутствие организации производства;
— неудовлетворительное состояние производственного планирования;
— плохое планирование;
— несвоевременная поставка кооперированными заводами полуфабрикатов и их низкое качество.
Отсутствие системы в работе завода заставило завод прибегать к штурмовщине, то есть напряженной работе в конце месяца, квартала и года, и абсолютно спокойной работе в начале этих периодов».

Все танки первой партии имели большое количество недостатков и с трудом принимались военной приемкой. Учитывая их низкое качество изготовления, руководство УММ РККА приняло решение о передаче всех этих машин в учебные подразделения для подготовки экипажей. Начиная с 1934 г. для улучшения выпуска плавающих танков на заводе № 37 началась постройка двух новых цехов, закуплено за границей оборудование для них, было увеличено количество рабочих и инженеров. Были прикомандированы представители Академии моторизации и механизации. Но, несмотря на все это, серийное производство Т-37А шло с большим трудом.

В ходе серийного производства в конструкцию Т-37А вносилось множество изменений. Так, первоначально корпуса танков собирались из броневых листов толщиной 4,6 и 8 мм, а с марта 1934 г. толщину лобовых листов и бортов (частично) увеличили до 10 мм. В 1935 г. некоторое количество танков получили алюминиевые головки блока цилиндров, что позволило поднять мощность двигателя на 15-20%. Кроме того, надгусеничные поплавки начали изготавливать пустотелыми, без наполнения пробкой, что также упростило изготовление танка. Резиновые бандажи опорных и поддерживающих катков теперь изготавливались из синтетического каучука отечественного производства.

Наряду с линейными, с 1934 г. выпускались и танки Т-37А, оснащенные радиостанцией 71-ТК-1. Первые два радийных Т-37А были готовы осенью 1933 г. и участвовали в параде 7 ноября на Красной площади. Они имели поручневую антенну, установленную на надгусеничных полках.

Всего за 1932–1936 гг. было изготовлено 1909 линейных и 643 радийных танка Т-37А.

Устройство танка Т-37А

Танк Т-37А имел компоновку заимствованную у танка Т-37: переднее расположение трансмиссионного отделения, среднее — отделения управления (совмещено с боевым) и кормовое — моторного с приводом водоходного движителя. При таком варианте сохранялась приемлемая длина корпуса, а из отделения управления обеспечивался неплохой обзор местности и уменьшалось непростреливаемое пространство в направлении движения вперед. Посадка производилась через люки в башне и крыше отделения управления.

Экипаж танка состоял из двух человек: командира-стрелка и механика-водителя. Командир размещался в боевом отделении или отделении управления рядом с механиком-водителем. Поскольку управление Т-37А было дублированным, вождение могли осуществлять оба члена экипажа, что повышало живучесть машины. Танк был оснащен специальным оборудованием: водооткачивающим шестеренчатым насосом с приводом от коробки передач трансмиссии, обеспечивающим сохранение плавучести корпуса при получении пробоин в части, находящейся под водой.

Корпус и башня

Корпус танка Т-37А имел корытообразную форму и собирался на каркасе из уголков с помощью электросварки и заклепок. Толщина броневых листов составляла 4, 6 и 8 мм (позднее — 10 мм). На крыше подбашенной коробки на шариковой опоре устанавливалась башня цилиндрической формы (толщина брони башни — 8 мм), смещенная к правому борту. Ее поворот осуществлялся вручную, с помощью приваренных изнутри рукояток. Серийные машины имели два типа корпусов и башен (производства Ижорского и Подольского заводов). На надгусеничных полках крепились поплавки, заполненные пробкой, что увеличивало запас плавучести и остойчивость машины. В кормовой части ниже ватерлинии размещались двухлопастный реверсивный гребной винт и руль. Для повышения обтекаемости корпуса его носовые и кормовые листы были наклонены и плавно соединялись с днищем.

Вооружение

Вооружение состояло из 7,62-мм танкового пулемета ДТ, установленного в шаровой опоре лобового листа вращающейся башни. Его можно было наводить по горизонту в пределах 30°, а по вертикали от −20° до +30°. Боекомплект состоял из 2142 патронов (34 магазина). Для наблюдения имелись смотровые щели (отверстия) в корпусе и башне.

Двигатель и трансмиссия

Автомобильный карбюраторный однорядный 4-х цилиндровый двигатель ГАЗ-АА мощностью 40 л.с. при 2200 об/мин, располагался продольно, у левого борта машины, маховиком вперед. Он позволял танку весом 3,2 тонн развивать скорость по шоссе до 38 км/ч, а на плаву — до 6 км/ч. Запас хода составлял 185 км. Подвеска блокированная (зависимая). Ее упругими элементами служили горизонтально расположенные спиральные цилиндрические пружины.

Механическая трансмиссия состояла из однодискового главного фрикциона сухого трения (сталь по фрикционным накладкам), четырехступенчатой коробкой передач, карданного вала, главной передачи, конического дифференциала с колодочными тормозами (механизмы поворота) и привода гребного винта. Механизмы поворота обеспечивали выполнение маневра на первой и второй передачах с радиусом, равным ширине колеи (1,66 м). Привод гребного винта включал в себя храповую муфту, соединявшую носок коленчатого вала двигателя с валом гребного винта, и механизм реверсирования. Поворот лопастей гребного винта (реверсирование) производился с помощью муфты, соединявшей валы гребного винта и поворота лопастей.

Гусеничный движитель (применительно к одному борту) состоял из мелкозвенчатой гусеничной ленты цевочного зацепления с открытым шарниром, четырех одинарных опорных катков (диаметр 400 мм), двух одинарных поддерживающих катков, направляющего колеса с механизмом натяжения гусеничной цепи и ведущего колеса переднего расположения со съемным зубчатым венцом. Траки гусеничной цепи литые из ковкого чугуна, с развитыми грунтозацепами и двумя направлющими гребнями. С наружной стороны гусеницы ее соединительные пальцы удерживались от продольного перемещения в проушинах траков головками, а с внутренней — за счет расклепанного торца. Опорные и поддерживающие катки и направляющие колеса имели наружную амортизацию в виде резиновых бандажей.

Электрооборудование

Электрооборудование выполнено по однопроводной схеме, напряжение бортовой сети 6 В. Система зажигания батарейная. Пуск двигателя производился из отделения управления с помощью электрического стартера или специального рычага механизма пуска.

История создания Т-38

В начале 1935 г. КБ завода № 37 им С. Орджоникидзе под руководством Н. А. Астрова начало проработку проекта нового варианта гусеничной амфибии на базе Т-37А, которая была бы надежнее, имела бы больший запас плавучести и запас хода. Практически это был модернизированный танк Т-37А. Проект получил заводской индекс 09А.

При проектировании нового танка конструкторы по возможности постарались использовать элементы Т-37А, к этому времени хорошо освоенного в производстве. Компоновка новой машины была аналогична таковой у Т-37А, но механик-водитель был размещен справа, а башня слева. В новом танке было решено отказаться от надгусеничных поплавков, обеспечив плавучесть танка только увеличением водоизмещения герметичного бронекорпуса. Для этого, при сохранении базы танка, у новой машины максимально увеличили ширину корпуса. От Т-37А остались также гусеничные цепи, конструкция тележек подвески, опорные катки и ведущие колеса.

Поскольку двигатель и трансмиссия танка остались прежними, его разработка прошла быстро, и уже в июне 1935 г. опытный образец танка, получивший индекс Т-38, вышел на испытания.

Однако, несмотря на то, что новый танк создавался с широким использованием задела по серийному Т-37А, Т-38 обнаружил большое количество недоработок. Он ломался с поразительной регулярностью — практически во время каждого выхода на пробег. Поэтому испытания нового танка с перерывами на ремонт продлились до зимы 1935 г., и лишь 29 февраля 1936 г. постановлением СТО СССР танк Т-38 был принят на вооружение Красной армии взамен Т-37А. А с марта 1936 г. началось его серийное производство.

Серийный Т-38 несколько отличался от прототипа — в нем была добавлена дополнительная пара поддерживающих катков в ходовую часть, немного изменилась конструкция корпуса. В 1936 г. для сборки танков Т-38 передали некоторое количество сварных башен, изготовленных в 1935 г. для танка Т-37А, но главным производителем башен для Т-38 уже стал Подольский механический завод.

В конце 1936 г. в производство был принят танк Т-38 с «тележками нового образца», которые отличались более простой конструкцией. Танк с новыми тележками прошел 1300 км по дорогам и пересеченной местности, причем новые тележки показали себя хорошо. В отчете по результатам испытаний сказано: «Танк Т-38 пригоден для решения самостоятельных тактических задач. Однако для повышения динамики необходимо поставить двигатель М-1. Кроме того, необходимо устранить недостатки: гусеница спадает при движении по пересеченной местности, недостаточна амортизация подвески, рабочие места экипажа неудовлетворительны, водитель имеет недостаточный обзор влево, повысить плавучесть танка». Но тогда ничего по исправлению обнаруженных недостатков сделано не было.

После принятия на вооружение Т-38 сопровождался хвалебными отзывами, но продолжалось это недолго. В ходе учений лета 1937 г. выяснилось, что новый танк обладает большим количеством недостатков, в частности малым водоизмещением и, как следствие — малой плавучестью. Даже перегрузка танка в 120–150 кг (два пехотинца) приводила при маневрировании на плаву к захлестыванию водой люка командира, в результате чего танк тонул. Но и без десанта Т-38 имел большие шансы утонуть просто из-за того, что механик-водитель резко сбросил газ и танк «клюнул» носом вперед. Он тонул и при попытке совершить поворот на высокой скорости плава, или если вода не была идеально спокойной (наблюдался значительный крен и качка при выправлении руля), при включении реверса винта для экстренной остановки танка, а также при входе в воду и выходе из нее на малые береговые крутости (все эти недостатки серийных Т-38 перечислены в «Состоянии работ по танку Т-38М» рукой самого Н. Астрова).

Чтобы хоть как-то улучшить водоходные качества Т-38, в том числе и для перевозки десанта, на него, по рекомендации АБТУ, в 1937–1938 гг. пытались устанавливать поплавки, снятые с ремонтных или списанных Т-37, но авторитета боевой машине они не добавляли.

Обнаружились недостатки у Т-37А и Т-38 и при проведении испытаний по новой методике во время движения посуху из-за большой склонности гусениц к спаданию при повороте. Проходимость танка по пересеченной местности оказалась недостаточной, эффективность подвески — крайне низкой, а о маневренности на мягком грунте говорить вообще избегали. Ввиду недостаточной удельной мощности двигателя танк практически не мог эксплуатироваться вне дорог, а недостаточная эффективность системы охлаждения двигателя привела к тому, что половина танков Т-38 (19 из 31), участвовавших в летних маневрах 1937 г., вышли из строя от перегрева двигателя и требовали большого ремонта, вплоть до замены силового агрегата.

Большое число подобных дефектов, выявившихся при эксплуатации Т-38 почти во всех войсковых частях привело к тому, что осенью 1937 г. танк был объявлен небоеспособным, и его приемка была ограничена. Тогда же КБ завода № 37 получило задание провести доработку конструкции танка с целью устранения отмеченных дефектов и улучшения боевых возможностей. Проведенные проектные работы привели к появлению весной 1938 г. двух образцов танка Т-38М (Т-38М-1 и Т-38М-2). От своих предшественников танки отличались установкой двигателя ГАЗ-М1 мощностью 50 л.с. вместо ГАЗ-АА мощностью 40 л.с.; трансмиссией от гусеничного тягача «Комсомолец» (кроме бортовых передач). От «Комсомольца» заимствовались также ведущее колесо с 8–12 отверстиями в диске (в 1937 г. большая часть выпускаемых Т-38 имели ведущее колесо с 4 отверстиями) и тележки подвески. Далее было увеличено сечение воздухопритоков, установлены металлические крылья вместо деревянных, а также введена новая гусеничная цепь с повышенным пером и усиленным пальцем. Весьма полезно было также введение второго поста управления у командира танка, так как это помогало вывести танк из боя в случае гибели водителя.

Между собой танки Т-38М-1 и Т-38М-2 отличались незначительно. Т-38М-1 имел на 100-мм увеличенный по сравнению с Т-38 борт (что поднимало его водоизмещение на 600 кг), его ленивец был опущен на 130 мм для уменьшения продольных колебаний, также он был оснащен облегченной радиостанцией. Борт танка Т-38М-2 был поднят на 75 мм, что давало прирост водоизмещения лишь на 450 кг, но ленивец в нем располагался на прежнем месте. Тележки подвески использовались от «Комсомольца» без переделок.

Серийный Т-38М обр. 1939 г. несколько отличался от обоих прототипов, являя собой как бы результат их «скрещивания»: по ходовой части он был подобен Т-38М-2, но нес корпус, по типу Т-38М-1, оснащенный радиостанцией. Тележки танка остались по типу таковых от «Комсомольца», но были усилены и специально приспособлены для использования гусеничной цепи с увеличенным пером. Кроме того, танк получил башню улучшенной конструкции с «броневыми смотровыми приборами». Измененная компоновка позволила разместить на танке больший боекомплект к пулемету и два маленьких огнетушителя (прежде огнетушителей внутри боевого отделения Т-37 и Т-38 не было).

Т-38М (модернизированный) был готов только к концу 1938 г. и принят на вооружение в январе 1939 г. Однако согласование с НКО и переписку ушло очень много времени, поэтому до конца 1939 года было выпущено не более 15 танков, которые использовались в качестве учебных машин, так как АБТУ уже сориентировалось на плавающий танк нового поколения Т-40.

За период с 1936 по 1937 гг. было изготовлено 1228 танков Т-38 (из них 165 с радиостанцией), затем последовал годичный перерыв, а в 1939 г. цеха завода покинули еще 112 машин.

Устройство Т-38

Компоновочно танк Т-38 в целом повторял своего предшественника — Т-37А, но механик-водитель был сдвинут к правому борту, а башня к левому. По сравнению с Т-37А он имел значительно более широкий корпус без надгусеничных поплавков. Корпус частично сварной, частично клепаный.

Башня цилиндрической формы была смещена к левому борту. Вооружение танка осталось прежним — 7,62-мм пулемет ДТ (боекомплект 1512 патронов) в шаровой установке в лобовом листе башни танка. Конструкция башни была полностью аналогична башне Т-37А.

Танк Т-38 сохранил двигатель и трансмиссию танка Т-37А, трансмиссия состояла из сцепления, четырехскоростной коробки передач, карданного вала, главной передачи, бортовых фрикционов с тормозами и бортовых передач которые устанавливались по оси танка между сиденьями командира и механика-водителя. Командир танка размещался слева на сиденье мотоциклетного типа, регулируемом по высоте, механик-водитель — справа. Запас хода по шоссе возрос до 240 км.

Ходовая часть танка применительно к каждому борту состояла из двух тележек опорных катков. Подвеска — блокированная, на пружинных рессорах. Ведущее колесо — переднего расположения. В целом ходовая часть была подобна танку Т-37А, от которого были позаимствованы конструкция тележек подвески, опорные катки и гусеницы. В танках второй серии была изменена конструкция ведущего колеса, а направляющее колесо стало идентично опорному катку.

На плаву Т-38 двигался при помощи трехлопастного винта, а для изменения направления использовался плоский руль. Привод к винту при помощи кардана осуществлялся от редуктора отбора мощности на КПП.

Электрооборудование Т-38 было выполнено по однопроводной схеме с бортовым напряжением 6В. В качестве источников электроэнергии использовались аккумуляторы З-СТП-85 и генератор ГБФ-4105.

По своим основным показателям танк Т-38 был вообще близок к танку Т-37, однако замена дифференциала бортовыми фрикционами и отбор мощности на гребной винт через специальный редуктор существенно повысили маневренные качества танка. Часть машин была оснащена радиостанцией 71-ТК-1 с поручневой антенной, крепившейся по периметру корпуса.

Экспериментальные и опытные образцы

Танки Т-38 и Т-37А применялись для проведения различных экспериментов, среди которых наиболее интересные — это подвеска танка под бомбардировщиком ТБ-3 и десантирование их посадочным способом. Кроме того, на Медвежьих озерах под Москвой был осуществлен сброс танка Т-37А с ТБ-3 на воду. Танк, удачно приводнившийся, затонул из-за незагерметизированных смотровых щелей. Также, на базе Т-37А была построена СУ-37 — самоходно-артиллерийская установка (опытный образец, 1936 г.) и ОТ-37 (БХМ-4, 1935–36 гг.) — химический (огнеметный) танк, вооружение: пулемет ДТ и огнеметная установка (70 ед.).

В 1939 году в НИИ № 20 была разработана телемеханическая (радиоуправляемая) группа танков Т-38, вооруженных, помимо пулеметов, еще и огнеметами. Она состояла из телетанка ТТ-38 и танка управления ТУ-38. Дальнейшего развития эксперимент не получил. Кроме того, на базе Т-38, завод «Компрессор» в опытном порядке построил огнеметный танк ХТ-38, который серийно не выпускался.

Боевое применение танков Т-37А и Т-38

Участие Т-37А и Т-38 в малых конфликтах

Боевое крещение советские плавающие танки получили в ходе конфликтов на Дальнем Востоке. Но использовались они там весьма ограничено. Так в частях 57-го особого корпуса (1-й армейской группы) танки Т-37А имелись только в составе стрелково-пулеметного батальона 11-й ОЛТБр (8 ед.) и танкового батальона 82-й СД (14 ед.). В ходе боев на р. Халхин-Гол с мая по октябрь 1939 г. 17 их них были потеряны.

В ходе «освободительного» похода РККА в Западную Украину и Белоруссию, танки Т-37А и Т-38 были в составе стрелковых и кавалерийских частей (к тому времени в танковых бригадах этих машин уже не было). В эпизодических боестолкновениях с польскими войсками Т-37А и Т-38 показали себя плохо. Так, в бою в районе г. Холм было потеряно 3 Т-37А из состава танковых батальонов 45-й и 367-й СД. О действиях танков-амфибий в ходе польской кампании говорилось, что «танки Т-38 как машины разведки не соответствуют поставленным им задачам. В ходе всей операции они не успевали за танками Т-26… Танки Т-37А в ходе маршей часто выходили из строя, проходимость низкая, отставали даже от пехотных подразделений».

Участие Т-37А и Т-38 в зимней войне

К началу боевых действий с Финляндией в частях ЛВО насчитывалось 435 Т-37А и Т-38, которые довольно активно участвовали в боях. Например, 11 декабря 1939 г. на Карельский перешеек прибыл 18-й ОТБ имеющий в своем составе 54 танка Т-38. Батальон был придан 136-й СД, его танки использовались в качестве подвижных огневых точек в боевых порядках пехоты. Также на Т-38 была возложена охрана штаба дивизии, вывоз с поля боя раненых и доставка боеприпасов.

В составе 70-й СД действовал 361-й ТБ (10 Т-26 и 20 Т-38). 2 декабря взвод Т-38 был послан в разведку к станции Ино. В ходе выполнения задачи наши танкисты встретили до батальона финской пехоты с артиллерией, пытавшейся зайти в тыл советским частям. Танкисты приняли ночной бой, длившийся до утра, и сорвали атаку противника. Артиллерийским огнем финнов было подбито 3 Т-38.

К 30 ноября 1939 г. в составе танковые войска 9-й армии состояли из 177-го отдельного разведбата 122-й СД и отдельного разведбата 163-й СД. В этих двух батальонах насчитывалось 29 танков Т-37А и 2 Т-38. За 15 дней боев почти все эти танки были потеряны, в основном, подорвавшись на минах.

В целом в условиях специфичного ТВД на Карельском перешейке маломощные, слабобронированные и легковооруженные плавающие танки показали себя неважно. Корпуса танков разрушались от взрыва противопехотных мин, броня пробивалась огнем противотанковых ружей. Маневренность машин на местности оказалась недостаточной, сцепление с грунтом слабым, а проходимость по снегу очень плохой. Почти везде танки-амфибии несли тяжелые потери и часто выходили из строя по техническим причинам.

Участие Т-37А и Т-38 в Великой Отечественной войне

В ходе формирования мехкорпусов, в 1940–1941 гг., для их укомплектования матчастью, использовалась вся техника танковых батальонов стрелковых дивизий, в том числе и танки-амфибии. По штату в механизированном корпусе должно было быть 17 машин данного типа. На деле такое положение соблюдалось не всегда. В некоторых корпусах плавающих танков не было вовсе, а в 40-й ТД 22-го МК КОВО насчитывалось 19 танков Т-26 и 139 Т-37А.

По состоянию на 1 июня 1941 года в Красной Армии имелось 2331 Т-37А и 1129 танков Т-38. Далеко не все эти машины пребывали в боевой готовности. В общем, по РККА было исправных Т-37А — 1371 машина, а Т-38 — 629 машин. В западных военных округах по своему техническому состоянию к 1-й и 2-й категориям относилось 523 Т-37А и 304 Т-38. Другими словами, только эти танки были технически исправны или, в крайнем случае, требовали мелкого ремонта. Основная их масса была потеряна в первый же месяц боев, многие -так и не вступив в бой с врагом. Главным образом, танки бросали или подрывали свои же экипажи из-за поломок и неисправностей. Лишь в считанных случаях, при грамотном использовании, этим слабым машинам удавалось оказать эффективную поддержку нашей пехоте. Один такой эпизод описал в своих воспоминаниях офицер-танкист Г. Пенежко, командовавший в первые дни войны ротой плавающих танков Т-37А, которые он именует то «танкетками», то «малютками».

"Наша рота танкеток давит небывало урожайную пшеницу. Мы выходим на правый фланг дивизии. Жарко. Парит полуденное солнце. Далеко слева — Перемышль. Город в дыму. Видны только шпили костелов.

Моя «малютка», во главе двух взводов танкеток, скребя днищем по кочкам лощины, резво несется к роще, по опушке которой только что подымались черные фонтаны.

Нам удалось опередить немцев и занять западную опушку рощи. Но не успел еще левофланговый взвод старшего сержанта Зубова заглушить моторы, как на гребень в четырехстах метрах от нас выскочила группа немецких мотоциклистов. Я подал сигнал «В атаку!» Мой сигнал принят. На правом фланге взвод Зубова уже давит мотоциклы и теснит их ко мне. С ходу врезаюсь в группу мотоциклистов и поливаю ее пулеметными очередями. Верткие трехколесные машины рассыпаются во все стороны. Моя танкетка не может делать резких поворотов. Меня это злит, я ругаюсь и преследую противника по прямой на гребень; повторяю сигнал. Танкетки спешат ко мне, расстреливая находу не успевших скрыться за гребень мотоциклистов.

Оба взвода вслед за бегущим противником перемахнули гребень, и я увидел над зелеными волнами пшеницы цепь больших темных машин. Они тянули за собой пушки. Едва успев дать красную ракету, я открываю почти в упор огонь по широкому стеклу встречной машины. Вздрогнув и перекосившись, она застыла на месте. Сизые пилотки убегающих немецких пехотинцев мелькают в пшенице. Дымят и пылают разбросанные по полю остовы гусеничных машин, от которых немцы не успели отцепить орудия. Мы носимся между горящими тягачами, забыв уже о мотоциклистах, скрывшихся в направлении хутора.

Вдруг над головой что-то резко и незнакомо просвистело, и я увидел показавшиеся со стороны хутора башни вражеских танков. Выбросив сигнал «Делай, как я!», разворачиваю машину «влево 90» и, непрерывно маневрируя, спешу выйти из-под обстрела. Машины выполняют мой приказ. Механики выжимают из своих «малюток» весь их запас скорости. Теперь уже ясно, что мы являемся целью немецких танков. Стреляя с хода, они забирают левее и идут нам наперерез. С обогнавшей меня танкетки покатилась сорванная снарядом башня, и машина, вздрогнув, остановилась".

Следует подчеркнуть, что приводимый отрывок является едва ли не единственным в отечественной мемуарной литературе описанием боя советских плавающих танков с немецкими войсками. Характерным в этом эпизоде является то, что, нанеся поражение подразделению мотоциклистов и разгромив колонну артиллерийских тягачей, танки Т-37А были вынуждены отступить, а если быть точным,— спасаться бегством перед танками противника, в бою с которыми у пулеметных машин не было никаких шансов уцелеть.

К весне 1942 года Т-37А в боевых частях осталось очень мало. Не имеет смысла перечислять все подразделения где ещё были танки Т-37А, отметим лишь только, что достаточно долго — до конца 1943 года — плавающие танки Т-37А эксплуатировались на Ленинградском фронте. Здесь, в условиях блокады, активных боевых действий не велось, к тому же имелась возможность ремонта машин на предприятиях Ленинграда. Из-за невысокой боевой ценности танков-амфибий их использовали главным образом для выполнения второстепенных задач. Так, на основании постановления Военного Совета Ленинградского фронта № 001225 от 3 сентября 1942 года сформировали три танковых роты по 10 Т-37А и Т-38 для охраны и обороны авиагарнизонов 38-го БАО (Озерки), 50-го БАО (Смольная) и 8-й авиабазы Балтийского флота. Помимо этого, на Ленинградском фронте была проведена одна из двух проведенных за всю войну операций (вторая проводилась в 1944 году на Карельском фронте), в которой плавающие танки использовались для форсирования водной преграды и захвата плацдарма на противоположном берегу. Одна из двух вышеназванных операций — операция по форсированию Невы началась ночью 26 сентября 1942 года. В первом эшелоне шла рота ОЛТБ — 10 машин. В 4.30 танки спустились к воде, при этом один из них сломался, а у двух других при маневрировании слетели гусеницы (позднее их эвакуировали в тыл). Оставшиеся семь машин вошли в Неву и устремились к левому берегу. Немцы, заметив переправу, осветили реку ракетами и открыли сильный артиллерийский, минометный и пулеметный огонь по танкам. В результате на левый берег вышло всего три танка. Но из-за того, что пехота 70-й стрелковой дивизии задержалась с переправой, все три машины были быстро подбиты. Их экипажи попытались вплавь переправится на правый берег, но в воде были расстреляны противником и утонули.

В течение последующих четырех ночей советской пехоте удалось переправиться на левый берег Невы и занять там небольшой плацдарм. Вместе с пехотой удалось переправить и 29 танков, из них 16 Т-37А и Т-38 (9 Т-26 и 1 БТ-2 были перевезены через реку на пароме). На плацдарме танки сразу же ставились на позиции для их использования в качестве неподвижных огневых точек и окапывались. Но из-за открытой местности, сильного артиллерийского огня и бомбежек с воздуха, к 5 октября 1942 года 25 танков было подбито. Экипажи уничтоженных танков действовали как обычные пехотинцы, проявив при этом мужество и героизм. Так, вечером 5 октября группе немцев удалось просочиться в тыл частям, оборонявшимся на плацдарме. Группа танкистов, взяв два ящика гранат, забросала ими немцев, после чего бой перешел в рукопашную схватку. При этом механик-водитель ОЛТБ Байда «заколол ножом немецкого офицера, а тов. Рожков (тоже механик-водитель ОЛТБ) несколько немцев убил из нагана».

Дольше всего танки-амфибии Т-37А действовали на Карельском фронте. Здесь в сентябре 1941 года, за счет личного состава и матчасти расформированных отдельных разведывательных батальонов стрелковых дивизий, решением Военного Совета фронта были созданы внештатные бронеотряды. Эти отряды поступили в распоряжение командования оперативных групп фронта — Мурманской, Кандалакшской, Кемской и Медвежьегорской. Всего в составе этих групп имелось 38 танков Т-37А и Т-38. Это не такая уж и малая сила, если учесть, что к этому моменту на Карельском фронте имелось всего 34 танка (3 Т-28, 17 БТ, 6 Т-26 и 8 XT-133), 20 танкеток Т-27 и 44 броневика.

К лету 1944 года все оставшиеся в строю Т-37А, а также машины, переданные с Ленинградского фронта, были сведены в 92-й отдельный танковый полк. В ходе подготовки к наступлению в Карелии, командование фронта приняло решение использовать этот полк «для форсирования реки Свирь и захвата плацдарма с целью обеспечения переправы остальных войск». Эта операция стала вторым (и самым удачным) эпизодом, в котором плавающие танки использовались для переправы через водную преграду. Совместно с 92-м танковым полком, имевшим к 18 июля 1944 года 40 Т-37А и Т-38, должен был действовать 275-й отдельный моторизованный батальон особого назначения (ОМБОН), насчитывавший 100 автомобилей-амфибий Ford GPA, полученных из США по программе Ленд-лиза.

Операция началась утром 21 июля 1944 года. Началу переправы через реку Свирь предшествовала мощная артиллерийская подготовка, длившаяся 3 часа 20 минут. За 40 — 50 минут до окончания артогня 92-й танковый полк занял исходные позиции. Одновременно на берег реки вышли 338, 339 и 378-й гвардейские тяжелые самоходно-артиллерийские полки (63 ИСУ-152). Танки и автомобили-амфибии с десантом автоматчиков и саперов, начали переправу еще до окончания артиллерийской подготовки. Ведя огонь из пулеметов с хода, машины быстро достигли противоположного берега. При поддержке огня тяжелых самоходных полков, ведущих огонь прямой наводкой по ДЗОТам и огневым точкам противника, плавающие танки преодолели проволочные заграждения, три линии траншей и при поддержке десанта с автомобилей-амфибий завязали бой в глубине захваченного плацдарма.

Мощная артиллерийская подготовка и внезапность атаки плавающих танков и автомобилей-амфибий не позволили противнику использовать все огневые средства и обеспечили быстрый захват правого берега реки Свирь на фронте до 4 километров. При этом потери 92-го танкового полка составили всего 5 машин. В дальнейшем, по мере переправы стрелковых частей и расширения плацдарма, к вечеру 23 июля на правый берег Свири переправили танковую бригаду, танковый полк и четыре самоходно-артиллерийских полка, которые расширили и углубили прорыв.

Операция по форсированию реки Свирь стала последним известным эпизодом участия советских плавающих танков в Великой Отечественной войне.

Информация об использовании советских плавающих танков в армиях других стран довольно скупа. Единственной машиной, направленной на экспорт, был один танк Т-37А, проданный Турции в 1934 году вместе с партией Т-26. Советское правительство рассчитывало на заказ партии плавающих танков, но после испытаний Т-37А турки отказались от закупки таких танков. Остальные танки-амфибии попали в другие страны в качестве трофеев. Первой «обзавелась» ими армия Финляндии, захватившая в ходе советско-финляндской («Зимней») войны довольно большое количество Т-37А. После ремонта на заводе в Варкаусе они были включены в состав финского танкового батальона, имевшего на 31 мая 1941 года 29 Т-37А и 13 Т-38. К 1 июля 1943 года все Т-37А были выведены финнами из эксплуатации вследствие сильного износа.

В 1940 году один трофейный Т-37А финны подарили шведским добровольцам, которые в ходе «Зимней» войны действовали против частей Красной Армии на Кемском направлении. Непродолжительное время этот танк использовался в Военной пехотной школе недалеко от Стокгольма. Помимо финнов и шведов, трофейные Т-37А эксплуатировали венгры и румыны. Известно, что к 1 ноября 1942 года в румынской армии имелось 19 Т-37А.

Трофейные плавающие танки использовались и в частях вермахта, но в весьма небольших количествах. Главным образом они несли службу охраны в тылу, но иногда включались как внештатные машины в состав разведывательных батальонов пехотных дивизий. Перейдите на официальный сайт казино Фараон с лучшими игровыми автоматами в интернете.

До настоящего времени сохранилось только два экземпляра Т-37А: в Военно-историческом музее бронетанкового вооружения и техники в подмосковной Кубинке и в Швеции, в танковом музее в Аксвелле. Кроме того существует сохранившийся Т-38 в музее БТВТ и опытный экземпляр Т-38, вооруженный 20-мм пушкой ТНШ, находящийся в Центральном музее Вооруженных Сил.

Источники:
Солянкин, Павлов, Желтов, Павлов «Отечественные бронированные машины 1905-1941» Т1 М Экспринт. 2002 г.
М. Коломиец «Танки-амфибии Т-37, Т-38, Т-40» ФИ № 3,2003 г.
М. Барятинский «Амфибии Красной Армии» Бронеколлекция № 1, 2003 г.
М. Свирин «История советского танка 1919-1937г.» М. Яуза 2005г.
М. Свирин «История советского танка 1937-1943г» М. Яуза 2006г.
М. Барятинский «Советские танки в бою» М. Яуза 2006г.
Г. Пенежко «Записки советского офицера-танкиста» М. Яуза 2010г.