Легкий танк Т-26

История создания

История танка Т-26 начинается в далеком 1930 году, когда с целью произвести закупки образцов бронетанковой техники из СССР отбыла закупочная комиссия под руководством начальника УММ И. Халепского и начальника инженерно-конструкторского бюро по танкам С. Гинзбурга.

Естественно, что свое долгое путешествие комиссия начала с мирового лидера в танкостроении того времени — Великобритании. Наибольший интерес у комиссии вызывала фирма «Виккерс-Армстронг», где, согласно программы утвержденной в Москве, надо было закупить образцы танкетки, малого танка, среднего и большого танков. Однако в единичном экземпляре, тем более с документацией, фирма продавать что-либо категорически отказалась. В результате длительных переговоров было приобретено танкеток (в сов. документах — «танкетки ВКЛ») 20 экземпляров, малых шеститонных танков Mk А (в сов. документах «В-26») 15 экземпляров, средних танков «Виккерс-12 т» также 15 экз.

Главное внимание уделялось 6-тонному танку Mk A, так как именно он наиболее соответствовал принятой системе вооружения РККА. Однако его броня была тоньше, чем хотелось, но решающим фактором приобретения именно этих образцов было то, что английская фирма готова была продать их в комплекте с чертежами: а) эскизными, б) сборочными, в) монтажными, г) инспекционно-производственными и в срок три года информировать покупателя о всех улучшениях, производимых в конструкции боевых машин.

8 января 1931 года, на полигоне возле Поклонной горы было отмечено небывалое скопление представителей высшего командования РККА и МВО. По личному приказанию наркома К. Ворошилова все они прибыли с целью ознакомления с привезенными из-за границы образцами перспективной боевой техники, закупленной усилиями комиссии.

Осмотрев образцы и получив краткие пояснения С. Гинзбурга, военные заняли места на смотровой площадке. После показа бронеавтомобилей на трассу, вздымая столбы снежной пыли, выскочил небольшой танк. Он весьма прытко пронесся мимо смотровой, затем развернулся, перемахнул через окоп, немного замешкавшись, свалил довольно толстую сосну, порвал колючую проволоку на кольях и, вновь развернувшись помчался к финишу прямо через кусты.

Восторгам военных не было конца. Этот мелкий прыткий танк покорил их сердца. Тут же прекратили дальнейший показ, потребовали повторить заезд и выпустить на трассу второй танк.

Этот заезд перед высшим комсоставом РККА был последним шагом в полигонных испытаниях В-26 (так называли английские «шеститонники» в СССР). Испытания проводились с 24.12.30 по 5.1.31. у деревни Павшино и на склонах Поклонной горы по приказу Ворошилова. В испытаниях приняли участие три машины — 215/1, 214/2, 216/3. Всесторонним их обследованием занималась «спецкомиссия по новым танкам для РККА» подчиненная лично Ворошилову. Выводы специалистов, под руководством С. Гинзбурга, были довольно сдержанными. Но после демонстрации двух танков В-26 высшее командование Красной Армии впало в такой восторг, что неизменно возникал вопрос об оснащении РККА только этими танками. В англичан верили гораздо сильнее, чем в «своих», а поскольку создателем Mk A, была ведущая танкостроительная фирма мира, этот довод перевешивал все остальные.

Уже 9 января 1931 года последовало распоряжение К. Ворошилова «…решить наконец вопрос о целесообразности производства В-26 в СССР». Но о принятии танка на вооружение еще не говорилось. Тогда же С. Гинзбург получил приказ в срок не позднее 3-х дней предоставить наркому перечень достоинств и недостатков В-26 по сравнению с находящимся в изготовлении перспективным Т-19. 11 января Гинзбург данный перечень предоставил. Не печатая его полностью, мы отметим, что в выводе было отмечено: «Немедленно начать проектирование нового малого танка на основании конструкций Т-19 и В-26… В основе мотор, корпус и вооружение от Т-19, движитель и трансмиссия от В-26». Как видим, специалисты не отдавали явного предпочтения заграничной «диковинке», стараясь скомбинировать лучшие черты отечественной и импортной машин в одной.

16 января состоялось заседание комиссии под председательством начальника техуправления УММ Бокиса, на котором были рассмотрены все мнения и предложения. 23 января состоялось следующее заседание комиссии, где против отечественных разработок резко выступили представители промышленности.

Оригинал протокола РВС СССР, на котором окончательно решался вопрос о принятии на вооружение В-26, пока не найден, но существует письмо-распоряжение И. Халепского С. Гинзбургу от 26 января 1931 г., которое проливает на многое свет. В нем говорится:

«…по имеющимся в штабе агентурным данным, польское правительство ведет закупки 6-тонного танка типа Виккерс и 10-тонного быстроходного танка Кристи и усиленно готовится к их производству.

Тов. Ворошилов, тов. Эйдеманн и тов. Тухачевский согласны, что используя англо-французскую помощь поляки в состоянии сделать уже к концу текущего года более 300 шт. легких 6-тонных англ. танков и до 100 шт. средних танков Кристи. В след. году они могут удвоить это число.

Таким образом Совет счел целесообразным рассмотреть вопрос о принятии на вооружение КА вышеозначенных танков и начать их выпуск немедленно как они есть — не дожидаясь окончания опытных работ, чтобы при необходимости нанести отпор возможной агрессии».

13 февраля 1931 года РВС СССР, заслушав доклад И. Халепского о ходе работ над новыми танками, постановил принять «6-тонный танк Виккерса, тип В-26» на вооружение РККА, как основной танк сопровождение общевойсковых частей и соединений, а также танковых и мехчастей Резерва Главного Командования. Новый танк, в соответствии с планами УММ, получил индекс Т-26.

Еще в то время, когда «наверху» решались судьбы танка сопровождения, закупленные «шеститонники» начали расползаться по стране. Танк 216 поступил в ВАММ, где был разобран для изучения, а танк 215 был для тех же целей отправлен в Сталинград, где предполагалось развернуть его производство. Там новинку разобрали, но собрать, в отличии от ВАММовцев не смогли, поскольку ряд деталей по многолетней традиции были не то утеряны, не то украдены в пути. Кроме того еще два танка (номера не установлены) были отправлены для ознакомления в Харьков и в Ленинград.

Уже в ходе работ по сборке первых Т-26, корпус одного из «Виккерсов» был отправлен на завод им. Орджоникидзе для изучения его брони. В ходе исследований отдельные детали корпуса подвергались обстрелу простой остроконечной пулей и бронебойной пулей типа АУ-30 из винтовки и пулемета с дистанции 50 м. Обстрел танк выдержал на «отлично» После химического анализа и исследований микроструктуры брони специалистами отмечалось «что цементованная броня очень высокого качества». Сравнение с поданными образцами брони Ижорского завода показало худшее качество отечественных листов, что было связано с отсутствием в СССР современного металлургического оборудования. Ввиду неготовности Ижорского завода к выпуску брони требуемого качества, решено было первые 15 танков выполнить с корпусами из неброневой стали.

В связи с тем, что СТЗ еще не был достроен, то заказ на постройку первых 500 машин был спущен ленинградскому заводу «Большевик». Уже через месяц план был скорректирован до 300 шт., но и это количество оказалось нереальным. Лишь к 1 мая были закончены основные чертежи Т-26, а 16 июня одобрен техпроцесс и завод начал изготовление приспособлений и инструментов для массового производства. С первых дней все попытки заводчан хоть как то упростить технологию изготовления, разбивались о запреты. Требовалось точное копирование заморской «штуковины». Поначалу камнем преткновения стал двигатель, нормой брака по моторам считалось 65%! Ижорский завод подавал отвратительного качества бронекорпуса, они неизменно имели большое количество сквозных трещин. Бронелисты толщиной 10 мм в первый год пробивались винтовочной бронебойной пулей со 150–200 м, хотя это считалось невозможным, тем более, что спешка с освоением танка привела к появлению кустарщины, которая процветала до 1934 года. К тому же стоимость первых Т-26 в два раза превышала стоимость «Виккерсов».

Первые Т-26 были собраны с точнейшим следованием английским чертежам, с широким использованием импортных деталей, но двигатели на них работать отказались. Следующие 15 танков тоже не могли двигаться своим ходом и обретали прыть только при перекидке в них мотора с эталонного «Виккерса». Только осенью наши Т-26 стали выползать с территории завода самостоятельно.

2 августа Комитетом обороны принята программа танкостроения в условиях военного времени, согласно ей тяжелая промышленность СССР должна обеспечить наличие в армии:

"- танков Т-26 — 13800, исполнители СТЗ и «Большевик»;
— танков БТ — 2000, исполнитель ХПЗ;
— танкеток Т-27 — 16000, исполнитель Автозавод 2 и НАЗ;
— иных танков — 8200, исполнители «АМО» и Ярославский завод.
Всего — 40000 танков."

Понятно, что в начале тридцатых о подобной программе можно было говорить только как о деле далекой перспективы. Проанализировав возможности завода «Большевик» Комитет Обороны разрешил (!) КБ «Большевика» вносить любые изменения в конструкцию и методику изготовления танков, не снижающие их боевые качества. Осенью 1931 года начинают делать новую повышенную цилиндрическую башню со смотровым окном, мотор отодвинули на 77 мм ближе к корме, с начала 1932-го года были введены новый бензобак и маслобак.

Но проблемы оставались. Так, 26 апреля 1932 г. К. Сиркен докладывал, что смежники затягивают поставку узлов и агрегатов, а входной брак моторов достигает 70-88%, по корпусам — 34-41%. Из-за всех этих причин программа выпуска 10000 танков была конечно сорвана, к 19 марта 1933 года на вооружение РККА было принято 1411 Т-26, 2146 танкеток Т-27 и 522 танка БТ. Причем качество изготовления практически всех этих машин было отвратительным. Например, в 1932 году было изготовлено 1410 Т-26, предъявлено к сдаче 1361 танк, а войска приняли лишь 950.

Несмотря на то, что в 33-м году уже был в производстве пушечный однобашенный Т-26, производство двухбашенных пулеметных машин продолжалось.

Корпус двухбашенного Т-26 собирался клепкой на каркасе, толщина листов на машинах 1931–32 гг. составляла 6–10 мм. На подбашенной коробке на шариковых опорах устанавливались две пулеметные цилиндрические башни из 11-мм броневых листов. Двигатель — карбюраторный воздушного охлаждения, мощностью 90 л.с. Бензобак емкостью 182 литра и маслобак на 27 литров располагались рядом с двигателем. Силовая передача состояла из однодискового главного фрикциона сухого трения. Пятискоростная КПП устанавливалась в носовой части танка. Подвеска танка — блокированная, состоявшая побортоно из двух тележек. Тележки взаимозаменяемые и состояли из 4-х сдвоенных обрезиненных опорных катков. Ведущие колеса — литые, располагались впереди, а направляющие сзади. Для разгрузки гусеницы на каждом борту располагались по 4 обрезиненных поддерживающих катка. Гусеница — цевочного зацепления состояла из литых стальных траков, соединенных пальцами.

Первые Т-26 создавались под установку 37-мм пушки Гочкиса или же пушки Сячинтова ПС-1 в правой башне. Также в серию пошли танки имевшие по два пулемета ДТ. Оптических прицелов не было. Из 1627 двухбашенных танков, выпущенных в 1931-33гг. пушкой ПС-1 было вооружено 450 машин.

В 1932 году на вооружение принимается 45-мм танковая пушка 20-К, поначалу довольно капризная она была отлажена к 1934 году и на многие годы стала основным танковым орудием РККА. С весны 1933 года именно она считается основным оружием для танков Т-26 и БТ. По сравнению с ПС-1 и ПС-2, 20-К обладала целым рядом преимуществ: увеличилась бронепробиваемость, резко возросла масса осколочного снаряда с 0,645 кг до 2,15 кг, а масса ВВ в снаряде с 22 г до 118 г.

Для установки новой «большой» башни на корпусе Т-26 потребовалось внесение некоторых изменений в конструкцию танка. Новый подбашенный лист, на котором новая двухместная башня устанавливалась сдвинутой к левому борту. Однако 45-мм орудие плохо вписывалось в большую башню и после рассмотрения нескольких проектов УММ РККА остановилось на «уравновешенной конструкции с цельнокроеными бортами». Башня была похожа на предыдущую, но имела более развитую кормовую нишу. Конечно, она была более технологически сложной, чем ранний вариант. Так как вооружение и оптика для пушечного танка стали поступать только летом, то до конца 1933 года завод № 174 выпускал однобашенные машины параллельно с двухбашенным вариантом танка. Ничем иным, кроме башни увеличенного размера с 45-мм орудием новый Т-26 выпуска 1933-го года от двухбашенной машины еще не отличался.

Но масса танка возросла на 850–1200 кг, и мощности мотора в 85–88 л.с. стало не хватать. Заводом № 174 был разработан новый карбюратор, поднявший мощность двигателя до 92 л.с. Именно такими двигателями оснащались почти все однобашенные пушечные Т-26. В 1934 году корпус танка в корме подвергся небольшим изменениям, а также в крыше подбашенной коробки добавился вентилятор боевого отделения. Боекомплект пушки уменьшился до 122 выстрелов (у радийных танков — 82), масса танка возросла до 9,6 тонн.

В конце 1935 года была разработана установка в танк дополнительного бензобака, что позволило на серийном образце 36–37 годов поднять запас хода до 240 км.

1936 году завод № 174 продолжает выпускать старые хорошо освоенные Т-26, которые удалось сделать еще дешевле, а КБ завода занялось совершенствованием их боевых характеристик. Но начавшийся 1937-й год печально известен началом массовых репрессий. Были арестованы многие специалисты, повсюду ловили шпионов. Поэтому все, на что раньше уходил месяц, теперь решалось за три, а то и вообще тормозилось «как происки врагов народа» и «вредительство».

Была также изменена вся схема бензопитания, в том же 1937 году были разработаны новые бакелитовые бензобаки, не только более дешевые, но и более легкие и простые в уходе, а главное — меньше боящиеся прострела пулей.

Корпус танка, изначально клепанный, с 1935–36 годов, начал изготавливаться с применением электросварки, причем качество сварных соединений на Т-26 было много лучше таковых на БТ и Т-38. В 1935 году наконец удалось освоить изготовление штампованной маски пушки, до этого выпускалась сварная, которая была очень нетехнологична. В этом же году на Т-26 началась установка «фар боевого света», две мощные фары-прожекторы устанавливались непосредственно над стволом пушки. Установка этих фар на Т-26 велась из расчета на каждый пятый танк, вплоть до осени 1939 года.

Изменения затронули и ходовую часть. Болезнью Т-26 был быстрый износ резиновых бандажей на опорных катках, поэтому было применено простое решение — бандаж сделали съемным и вместо замены всего катка при износе грузошины, теперь менялся лишь бандаж. Была изменена конструкция механизма натяжения и освоен метод горячей штамповки гусеничных траков. Успешно закончена работа по освоению закалки пальцев гусеницы токами высокой частоты (ТВЧ).

Так как планы переоснащения Т-26 дизельным двигателем пришлось отложить до лучших времен, а масса танков 1936–37 года выросла еще на 550 кг, то было принято решение форсировать существующий мотор до 105 л.с. Танк, оснащенный таким двигателем, пошел в войска в 1937 году, но вскоре оттуда пошли рекламации, что новые танки стали массово выходить из строя из-за обрыва клапанов при движении. Это привело к остановке производства Т-26 на месяц и следствию по поводу «вредительства», были отстранены от работы и арестованы многие конструкторы КБ завода № 174, но выяснилось, что виной массового обрыва клапанов была поставка несортового материала, и производство Т-26 было возобновлено, правда со старым двигателем.

Если на момент постановки на поточное производство, пушечного варианта Т-26, он являлся наиболее сильным танком малой массы, то уже в 1935–35 годах положение изменилось. В разных странах появились модели той же массы (до 10 тонн), имевшие сходную подвижность, при такой же или лучшей броневой защите, хотя и при несколько более слабом вооружении. Наиболее интересными с точки зрения советских специалистов стали чехословацкие танки Lt. Vz. 34 и S-2а, японский Ха-Го, французские R-35, H-35, FCM-36. К началу 1937 года, по мнению большинства отечественных конструкторов, Т-26 окончательно устарел.

Но все же очередная модернизация, хорошо освоенного в производстве Т-26 состоялась. В планах числилось: поднять мощность двигателя до 105–107 л.с., усилить подвеску танка, довести боекомплект до 204 снарядов и 58 пулеметных дисков, улучшить броневую защиту корпуса и башни установкой цементованных бронелистов толщиной 20–22 мм, преимущественно под наклоном, улучшить возможности эвакуации из танка под обстрелом.

Кризис с форсировкой двигателя удалось преодолеть только в 1938 году. Также танк получил более толстые листы рессор, пошли в серию бандажи из отечественного синтетического каучука — неопрена. Корпус танка с наклонными листами брони изготовить в срок не удалось, но коническая башня улучшенной защиты была подана вовремя, и танк с с прежним корпусом, усиленной подвеской, форсированным двигателем и новой башней поступил на испытания на полигон НИИБТ.

Испытатели так оценили результаты модернизации:

«Все недостатки Т-26 в том, что его модернизация проводилась исключительно по пути наименьшего сопротивления — увеличение брони, мощности мотора и вооружения. Необходимо же кардинально переработать подвеску, которая в следствии возросшей массы танка значительно перегружена и не обеспечивает гарантированного пробега.

Кроме того, недостатками Т-26 следует считать — угловатость форм и отсутствие обтекаемости, малая удельная мощность и технические скорости. Большое удельное давление ввиду узких гусениц.

Ненадежная конструкция карданного вала.

Вооружение для данного типа танка пока в общем соответствует своему назначению и несколько превосходит таковое у лучших зарубежных образцов.

Конструкция траков гусеницы не дает гарантии их выскакивания из опорных катков. Пальцы гусениц разрушаются от больших нагрузок при движении по пересеченной местности.

Т-26 является танком устаревшей конструкции. Необходимо срочно разработать замену этой машине».

Только после боев у оз. Хасан и на Халхин-Голе танк претерпел некоторые изменения. В середине 1939 года Т-26 обрел тот самый внешний вид, которому помешали события 1937–38 гг. В документах Наркомата АБТУ и военной приемки новая машина была названа Т-26-1, но больше она известна как «Т-26 образца 1939 года».

По своему устройству и основным характеристикам Т-26–1 подобен своему предшественнику выпуска 1935–36 гг. и внешне отличался от него установкой конической башни, подбашенной коробкой с наклонными броневыми листами, усиленными рессорами с пятью коренными листами, наличием аварийного люка в днище и разборной конструкцией опорных катков. Вооружение танка не изменилось, хотя на части танков устанавливалась 45-мм пушка обр. 1938 года со стабилизированным прицелом ТОС, спаренная с пулеметом ДТ. В качестве дополнительного вооружения использовались один или два пулемета ДТ. Один в кормовой нише, другой — зенитный на турели П-40. На танках стоял перископический ПТ-1 и телескопический ТОС прицелы, на командирских танках устанавливалась командирская панорама ПТК (на линейных танках отменена с конца 1939 г.)

В 1939 кормовой пулемет был изъят, также с танков сняли прицелы ТОС из-за трудностей их освоения личным составом. Боекомплект составлял: 205 артвыстрелов и 3654 патронов (165 и 3212 соответственно для танков с рацией). Броневая защита не изменилась и составляла 15 мм лоб корпуса. В качестве средств радиосвязи на Т-26 с 1938 г. по 1939 г. использовалась радиостанция 71-ТК-1 со штыревой антенной, а с 1940 года 71-ТК-3. В 1940 году башни для радийных и линейных танков были унифицированы. Боевая масса танков выпуска 1939 г. была 10,25–10,3 тонн, именно поэтому была усилена подвеска. В связи с возросшей массой макс. скорость машины была снижена до 30 км/ч, а запас хода по шоссе при емкости баков 290 литров составил 200–220 км. Ходовые качества Т-26–1 ухудшились.

По опыту войны в Испании с 1 февраля 1939 года были введены надмоторные жалюзи с решетками типа «елочка», а также «противобутылочные» жалюзи. Весной-летом 1939 г. была упразднена установка фар боевого света, а поручневая антенна, на машинах старых годов выпуска, заменена на штырьевую. В 1940 году был проведен последний цикл изменений конструкции Т-26, на часть машин во время советско-финляндской войны установили экраны. Масса Т-26 с экранами составила 12 тонн.

До второй половины 1941 года заводские цеха покинули 11218 танков Т-26, что делает этот танк самой массовой боевой машиной РККА в предвоенный период.

На 1 июня 1941 года танковые войска Красной Армии располагали 10 286 танками Т-26 всех модификаций, что составляло 39,5% всего танкового парка РККА. В западных военных округах к 1 июня 1941 года насчитывалось 4875 танков Т-26 всех модификаций. Из этого количества 709 штук относились к 3-й и 4-й категориям, то есть требовали среднего и капитального ремонта. Само собой разумеется, что эти танки были небоеспособны. 828 танков 1-й категории представляли собой технику, находившуюся на хранении, после снятия с хранения эти танки были готовы к бою. Сложнее дело обстояло с машинами 2-й категории (3339 единиц), к которой относились, как вполне боеготовые танки, так и требующие текущего ремонта. Если учесть дефицит запчастей, имевшихся в Красной Армии, то становится ясно, что некоторая часть танков 2-й категории была небоеспособна. В некоторых подразделениях до 30% машин стояли без движения, хотя числились во 2-й категории. Кроме того, до 30% танков составляли машины выпуска 1931–1933 годов, имевших практически выработанный моторесурс. Таким образом, в пяти западных военных округах имелось примерно 3100–3200 технически исправных танков Т-26, что чуть меньше всего немецкого танкового парка, предназначенного для вторжения в СССР, и примерно 40% от общего числа советских танков в этих округах.

Боевое применение

Первым танковым соединением, получившим Т-26, была 1-я механизированная бригада имени К. Б. Калиновского (МВО). Машины, поступившие в войска до конца 1931 года, не имели вооружения и предназначались в основном для обучения. Эксплуатация их началась лишь в 1932 году, тогда же был утвержден новый штат мехбригады, по которому в ее составе должно было быть 178 Т-26.

Опыт учений 1931–32 гг. выявил необходимость создания еще более крупных соединений. С осени 1932 года начинается формирование механизированных корпусов в Московском, Ленинградском и  Украинском военных округах. В состав корпуса входили две механизированные бригады, одна имела на вооружении  танкиТ-26, другая — БТ. С 1935 года, мехкорпуса стали вооружаться только танками БТ.

С момента начала поступления в войска Т-26 образца 1933 года, какое-то время  танковый взвод состоял из 2-х пулеметных и одной пушечной однобашенной машины. По мере насыщения войск новой модификацией Т-26, двухбашенные пулеметные машины передавались в учебно-боевые парки и танковые батальоны стрелковых дивизий. К 1935 году танковый батальон стрелковой дивизии состоял из 3-х рот по 15 Т-26 в каждой.

В августе 1938 года механизированные корпуса, бригады и полки были преобразованы в танковые. На конец 1938 года в РККА имелось 17 легкотанковых бригад по 267 танков Т-26 в каждой и три химические танковые бригады, укомплектованные химическими (огнеметными) танками на базе Т-26.

Боевое крещение Т-26 получили во время гражданской войны в Испании. 26 сентября 1936 года в Картахену прибыла первая партия из 15 танков Т-26, которые предназначались для обучения испанцев. Но положение республиканцев осложнилось и из этих танков сформировали танковую роту, под командованием капитана П. Армана. 29 октября рота вступила в бой.

1 ноября участие в боях приняла танковая группа полковника С. Кривошеина, в составе 23-х Т-26 и 9-ти бронеавтомобилей. При этом на части танков уже были испанские экипажи. С начала декабря в Испанию стали в массовом порядке поступать танки Т-26 и другая техника, а также личный  состав во главе с комбригом Д. Г. Павловым. Танкисты-добровольцы были набраны из лучших частей Красной Армии: механизированной бригады имени Володарского (г. Петергоф), 4-й механизированной бригады (г. Бобруйск), 1-го механизированного корпуса им. Калиновского (г. Наро-Фоминск). На основе почти 100 единиц техники и прибывшего личного состава началось формирование 1-й Республиканской танковой бригады. За счет советской помощи к лету 38 года в республиканской армии уже было 2 танковые дивизии.

Всего до конца войны в Испании  СССР поставил республиканской армии 297 Т-26, причем поставлялись только однобашенные машины образца 1933 года. Эти танки принимали участие фактически во всех операциях республиканцев и показали себя достаточно хорошо. Немецкие Pz-I и итальянские танкетки CV3/33 были бессильны против Т-26.

Во время боя у селения Эскивиас Т-26 Семена Осадчего таранил итальянскую танкетку и сбросил ее в ущелье. Вторая танкетка была уничтожена пушечным огнем, а две других повреждены. Соотношение потерь иногда было еще выше. Так, в период сражения под Гвадалахарой за 1 день 10 марта взвод из двух Т-26 под командой испанца Э. Феррера подбил 25 итальянских танкеток. Надо сказать, что советским танкистам противостоял достойный противник. Пехота мятежников, особенно «Иностранный легион» и марокканцы, неся большие потери от действий танков, позиций не оставляла и не отступала. Марокканцы забрасывали танки гранатами и бутылками с зажигательной смесью, а когда их не было, отчаянно кидались прямо под боевые машины, стреляли в упор по смотровым щелям, били прикладами и хватались за гусеницы.

Бои в Испании продемонстрировали, с одной стороны, превосходство Т-26 над итальянской и немецкой техникой, а с другой — недостаточную броневую защиту Т-26. Даже его лобовая броня пробивалась снарядами 37-мм ПТО на всех дистанциях действительного огня.

Первой боевой операцией, собственно Красной Армии, в которой участвовали Т-26, стал советско-японский конфликт у озера Хасан в июле 1938 года.  Для разгрома японской группировки, советское командование привлекло 2-ю механизированную бригаду, а также 32-й и 40-й отдельные танковые батальоны. В советской танковой группировке насчитывалось 257 Т-26, в том числе 10 ХТ-26, три мостоукладчика СТ-26, 81 БТ-7 и 13 САУ СУ-5-2.

При штурме занятых японцами сопок Богомольная и Заозерная наши танкисты натолкнулись на хорошо организованную противотанковую оборону. В результате,  было потеряно 85 танков Т-26, из них 9 — сожжены. После окончания боев 39 танков были восстановлены силами воинских частей, остальные потребовали заводского ремонта.

Основная тяжесть боев в Монголии у реки Халхин-Гол «легла на плечи» танков БТ. По состоянию на 1 февраля  1939 года в составе 57-го Особого корпуса имелось всего 33 танка Т-26, 18 ХТ-26 и шесть тягачей на базе Т-26. БТ-5 и БТ-7 было 219 штук. Мало изменилась ситуация и в дальнейшем. Так, на 20 июля 39 года в частях 1-й армейской группы имелось в наличии 10 танков ХТ — 26 (11-я легкотанковая бригада) и 14 Т-26 (82-я стрелковая дивизия). К августу число Т −26, главным образом химических, немного увеличилось, но все равно они составляли небольшую часть участвовавших в боях единиц бронетехники. Тем не менее, использовались они весьма интенсивно.

В документах 1-й армейской группы отмечалось, что «Т-26 показали себя исключительно хорошо, прекрасно ходили по барханам, очень большая живучесть танка. В 82-й дивизии был случай, когда в Т-26 было 5 попаданий из 37 -мм орудия, разнесло броню, но танк не загорелся и после боя своим ходом пришел на СПАМ». После подобной лестной оценки следует куда менее лестное заключение, касающееся уже бронирования Т-26: «японская 37-мм пушка пробивает броню любого нашего танка свободно».

Отдельной оценки удостоились действия химических танков.

«К началу боевых действий в составе 57-го Особого корпуса имелось всего 11 химических танков (ХТ-26) в составе роты боевого обеспечения 11-й  легкотанковой бригады. Огнеметной смеси имелось 3 зарядки в роте и 4 на складе.

20 июля в район боевых действий прибыла 2-я рота химических танков из состава 2-й танковой химической бригады.  Она имела 18 ХТ-130 и 10 зарядок огнеметной смеси. Однако оказалось, что личный состав имеет очень слабую подготовку к огнеметанию. Поэтому до выхода роты непосредственно к району боевых действий с личным составом были проведены практические занятия по огнеметанию и изучен боевой опыт, уже имеющийся у танкистов-химиков 11-й ЛТБр.

Кроме того, в составе прибывшей на фронт 6-й танковой бригады имелось 9 ХТ-26. Всего к началу августа в войсках 1-й армейской группы имелось ХТ-26 — 19, ЛХТ-130 — 18 шт.

За период августовской операции (20–29 августа) все химические танки принимали участие в бою. Особенно активно они действовали в период 23–26 августа, причем в эти дни ЛХТ-130 ходили в атаку по 6–11 раз.

Всего за период конфликта химические подразделения израсходовали 32т огнеметной смеси. Потери в людях составили 19 человек (9 убитых и 10 ранено), безвозвратные потери в танках — 12 машин, из них ХТ-26 -  10, ХТ-130 — 2.

Слабым местом применения огнеметных танков явились плохая разведка и подготовка машин к атаке. В результате было большое расходование огнесмеси на второстепенных участках и излишние потери.

В ходе первых же боев было установлено, что японская пехота не выдерживает огнеметания и боится химического танка. Это показал разгром отряда Азума 28–29 мая, в котором активно использовались 5 ХТ-26.

В последующих боях там, где использовались огнеметные танки, японцы неизменно оставляли свои укрытия, не проявляя стойкости. Например, 12 июля отряд японцев в составе усиленной роты с 4-мя ПТО проник в глубь нашего расположения и, несмотря на неоднократные атаки, оказывал упорное сопротивление. Введенный только один химтанк, который дал струю огня по центру сопротивления, вызвал в рядах противника панику, японцы из передней траншеи убежали в глубь котлована и подоспевшей нашей пехотой, занявшей гребень котлована, этот отряд был окончательно уничтожен».

Накануне Второй мировой войны Т-26 главным образом состояли на вооружении отдельных легкотанковых бригад (256–267 танков в каждой) и отдельных танковых батальонов стрелковых дивизий (одна рота — 10–15 танков). В составе этих частей,  они принимали участие в «освободительном походе» на Западную Украину и Польшу.

17 сентября 1939 года польскую границу пересекли 878 Т-26 Белорусского фронта и 797 Т-26 Украинского фронта. Потери в ходе боевых действий во время польского похода были незначительны: всего 15 «двадцатьшестых», а вот по причине разного рода технических неисправностей в ходе маршей вышли из строя 302 машины. гидра сайт

Советско-финская война началась 30 ноября 1939 года. В войне с Финляндией принимали участие 10-й танковый корпус, 20-я тяжелая, 34-я, 35-я, 39-я и 40-я легкие танковые бригады, 20 отдельных танковых батальонов стрелковых дивизий. Уже в ходе войны на фронт прибыли 29-я легкотанковая бригада и значительное количество отдельных танковых батальонов. Парк танков Т-26, использовавшихся во время Зимней войны, был очень пестрым. Можно было встретить и двухбашенные и однобашенные танки разных годов выпуска, от 1931 до 1939 года. В танковых батальонах стрелковых дивизий, материальная часть была, как правило, старая, выпуска 1931–1936 гг. Всего же к началу боев в танковых частях Ленинградского фронта было 848 танков Т-26.

Как и боевые машины других марок, Т-26 использовались в качестве основной ударной силы при прорыве линии Маннергейма. В основном привлекались для разрушения фортификационных сооружений: от расстрела противотанковых надолб до стрельбы прямой наводкой по амбразурам финских ДОТов.

Отдельного описания стоят действия 35-й легкотанковой бригады, так как только она столкнулась с финскими танками. К началу прорыва главной полосы обороны линии Маннергейма, танки бригады побатальонно были приданы 100-й, 113-й и 123-й стрелковым дивизиям.   В конце февраля 1940 года в полосу наступления указанных дивизий была выдвинута 4-я финская танковая рота, в состав ее входили 13 танков «Виккерс 6-тонный», из них 10-вооруженных 37-мм пушкой «Бофорс». Финские танки должны были поддержать атаку 23-й финской пехотной дивизии.

В 6.15 26 февраля восемь пушечных «Виккерсов» двинулись в бой. Из-за поломок две машины остановились, и к позициям советских войск вышли шесть танков. Однако финским танкистам не повезло — пехота за ними не пошла, а из-за плохой разведки «Виккерсы» напоролись прямиком на танки 35-й бригады. Если судить по финским документам, судьба «Виккерсов» сложилась так: танк R-648 был подбит огнем нескольких советских машин и сгорел. Командир танка был ранен, но сумел выйти к своим, остальные трое членов экипажа погибли. Танк R-655, перейдя железную дорогу, был подбит и оставлен экипажем. Этот танк финны смогли эвакуировать, но восстановлению он не подлежал и был разобран на запчасти. «Виккерсы» R-664 и R-667 получили по нескольку попаданий и потеряв ход некоторое время вели огонь с места, а затем были оставлены экипажами. R-668 застрял, пытаясь свалить дерево и был сожжен, из экипажа уцелел один человек. «Виккерс» R-670 также был подбит.

В оперативной сводке 35-й бригады за 26 февраля сделана лаконичная запись: «Два танка »Виккерс« с пехотой вышли на правый фланг 245-го пехотного полка, но были подбиты. Четыре »Виккерса« пришли на помощь своей пехоте и были уничтожены огнем трех танков командиров рот, шедших на рекогносцировку».

В «Журнале военных действий» 35-й бригады запись не менее красноречива: «26 февраля 112-й танковый батальон с частями 123-й стрелковой дивизии вышел в район Хонканиеми, где противник оказывал упорное сопротивление, неоднократно переходя в контратаки. Тут подбито два танка »Рено« и шесть »Виккерсов«, из них 1 »Рено« и 3 »Виккерса« эвакуированы и сданы в штаб 7-й армии».

Действия малочисленных финских танковых частей, конечно же, не оказали никакого заметного влияния на ход боев. Но финская противотанковая оборона оказалась очень эффективна. За весь период боевых действий с 30 ноября 1939 года по 13 марта 1940 года Красная Армия потеряла 3178 танков, из них 1903  — боевые потери и 1275 — потери по техническим причинам. Потери танков Т-26 примерно составляют 1000 единиц, то есть превысили количество Т-26 на начало войны. Однако в ходе боевых действий для пополнения прибывали танки, как с заводов, так и в составе перебрасывающихся на фронт новых танковых частей.

Мы уже говорили, что на момент начала ВОВ в пяти западных округах имелось примерно 3100 — 3200 исправных танков Т-26 и машин на их базе. В ходе боевых действий первых месяцев Великой Отечественной, основная часть Т-26 была потеряна, в основном от действий артиллерии и ударов авиации противника. Многие машины вышли из строя по техническим причинам, а нехватка запчастей не позволили их отремонтировать. При отходе даже танки с незначительными поломками приходилось оставлять на территории занятой противником, взрывать или сжигать. Динамику потерь можно рассмотреть на примере 12-го механизированного корпуса, дислоцированного в Прибалтийском Особом округе. В составе корпуса на 22 июня имелось 449 танков Т-26, два химтанка и четыре тягача Т-27Т. К 7 июля 201 Т-26, два химтанка и все тягачи были подбиты. Еще 186 Т-26 вышли из строя по техническим причинам. За этот же период в 125-м танковом полку 202-й моторизованной дивизии было потеряно 66 Т-26, из них безвозвратно — 60. К 21 июля в 28-й танковой дивизии 12-го мехкорпуса осталось 4 БТ-7, 1 Т-26 и 2 БА-20, в 23-й моторизованной дивизии — один Т-26. Корпус перестал существовать как соединение танковых войск.

К осени 1941 года число Т-26 в РККА заметно сократилось, но они продолжали составлять значительный процент материальной части. На 1 октября в танковых частях Западного фронта насчитывалось 475 танков, 298 из них это Т-26. Это составляло 62%. Впрочем техническое состояние многих из них было плохое, что способствовало быстрой убыли боевых машин этого типа.

Спустя неполный месяц, 28 октября, в составе Западного фронта имелся 441 танк. Только 50 из них были Т-26, причем 14 из них находились в ремонте. Т-26 принимали участие не только в обороне Москвы, ими, например, был вооружен 82-й отдельный танковый батальон Ленинградского фронта.

Т-26 продолжали использоваться в боевых действиях на всем протяжении советско-германского фронта в течении всего 1942 года, правда, уже в гораздо меньшем количестве, чем в 1941 году. Так, в составе 22 танкового корпуса Юго-Западного фронта на 9 мая 1942 года, имелось 105 танков. Шесть из них — Т-26. К сожалению, полных данных о танковой группировке Юго-Западного фронта нет, поэтому нельзя указать, в каких еще частях фронта имелись танки этого типа. Упомянутые шесть Т-26 находились на вооружении 13-й танковой бригады. Все бригады 22-го корпуса вступили в бой с немецкой танковой группировкой 13 мая 1942 года, отражая контрудар во фланг наступавшим войскам нашей 38-й армии.  В результате боев 13-я, 36-я и 133-я бригады, потеряли все свои танки. При этом, по донесениям командования бригад, было подбито более 100 танков противника.

Последними крупными операциями в ВОВ, в которых в более или менее значительных количествах участвовали Т-26, были Сталинградская битва и битва за  Кавказ.

На 15 июля 42 года «двадцатьшестые» имелись только в 63-й танковой бригаде (8 шт.) и 62-м отдельном танковом батальоне (17 шт.) Южного фронта. В ходе боев к концу месяца 15  танков Т-26 были потеряны. В составе войск Приморской группы Северо-Кавказского фронта действовал 126-й отдельный танковый батальон (36 танков Т-26).

10 августа 42 года 126-й батальон был переброшен в район Абинская-Крымская с задачей совместно со 103-й стрелковой бригадой «упорно оборонять горные перевалы к Новороссийску, используя танки как неподвижные огневые точки, закопав их в землю». Утром 17 августа противник силами до 18 танков Pz 4 с двумя ротами пехоты при поддержке 2–3 артиллерийских и минометных батарей перешел в наступление от ст. Ахтырская в направлении ст. Абинская. Этот населенный пункт обороняла 1-я рота 126-го отдельного танкового батальона в составе 11 танков Т-26. В течении 2-х часов она вела бой с танками противника, а затем отступила на запасные позиции, с которых танки вели огонь с места. К концу дня рота потеряла от артогня и в танковом бою 7 танков. Еще три машины получили повреждения и были взорваны по приказу политрука роты. Эвакуационные средства в батальоне отсутствовали. 18 августа вступила в бой с противником 2-я танковая рота. До 30 немецких танков и 20 машин с пехотой двигались в направлении ст. Крымская.  В результате трехдневных боев 2-я рота потеряла два танка. Немцы — 4 танка и несколько десятков пехотинцев. К 22 августа батальон потерял 30 танков. От ударов авиации — 5 машин, от огня артиллерии и танков противника — 21 танк, от огня огнеметчиков — 1 танк. Кроме того 3 танка были подорваны экипажами. Оставшиеся в строю 6 танков использовались как неподвижные огневые точки для обороны горных проходов в 25 км севернее Новороссийска. Батальон понес большие потери из-за неправильного применения танков, которые без поддержки пехоты и артиллерии вели оборонительные бои на фронте в 20км, группами по 3–5 машин.

Следует отметить, что практически во всех случаях после потери танков Т-26 бригады и батальоны, их имевшие, в качестве пополнения получали боевые машины других типов, состоящих в производстве или полученных по ленд-лизу. В частности танки Т-60, Т-70 и «Валентайны».

В 1943 году на большинстве участков советско-германского фронта танки Т-26 уже не использовались. В основном они сохранились там, где фронт был достаточно стабилен, где длительное время не велось активных боевых действий, а также в некоторых тыловых подразделениях. Например 151-я танковая бригада, в составе 24 Т-26 и 19 английских Mk7 «Тетрарх» охраняла госграницу СССР с Ираном. Довольно долго Т-26 сохранялись в войсках Ленинградского фронта. В частности на момент начала операции по снятию блокады в 1-й и 220-й бригадах Ленинградского фронта имелось по 32 танка Т-26. На другом стабильном участке фронта  — в Карелии — Т-26 состояли на вооружении еще дольше — до лета 1944 года.

Последней же боевой операцией советских ВС, в которой приняли участие Т-26, стал разгром японской Квантунской армии в августе 1945 года.

Оценка машины

Прежде чем давать оценку Т-26, необходимо определиться с классификацией. В большинстве современных справочников эту машину относят к легким танкам. На самом же деле Т-26 — легкий пехотный танк, или легкий танк сопровождения пехоты. Если быть точным, танк сопровождения пехоты — пулеметная версия Т-26. То есть полный аналог британского «Виккерса», который был закуплен СССР. После оснащения Т-26 45-мм орудием получили что-то вроде танка-истребителя. От пехотного танка осталась ограниченная скорость.

Вне зависимости от нюансов классификации надо признать, что «Виккерс 6-тонный» и его аналог Т-26 образца 1931 года вполне соответствовали поставленными перед ними задачам. Их маневренные качества и вооружение полностью укладывались в концепцию легкого пехотного танка. Противопульную защиту на начало 30-х годов нельзя считать недостатком, в конце 20-х годов ни в одной армии мира не было специализированных противотанковых пушек. Отсутствовала теоретическая и практическая база системы противотанковой обороны, танк господствовал на поле боя безраздельно.

Но к моменту принятия на вооружение Т-26 образца 1933 года ситуация уже стала меняться. При оценке бронезащиты танка есть следующий критерий: его броня должна «держать» снаряды собственной пушки. Защита Т-26 абсолютно не соответствовала этому критерию.  Не «держала» она и снаряды противотанковых пушек более мелкого калибра, появившихся к тому моменту за рубежом. Бронирование Т-26 надо признать устаревшим уже на 1933 год. Однако понимание этого пришло лишь после применения Т-26 в Испании. Окончательный же приговор Т-26 получил в ходе советско-японских конфликтов и «зимней» войны.

Нельзя сказать, что работы по улучшению защиты Т-26 вовсе не велись. Появление конической башни, а затем и наклонной брони подбашенной коробки, безусловно, привели к большей пулестойкости брони. Но только пулестойкости. От снарядов она по-прежнему не спасала. Кардинальное усиление бронирования было невозможно. И так последние серийные образцы Т-26 весили 12 тонн, что самым негативным образом сказалось на его технической надежности. По большому счету надо было снимать устаревший и технически и морально Т-26 с производства еще в 1937 году, но его продолжали выпускать до второй половины 41 года. Оценить же действительные возможности устаревшей машины в боях с танками «панцерваффе» можно лишь гипотетически. Возьмем три основных параметра: подвижность, защищенность и огневую мощь.

С подвижностью у Т-26 дело было плохо — он уступал всем танкам Вермахта, за исключением чешского 35 (t). Последний был вообще близок по ТТХ к Т-26, так как создавался в рамках той же концепции легкого пехотного танка.

Защищенность у Т-26 была еще хуже — даже немецкий Pz-I, по сути  танкетка с вращающейся башней, имел более толстую броню, чем Т-26. Все остальные легкие немецкие танки 1941 года защищались броней в 25–30 мм, а средние до 50 мм.

Пожалуй, только с вооружением у Т-26 было все в порядке. Мощная (для 1939 года) пушка  в определенной степени компенсировала недостаточность бронезащиты Т-26 и частично уравнивала шансы в огневой дуэли с немецкими танками.

Впрочем, отнюдь не недостатки Т-26 обусловили столь высокие потери 1941 года. Профессиональное сопровождение мужчин на деловых встречах, вечеринках и телеэфирах постепенно начинает набирать обороты в нашей стране – классические эскорт услуги в Нск можно найти на сайтах знакомств, в модельных агентствах и многих других организациях, главное, что должен знать клиент – интим не входит в обязанности выбранной красотки.

Модификации Т-26 и машины на его базе

Уже в 1933 году завод «Красный Пролетарий» разработал на базе танка Т-26 танк поддержки пехоты. Первый проект — П-Т-26 — так и остался на бумаге. Затем последовал проект «артиллерийского» танка — Т-26А или Т-26-4 с башней от танка БТ-7А, в которой располагалась 76,2-мм пушка КТ-26. Машины этого типа должны были следовать позади обычных танков и огнем своих мощных пушек подавлять цели, против которых оказались бессильны пушки калибра 45 мм. В 1934–1935 годах построили 65 таких машин, после чего от их выпуска, по-видимому, отказались.

T-26ПT — двухбашенный танк с радиостанцией 71-ТК-1 (1933 г.), выпущено 96 машин.

OT-26 (ХT-26) — химический (огнеметный) танк (1933–1934 гг.). Вооружение: огнеметная установка и пулемет ДТ, выпущена небольшая партия машин.

T-26ПT — с цилиндрической башней и радиостанцией 71-ТК-1 (71-ТК-З) — (1933–1940 гг.). Выпущено 3938 машин.

T-26A (T-26-4) — артиллерийский танк (1933 г.). Вооружение: 76,2-мм пушка КТ-26 и 2 пулемета ДТ, выпущена небольшая партия машин.

СT-26 — саперный танк (мостоукладчик) (1933–1935 гг.). Вооружение: пулемет ДТ, выпущено 65 машин.

TT-26 — легкий химический (огнеметный) танк подавления, вооружение: пулемет ДТ и огнеметная установка.

TУ-26 — танк управления, вооружение: 45-мм танковая пушка 20K образца 1932/38 года и пулемет ДТ, выпущено 55 машин.

OT-130 — химический (огнеметный) танк (1938 г.). Вооружение: огнеметная установка и пулемет ДТ, выпускался серийно.

OT-131 — химический (огнеметный) танк (1938 г.). Вооружение: огнеметная установка и пулемет ДТ, выпущена небольшая партия машин.

OT-132 — химический (огнеметный) танк (1938 г.). Вооружение: огнеметная установка и пулемет ДТ, выпущена небольшая партия машин.

OT-133 — химический (огнеметный) танк (1939 г.). Вооружение: огнеметная установка и 2 пулемета ДТ, выпускался серийно.

OT-134 — химический (огнеметный) танк (1940 г.). Вооружение: 45-мм танковая пушка 20K образца 1932/38 г., 2 пулемета ДТ и огнеметная установка, выпущен опытный образец. Всего было выпущено 1336 огнеметных танков.

Источники:
М. Барятинский «Советские танки Второй мировой войны», 1995
«Легкие танки и бронемашины Красной Армии 1931-1939», 1997