Из допроса свидетеля
Е. БАХ-ЗЕЛЕВСКОГО
Стенограмма заседания
Международного военного трибунала
от 7 января 1946 г.
Председатель: Повторите за мной слова присяги...
(Свидетель повторяет слова присяги)
Тэйлор (представитель обвинения от США): Вы были
членом СС?
Бах-Зелевский: Да.
Тэйлор: Какой последний чин у Вас был в СС?
Бах-Зелевский: Обергруппенфюрер СС и генерал поли-
ции.
Тэйлор: Вы служили в армии во время войны 1914 —
1918 годов?
Бах-Зелевский: Да, я был с 1914 по 1918 год на фронте,
был дважды ранен и получил железный крест 1-й и 2-й
степени.
Тэйлор: Вы оставались в армии после конца прошлой
войны?
Бах-Зелевский: Да, я оставался в армии.
Тэйлор: В течение какого времени Вы оставались в
армии? ,
Бах-Зелевский: До 1924 года, чкогда я ушел в отставку.
Тэйлор: Скажите, Ваша военная карьера затем закончи-
лась?
Бах-Зелевский: Нет, затем я был командиром батальона
в пограничных войсках, после чего до начала похода в
Польшу оставался в составе вооруженных сил Германии.
Тэйлор: Вы были членом нацистской партии?
Бах-Зелевский: Да.
Тэйлор: В каком году Вы вступили в нее?
Бах-Зелевский: В 1930 году.
Тэйлор: В какую организацию партии Вы вступили?
Бах-Зелевский: В общие части СС.
Тэйлор: Какова была Ваша деятельность в СС до начала
войны?
Бах-Зелевский: Я создавал общие и пограничные части
СС в районах Шнейдемюля и Франкфурта-на-Одере, после
чего с 1934 года был оберабшнитсфюрером в Восточной
Пруссии и затем в Силезии.
Тейлор: Вы были членом рейхстага в течение этого
периода?
Бах-Зелевский: Да, я был депутатом рейхстага с
1932 года до конца.
Тейлор; Принимали ли Вы какое-либо активное участие
в этой войне до начала кампании против Советского Со-
юза?
Бах-Зелевский: Нет. До начала войны с Россией я не
принимал участия в войне.
Тейлор: Какой пост Вы занимали, каковы были Ваши
обязанности с начала войны?
Бах-Зелевский: В начале войны я был группенфюрером
СС и генерал-лейтенантом.
Тейлор: Когда Вы были повышены в звании?
Бах-Зелевский: 9 ноября 1941 г. я получил звание обер-
группенфюрера и генерала полиции.
Тэйлор: Какой пост Вы занимали после начала войны с
Советским Союзом?
Бах-Зелевский: После того как начался поход против
России, я участвовал в нем как высший руководитель СС и
полиции безопасности в тыловом районе группы армий
«Центр».
Тейлор: Имелось ли такое должностное лицо СС в
тыловом районе каждой группы армий?
Бах-Зелевский: Да, в каждой группе армий — «Север»
и «Юг» — был такой высший руководитель СС и полиции
безопасности.
Тэйлор; Кто был командующим группы армий «Центр»?
Бах-Зелевский: Командующим группы армий «Центр»
был вначале генерал-фельдмаршал фон Бок, позднее —
генерал-фельдмаршал Клюге.
Тэйлор: Кто был командующим вооруженными силами
в тыловом районе группы армий «Центр»?
Бах-Зелевский: Генерал пехоты фон Шенкендорф.
Тэйлор: Он был непосредственно подчинен командую-
щему группой армий?
Бах-Зелевский: Да.
Тэйлор: Кто был Вашим непосредственным начальником
по линии СС?
Бах-Зелевский: Генрих Гиммлер.
Тейлор: Кто был Вашим непосредственным начальни-
ком в тыловом районе группы армий?
Бах-Зелевский: Генерал фон Шенкендорф.
Тэйлор: Какова была Ваша основная задача в качестве
высшего руководителя СС и полиции в России?
Бах-Зелевский: Моя основная деятельность заключалась
в борьбе против партизан.
Тэйлор: Вам известна деятельность так называемых эй-
нзатцгрупп ?
Бах-Зелевский: Да.
Тэйлор: Скажите, эти группы играли значительную роль
в проведении крупных операций против партизан.
Бах-Зелевский: Нет.
Тэйлор: Какова была основная задача эйнзатцгрупп ?
Бах-Зелевский: Основная задача эйнзатцгрупп полиции
безопасности заключалась в уничтожении евреев, цыган и
политических комиссаров.
Тэйлор: Тогда, какие же силы применялись в проведе-
нии крупных операций против партизан?
Бах-Зелевский: Для борьбы против партизан были
предназначены специальные подразделения войск СС, по-
лиции порядка и, в первую очередь, воинские части.
Тэйлор: Опишите, пожалуйста, характер тех подразде-
лений регулярной армии, которые применялись для опера-
ций против партизан?
Бах-Зелевский: Эти соединения вооруженных сил, в
первую очередь, были охранными дивизиями, которые
использовались в тылах войск за линией фронта. Затем, так
называемые батальоны территориальных стрелков. Далее,
воинские соединения по охране военных объектов. Они
действовали у железнодорожных путей, шоссе и охраняли
другие военные объекты. Кроме того, с 1942 — 1943года
были созданы так называемые дежурные части, которые
формировались из тыловых частей и маршевых рот.
Тэйлор: До какого времени Вы оставались на посту
высшего руководителя СС и полиции безопасности?
Бах-Зелевский: Я был начальником СС и полиции в
районе группы армий «Центр» с некоторыми перерывами в
связи с поездками на фронт и затем вследствие болезни. В
общем, я был им до конца 1942 года, затем я получил пост
начальника соединений по борьбе с партизанами.
Тэйлор: Скажите, этот пост начальника соединений по
борьбе с партизанами был создан специально для Вас?
Бах-Зелевский: Да.
Тэйлор: Кому непосредственно Вы подчинялись в этой
новой должности?
Бах-Зелевский: Генриху Гиммлеру.
Тэйлор: Скажите, Ваши функции в новой должности
ограничивались какой-либо определенной частью Восточ-
ного фронта?
Бах-Зелевский: Нет. Мои задачи охватывали восточную
территорию в целом.
Тэйлор: Каков был общий характер Ваших обязанностей
в качестве начальника соединений по борьбе с партизана-
ми?
Бах-Зелевский: В первую очередь я должен был со-*
здать в ставке Гиммлера центральный аппарат, куда посту-
пали бы все донесения, касавшиеся партизанского движе-
ния. Все эти донесения должны были быть обработаны там
и распределены по организациям, занимавшимся этим во-
просом.
Тэйлор: При исполнении своих обязанностей Вы сове-
щались с командующими группами армий и армий на
Восточном фронте?
Бах-Зелевский: Только с командующими группами ар-
мий, а не армий, и с представителями верховного коман-
дования вооруженных сил.
Тэйлор: Вы давали им советы по поводу методов, кото-
рые должны применяться для борьбы с партизанами?
Бах-Зелевский: Да.
Тэйлор: Назовите, пожалуйста, некоторых из командую-
щих, с которыми Вы лично совещались.
Бах-Зелевский: Называю по памяти из числа командую-
щих на Востоке — с генералом кавалерии Бремером, гене-
рал-фельдмаршалом Кюхлером, командующим группой
«Север» Кребсом, командующим группой «Центр» Клюге
и Бушем, командующим на Украине, генералом военно-
воздушных сил Китцингером, генерал-фельдмаршалом ба-
роном фон Вайхау, командующими в Сербии и Белграде, и
генералом Кюблером — командующим группировкой в
районе Триеста.
Тэйлор: В какой пропорции применялись для борьбы с
партизанами войска вермахта по сравнению с применени-
ем полицейских частей и частей СС?
Бах-Зелевский: Так как число полицейских соединений и
соединений войск СС было очень незначительно, то основ-
ные действия против партизан осуществлялись главным
образом подразделениями вооруженных сил.
Тэйлор: Подразделения для борьбы с партизанами
обычно действовали под командой офицеров вермахта или
офицеров СС?
Бах-Зелевский: Это делалось различным образом. Во-
первых, это зависело от района. В районах военных дейст-
вий, как правило, командование осуществляли представи-
тели вооруженных сил, однако действовало распоряжение
о том, что операциями руководили те, кто поставлял боль-
шее количество войск для выполнения этого задания, будь
то воинские части, части СС или полиция.
Тэйлор: Скажите, высшие военные руководители изда-
вали инструкции о том, что операции против партизан
должны проводиться жестоко и безжалостно?
Бах-Зелевский: Да.
Тэйлор: Скажите, высшие военные руководители изда-
вали какие-либо инструкции о методах, которые должны
были применяться в борьбе против партизан?
Бах-Зелевский: Нет.
Тэйлор: Каков был результат того, что поступившие
сверху на оккупированные территории инструкции были
недостаточно подробны и детальны?
Бах-Зелевский: В результате такого упущения в борьбе
против партизан господствовала полная анархия.
Тэйлор: Каково Ваше мнение, были ли меры, принимав-
шиеся в борьбе с партизанскими действиями, более жесто-
кими, чем того требовали обстоятельства?
Бах-Зелевский: Так как не существовало никаких прика-
зов по этому вопросу и младшие командиры должны были
действовать самостоятельно, исход этих мероприятий был
различным и зависел от характера самого командира, а
также от качества войсковой части, выполнявшей эти ме-
роприятия. Я считаю, что эти мероприятия часто не только
противоречили здравому смыслу, но и в большинстве сво-
ем не отвечали цели.
Тэйлор; Скажите, приводили ли эти меры к ненужным
убийствам большого количества гражданского населения?
Бах-Зелевский: Да.
Тэйлор: Вы сообщали об этих излишних мерах жесто-
кости командующим группами армий и другим офицерам
вермахта, с которыми Вы сотрудничали?
Бах-Зелевский: Это было общеизвестно, и по этому
вопросу не нужно было доносить особо, так как о каждом
мероприятии доносилось в определенный срок и во всех
подробностях, и, таким образом, мероприятие становилось
известным тем руководителям, которые были ответствен-
ны за него.
Тэйлор: Были ли этими высшими военными начальника-
ми или командующими группами армий предприняты ка-
кие-нибудь эффективные меры для того, чтобы прекратить
эти эксцессы?
Бах-Зелевский: Я помню, что генерал фон Шенкендорф
отправил со мной множество таких донесений, передавав-
шихся потом дальше по служебной линии.
Тэйлор: Имели ли эти донесения генерала Шенкендор-
фа какой-нибудь результат?
Бах-Зелевский: Нет.
Тэйлор: Почему же?
Бах-Зёлевский: Генерал-квартирмейстер Вагнер пытал-
ся, правда, внести некоторые изменения введением более
строгого руководства. Однако он не смог провести это
решение в жизнь.
Тэйлор: Скажите, пожалуйста, был ли издан верховным
командованием приказ о том, что германские солдаты,
совершившие преступления в отношении гражданского на-
селения, не должны наказываться военными судами?
Бах-Зелевский; Да, такой приказ был издан.
Тэйлор; Препятствовал ли этот приказ тому, чтобы ус-
транить эксцессы со стороны воинских частей?
Бах-Зелевский: Да, по моему мнению, этот приказ ме-
шал введению какого-либо порядка в действия войск, так
как войска можно воспитывать только в том случае, если
вы имеете полномочия в вопросах поддержания дисципли-
ны.
Тэйлор: Какие награды Вы получили в течение этой
войны?
Бах-Зелевский: В этой войне я получил золотую пряжку
к железным крестам 1 и 2 класса, германский золотой
крест и рыцарский крест.
Тэйлор (обращаясь к председательствующему): Теперь
свидетель может быть допрошен другими представителя-
ми обвинения и защиты.
Председатель: Имеются ли вопросы у советского обви-
нения?
Покровский: С Вашего разрешения я хотел бы задать
ряд вопросов.
Какие силы полиции и СС были в Вашем распоряжении
в 1941 — 1942 годах, когда Вы состояли высшим руководите-
лем полиции и СС в тыловом районе группы армий
«Центр»?
Бах-Зелевский: Мне непосредственно подчинялся в 1941
году один полк полиции охраны порядка, кроме того,
временно, 2—3 месяца, мне была подчинена кавалерийс-
кая бригада СС.
Покровский: Подчинялась ли Вам эйнзатцгруппа «Б», во
главе которой стоял Небе?
Бах-Зелевский: Her.
Покровский: Получали ли Вы отчеты Небе?
Бах-Зелевский: От него нет, но я делал так, что они ко
мне поступали.
Покровский: Что Вы знаете о деятельности эйнзатцгруп-
пы «Б»?
Бах-Зелевский: Эйнзатцгруппа «Б» находилась в Смо-
ленске. Он.а действовала так же, как и другие эйнзатцгруп-
пы. Можно было всюду услышать разговоры о том, что
евреев собирают и направляют в гетто.
Покровский: Докладывалось ли военному командова-
нию об оперативной деятельности эйнзатцгруппы «Б»?
Бах-Зелевский: Я получал сведения о деятельности эй-
нзатцгруппы «Б» через Шенкендорфа.
Покровский: Известно ли Вам о приказе командующего
6-й армией генерала Рейхенау о борьбе с партизанским
движением?
Бах-Зелевский: Так точно. Насколько мне известно, это
было в 1941 или, может быть, в 1942 году. Приказ генерала
фон Рейхенау был доведен до сведения всех командую-
щих. В нем говорилось о действиях против евреев и
партизан.
Покровский: Имелись ли в Вашем подчинении в 1943 го-
ду и позже этого времени какие-либо части, специально
занимавшиеся борьбой с партизанским движением?
Бах-Зелевский: В 1943 году я, будучи начальником со-
единений по борьбе с партизанами, не имел права непос-
редственно издавать приказы, так как руководил тогда
центральным учреждением. Но в тех местах, где полномо-
чия двух командующих соприкасались, я проводил дейст-
вия самостоятельно.
Покровский: Известно ли Вам что-нибудь относительно
существования особой бригады, которая была сформирова-
на из бывших контрабандистов и освобожденных из тюрем
браконьеров?
Бах-Зелевский: После ухода всех действительно способ-
ных вести борьбу с партизанами частей — в конце 1941 —
начале 1942 года — в группе армий «Центр» использовал-
ся батальон под командованием Дирлевангера из числа тех
частей, которые считались пригодными для борьбы с
партизанами. Он был впоследствии усилен до полка (это
до 1944 года), затем это была уже бригада. Эта бригада
Дирлевангера состояла в основном из преступников, имев-
ших судимости, а официально это были так называемые
«воришки», но среди этих людей были и настоящие уголов-
ники, которые были арестованы за кражу со взломом,
убийства и т. д.
Покровский: Чем Вы объясните, что командование гер-
манской армии так охотно усиливало и увеличивало разме-
ры частей, сформированных из уголовных преступников, и
направляло их именно на борьбу с партизанами?
Бах-Зелевский: Я считаю, что здесь имеется очень тес-
ная связь с речью Генриха Гиммлера в начале 1941 года в
Везельсбурге, еще до начала похода на Россию. Гиммлер
говорил тогда, что целью похода на Россию является со-
кращение числа славян на 30 миллионов человек и что в
этой области следовало использовать именно такие непол-
ноценные войска.
Покровский: Правильно ли я понял Вас, что сам харак-
тер людских контингентов, которые командование бросало
против партизан, уже заранее и обдуманно определял
характер действий этих войск против населения и против
партизан? Я имею в виду прямое истребление населения.
Бах-Зелевский: Да. Я считаю, что при выборе команди-
ров и определенного состава команд имелась в виду имен-
но эта цель.
Покровский: Каким способом части вермахта истребова-
лись для участия в борьбе с партизанским движением —
путем ли специальной заявки, по какому-нибудь опреде-
ленному плану или от случая к случаю?
Бах-Зелевский: Какого-либо определенного плана, в об-
щем, не существовало. Так называемые операции крупного
масштаба исходили из центра, где они планировались, но в
большинстве случаев это были мелкие операции, которые
заранее не планировались, так как каждый младший коман-
дир был обязан очищать свой район от партизан, то есть
действовать самостоятельно.
Покровский: Вы показали, что в ряде случаев генералы
и офицеры вермахта лично возглавляли операции по борь-
бе с партизанами. Не сможете ли Вы назвать несколько
конкретных фактов и конкретные фамилии генералов и
офицеров?
Бах-Зелевский: Да, некоторых генералов я уже упомя-
нул ранее. Я еще припоминаю, что в России в районе
группы армий «Центр» был генерал-майор Гартман (он
проводил большую операцию против партизан, и руково-
дил этим мероприятием сверху). Затем полковник Рейн-
хард, в подчиненных которому тыловых районах были
основные партизанские группы. Я хотел бы сказать, что
вообще не было таких генералов в тылу, которые так или
иначе не участвовали бы в операциях против партизан. Я
сейчас не могу вспомнить эти имена. Если они будут
упомянуты здесь, то я вспомню.
Покровский: Не сможете ли Вы сказать, каким большим
мероприятием руководил генерал Гартман?
Бах-Зелевский: Нет, я сейчас не помню этого.
Покровский: Существовали ли какие-нибудь общие при-
казы о линии поведения по отношению к пленным, мирно-
му населению и борьбе с партизанским движением?
Бах-Зелевский: К сожалению, таких приказов не было,
приказов, в которых было бы ясно сказано, как надо
обращаться с партизанами и как надо обращаться с населе-
нием. Это как раз то, в чем я упрекал руководство, так как
не было приказов, которые бы определяли, что надо де-
лать с партизанами, и даже не было сказано, кого следует
считать партизаном. И если что-нибудь случалось, что на-
носило ущерб немецкой армии, то у нас не было приказов,
точно определяющих, что должно быть предпринято в
качестве возмездия.
Покровский: Должен ли я понять Вас таким образом,
что отсутствие прямых указаний открывало широкое поле
для произвола со стороны любого командира части, что он
имел право отнести к категории партизан любого человека
и поступать с ним как с партизаном?
Бах-Зелевский: Несомненно, он должен был действо-
вать совершенно самостоятельно и мог самостоятельно
принимать решение. Точный контроль осуществить было
невозможно. Деятельность всех войск, участвовавших в
этом, была всегда ясна для высших инстанций, так как в
донесениях эти контрмеры точно описывались. Это значит,
что нужно было точно доложить, сколько было убито
партизан в этом бою, сколько расстреляно, сколько чело-
век было расстреляно по подозрению в принадлежности к
партизанам и какие потери понесла наша часть. Таким же
образом необходимо было точно перечислить трофеи,
которые были захвачены войсками во время операций. Так
что каждый руководитель точно знал, как на практике
проходят эти операции.
Покровский: Значит, каждый командир сам решал во-
прос, есть ли основания подозревать любого человека в
принадлежности к партизанскому движению и убивать его?
Бах-Зелевский: Так точно.
Покровский: Известны ли Вам какие-либо приказы, ко-
торые предписывали брать заложников, сжигать деревни в
качестве репрессий за помощь, которую оказывало насе-
ление партизанам?
Бах-Зелевский: Нет, я не думаю, чтобы такие приказы
имелись когда-либо в письменном виде. Я как раз и пола-
гал, что ошибка заключалась в том, что таких приказов не
существовало. Следовало бы давать точные указания,
сколько, например, человек можно было казнить в ходе
репрессий за уничтожение, предположим, одного немец-
кого солдата или же за каждых 10 солдат.
Покровский: Должен ли я понять Вас таким образом,
что если командиры сжигали деревни в порядке наказания
местного населения за помощь, оказываемую партизанам,
то их действия были результатом самостоятельно принятых
решений?
Бах-Зелевский: Да. Эти решения принимались команди-
рами самостоятельно, и не было никакой возможности
что-нибудь предпринять против этого, так как высший при-
каз относительно этого гласил, что даже самые крайние
меры против гражданского населения, проводимые в рам-
ках борьбы против партизан, не могут повлечь за собой
дисциплинарных взысканий и судебного преследования.
Покровский: То же самое следует понимать и в отноше-
нии взятия заложников?
Бах-Зелевский: Да, я думаю, что в связи с борьбой
против партизан заложников вообще не брали. Такая «сис-
тема заложников», я думаю, применялась на Западе. Во
всяком случае, даже такое выражение — «заложник» — в
борьбе против партизан не употреблялось.
Покровский: Известно ли Вам что-нибудь относительно
угона в Германию несовершеннолетних в возрасте 14 —
18 лет?
Бах-Зелевский: Я не могу детально вспомнить возраста
угоняемых. Однако я сам приветствовал решение, которое
было принято на основании моих докладов. Войсковым
частям было запрещено без разбора проводить репрессии.
Выло издано распоряжение о том, что партизан и людей,
подозреваемых в участии в партизанской борьбе, не следу-
ет больше расстреливать, а следует их использовать в
качестве рабочей силы в империи, в системе Заукеля.
Покровский: Если я правильно понял Ваш ответ на один
из вопросов, заданных Вам раньше моим коллегой, пред-
ставителем американского обвинения, то Вы сказали, что
борьба с партизанским движением имела своей целью
фактически истребить славянское и еврейское население?
Бах-Зелевский: Да.
Покровский: Знало ли командование вермахта о мето-
дах борьбы с партизанским движением, направленных на
истребление еврейского и славянского населения?
Бах-Зелевский: Методы были общеизвестны, так что
военное командование тоже должно было знать об этом.
Я, конечно, не знаю, было ли оно осведомлено о плане,
который упоминался Гиммлером.
Покровский: Лично Вам не приходилось ли участвовать
на каких-либо совещаниях с генералами вермахта, на кото-
рых было бы ясно и прямо сказано о методах борьбы с
партизанами?
Бах-Зелевский: Методы боевых действий как таковые
обсуждались в деталях, и предполагалось, что они извест-
ны. Однако во время этих обсуждений не говорилось,
например, сколько человек должно быть расстреляно. Это
не следует понимать так.
Покровский: Вы показывали, что немцы имели в виду
истребить славянское население с тем, чтобы сократить
число славян до 30 миллионов человек. Откуда Вам была
известна эта цифра и эта установка?
Бах-Зелевский: Я позволю себе исправить ошибку.
Здесь речь шла о сокращении не до 30 миллионов, а на 30
миллионов. Эта цифра была названа Гиммлером в его речи
в Везельсбурге.
Покровский: Подтверждаете ли Вы, что вся практичес-
кая деятельность немецких властей, немецких воинских
соединений в борьбе с партизанами была направлена на
выполнение этой директивы — сократить число славян на
30 миллионов человек?
Бах-Зелевский: Я считаю, что эти методы действительно
привели бы к истреблению 30 миллионов, если бы их
продолжали применять и если бы ситуация не изменилась
в результате развития событий.
Покровский: У меня больше нет вопросов свидетелю.

Далее допрос Бах-Зелевского продолжили защитники,цитирую:

Председатель: Имеются ли вопросы у защиты?
Экснер (защитник генерального штаба, ОКВ и подсуди-
мого Иодля): Господин свидетель, Вы сказали, что Вы были
начальником тех боевых соединений, которые боролись с
партизанами. Скажите, если действительно имели место
такие хаотические явления, почему же Вы не изменили
системы?
Бах-Зелевский: Потому, что у меня не было права
издавать приказы.
Экснер: Докладывали ли Вы о существующем положе-
нии своему непосредственному начальнику?
Бах-Зелевский: Да, каждый день. У меня был постоян-
ный штаб при Гиммлере.
Экснер: Вносили ли Вы предложения относительно из-
менений?
Бах-Зелевский: Да, все время вносил.
Экснер: Почему же эти предложения не были осущес-
твлены?
Бах-Зелевский: Мне кажется, что я достаточно ясно
выразился по этому поводу. Очевидно, потому, что эти
изменения были нежелательны.
Экснер: Вы также сказали, что докладывали вышестоя-
щему начальству об убитых, раненых и пленных, захвачен-
ных у противника после каждой операции. Скажите, при-
мерно, каково соотношение между убитыми и захваченны-
ми в плен?
Бах-Зелевский: Нужно сказать, что это выглядело в
каждом отдельном случае по- разному. Все эти операции
нельзя причесать под одну гребенку. Во всяком случае,
количество пленных намного превышало количество уби-
тых.
Экснер: Пленных было больше, чем убитых?
Бах-Зелевский: Только не в те годы, когда существовал
приказ не брать в плен никого.
Экснер: То есть сначала система была строже, а позд-
нее она была смягчена?
Бах-Зелевский: Да, некоторое изменение имело место,
так как позже имелись ясные приказы о том, куда надо
отправлять пленных, чего вначале не было.
Экснер: Можете ли Вы назвать приказы, получаемые
Вами от военных инстанций, которые были бы направлены
на уничтожение миллионов славян?
Бах-Зелевский: Я уже ответил на этот вопрос обвините-
лю: такого письменного приказа не было.
Экснер: Знаете ли Вы, что донесения, которые Вы
посылали Гиммлеру относительно операций, проводимых
Вами, Гиммлер передавал непосредственно фюреру?
Бах-Зелевский: Разрешите мне ответить на этот вопрос
более подробно.
Сначала я имел постоянный штаб у Гиммлера. Мой
начальник штаба постоянно находился в штабе, в то время
когда я находился на фронте. Между военными инстанция-
ми, то есть ОКВ, ОКХ и моим штабом существовал посто-
янный контакт. Ведь дело обстояло не так, что донесения о
действиях партизан сначала поступали ко мне, поскольку
существовали такие ведомственные каналы, которые про-
ходили через ОКХ. Это значит, что от этих военных инстан-
ций я получал столько же донесений, сколько и сам посы-
лал им. То, что эти донесения затем обобщались в моем
штабе, является фактом. Затем каждый день эти донесения
передавались Гиммлеру, а тот передавал их дальше.
Экснер; Кому передавал?
Бах-Зелевский: Господа из ОКВ, будучи уже в плену,
подтверждали мне, что об этих донесениях докладывали
во время обсуждения военной обстановки.
Экснер: Скажите, участвовали ли в этих партизанских
группах евреи?
Бах-Зелевский: Не подлежит сомнению, что в отдель-
ных партизанских группах также участвовали евреи.
Экснер: Может быть, это, скорее, было исключением?
Бах-Зелевский: Совершенно точно, это было исключе-
нием.
Экснер: Тогда я не понимаю, как же борьба с партиза-
нами приводила к истреблению евреев?
Бах-Зелевский: До этого я говорил об эйнзатцгруппах
полиции безопасности.
Экснер: Это другое дело. Скажите, знаете ли Вы полк
Дирлевангера? Вам это имя о чем-то говорит?
Бах-Зелевский: Это — бригада Дирлевангера, о кото-
рой я говорил подробно представителю обвинения.
Экснер: Скажите, эта бригада находилась когда-либо
под Вашим руководством?
Бах-Зелевский: Да, в 1941 году.
Экснер: Скажите, это было соединение регулярной ар-
мии или СС?
Бах-Зелевский: Бригада Дирлевангера не была соедине-
нием войск СС, она находилась на обеспечении вермахта.
Экснер: Можете ли Вы сказать, кто присутствовал, ког-
да Гиммлер произносил речь в Везельсбурге?
Бах-Зелевский: Там присутствовало примерно 12 груп-
пенфюреров СС. Я готов назвать их фамилии, если это
нужно.
Экснер: Там были офицеры вермахта?
Бах-Зелевский: Нет.
Экснер: Благодарю Вас.
Штамер (защитник подсудимого Геринга): Свидетель,
Вы сказали, что с 1942 года являлись начальником соедине-
ний по борьбе с партизанами. В качестве такового Вы и
были назначены руководителем борьбы против партизан
на Востоке?
Бах-Зелевский: Да, это правильно.
Штамер: По борьбе с ними? Вы сказали, что существо-
вала неясность по поводу того, что следует понимать под
«партизанами»; что понятие «партизан» все это время было
недостаточно ясным, верно?
Бах-Зелевский: По смыслу, да. По моему мнению, необ-
ходимо делать различие между партизанами и людьми,
подозреваемыми в том, что они партизаны. Войска не
всегда различали это. Я всегда обращал внимание на то,
что это понятие должно быть точно определено. Нельзя
считать, что в каждом случае, когда в лесу или в доме
открывают огонь, то это значит, что все, кто там находит-
СЯ/ — партизаны. Это неверно, так как тактика партизан
заключалась в том, чтобы после успешной операции сразу
исчезнуть. В результате, поскольку не существовало опре-
деленного понятия относительно того, кто является парти-
заном, и если подразделение плохо обучено, это приводи-
ло к тому, что в войсках говорили: из этой деревни вели
огонь — значит, все они являются партизанами. По моему
мнению, партизаном был только тот, кто действительно
был застигнут, то есть пойман на месте с оружием в руках.
Тех, у кого не было оружия в руках, не следовало считать
партизанами.
Штамер: Что же Вы предприняли положительного для
того, чтобы определить это понятие — «партизан»?
Бах-Зелевский: Я уже упоминал, что непрерывно с
1941 года, еще до того, как я стал начальником боевых
соединений, ведущих борьбу с партизанами, не только от
меня, но и от генерала Шенкендорфа непрерывно поступа-
ли меморандумы, в которых были изложены соответствую-
щие предписания. Там также шла речь о том, как мы ведем
борьбу с бандами. Их мы передавали в группу армий
«Центр». Например, в России мы даже организовали шко-
лы по борьбе с партизанами, где всему этому должны
были обучать. Мы, то есть Шенкендорф и я, совместно
разработали инструкцию по борьбе с партизанами. Однако
эта инструкция никогда не была издана. Сразу после того,
как я встал во главе руководства по борьбе с партизанами
в 1943 году, мой штаб приступил к разработке новой инст-
рукции по борьбе с партизанами. Это длилось месяцы,
пока, наконец, такая инструкция была издана в 1944 году,
когда смысл подобной инструкции, собственно говоря, был
уже утрачен.
Штамер: Кто издал эту инструкцию?
Бах-Зелевский: Эта инструкция была издана по всем
правилам, существующим в армии, и являлась обычной
инструкцией вооруженных сил Германии.
Штамер: Каково было ее содержание?
Бах-Зелевский: Она так и называлась: «Инструкция по
борьбе с партизанами».
Штамер: Каково было ее содержание?
Бах-Зелевский: Содержание ее как раз касалось борьбы*
против партизан вообще. Здесь освещались вопросы, свя-
занные с проведением операций крупного и менее круп-
ного масштаба.
Штамер: Как Вы говорите, это было издано в 1944 году,
а до того разве не Вашей именно непосредственной обя-
занностью постольку, поскольку Вы возглавляли борьбу
против партизан на Востоке, являлось давать соответствую-
щие указания подразделениям относительно того, как они
в отдельных случаях должны были себя вести?
Бах-Зелевский: Во-первых, я не имел права издавать
приказы. Я это уже говорил. Итак, я только мог выдвигать
предложения по этому вопросу. Во-вторых, не существова-
ло постоянных воинских частей, которые осуществляли бы
борьбу против партизан. Это было одно название. И толь-
ко от случая к случаю создавались такие воинские части.
Кроме того, я хочу указать, что дело обстояло вовсе не
так, будто в моем распоряжении находились воинские
части для борьбы с партизанами. В документе о моем
назначении начальником соединений по борьбе с партиза-
нами ясно сказано, что борьба с бандами — компетенция
высшего начальника СС или полиции либо соответствую-
щего командующего в районе военных действий. У меня
были инспекционные функции, несмотря на мои неоднок-
ратные требования предоставить мне право издавать при-
казы.
Штамер; Это мне не совсем понятно. Будучи генералом
войск СС, Вы должны были иметь полномочия отдавать
приказы?
Бах-Зелевский: Я имел это право в том случае, когда
лично проводил какую-либо операцию.
Штамер; Но ведь Вас назначали для того, чтобы Вы
осуществляли борьбу против партизан, следовательно, у
Вас должны были быть части?
Бах-Зелевский; Я не имел никаких частей.
Штамер: А какими же средствами Вы проводили борь-
бу против партизан?
Бах-Зелевский: От случая к случаю я обсуждал с соот-
ветствующим командующим вопрос об использовании тех
или иных частей для проведения операций, если ОКВ или
ОКХ не предоставляли их в мое распоряжение, что часто
случалось.
Штамер; Другими словами, Вы запрашивали воинские
части? Эти части, если они предоставлялись Вам, подчиня-
лись Вашим приказам?
Бах-Зелевский: Нет. Только в том случае, если мне
самому приходилось проводить операцию. В других случа-
ях действиями этих отрядов руководил соответствующий
генерал вермахта либо СС. В инструкции полномочий на-
чальника соединений по борьбе с партизанами говорилось,
что я могу только тогда приказывать, когда полномочия
двух руководителей СС и полиции или двух командующих
скрещиваются так, что необходим новый командир для
того, чтобы разрешить возникшие трудности.
Штамер: Вы никогда самостоятельно не проводили опе-
рации?
Бах-Зелевский: Самостоятельно я провел одну опера-
цию в 1943 году.
Штамер: Каким образом Вы это сделали?
Бах-Зелевский: Эта операция имела место осенью
1943 года в районе Идрица — Полоцк. Сначала я полетел в
район группы армий «Центр», обсудил все с генералом
Кребсом, тогдашним начальником, затем командующим
Северным фронтом, а также с генерал-фельдмаршалом
Кюхлером. Генерал-фельдмаршал Кюхлер объединил все
войска и тыловые части в один корпус. Я сам входил в
состав контрольного штаба этого кррпуса. Офицером связи
был Мелентин. Затем я лично провел операцию. В это
время был прорван фронт у Небе, и я принял самостоя-
тельное решение создать фронт против этого клина Крас-
ной Армии, который, таким образом, стал передним краем
со всеми теми подразделениями, которые находились в
моем распоряжении.
Штамер: Известно ли Вам, что Гитлер и Гиммлер осо-
бенно хвалили Вас именно за беспощадность, с которой Вы
проводили операции в отношении партизан?
Бах-Зелевский: Нет, я не получал никаких наград за
борьбу с партизанами. Все мои награды я получил за
действия на фронте от военного командования.
Штамер: Бригада Дирлевангера принадлежала к войс-
кам СС, не правда ли?
Бах-Зелевский: Нет. Эту бригаду следует, скорее, от-
нести к общим частям СС, так как она не подчинялась
войскам СС.
Штамер: Скажите, командир ее, Дирлевангер, был чле-
ном СС?
Бах-Зелевский: Да.
Штамер: Скажите, не предложили ли Вы лично собрать
преступников и использовать их в борьбе против партизан?
Бах-Зелевский. Нет.
Тома (защитник подсудимого Розенберга): Господин
свидетель, знали ли Вы, что гражданская администрация в
Белоруссии часто протестовала против методов борьбы,
которые применялись против партизан?
Бах-Зелевский: Да, я знал об этом.
Тома: Гражданская администрация подчинялась имперс-*
кому комиссару, который, в свою очередь, подчинялся
министру по вопросам оккупированных восточных облас-
тей, то есть Розенбергу. Это верно?
Бах-Зелевский: Да.
Тома: Господин свидетель, если я Вас правильно понял,
Вы осуждали такой метод борьбы с партизанами, при
котором погибло много неповинных людей, а потому не
следовали указаниям рейхсфюрера СС Гиммлера?
Бах-Зелевский: Да.
Тома: Как же Вы могли совместить со своей совестью
свой пост в качестве начальника и инспектора по вопросам
борьбы против партизан на Востоке? Как Вы могли осу-
ществлять эти функции, осуждая методы борьбы против
партизан?
Бах-Зелевский: Я не только совмещал это со своим
представлением о совести, но я даже сам стремился полу-
чить этот пост, так как именно в 1941 — 1942 годах вместе с
Шенкендорфом я видел, что так дело не может продол-
жаться, и генерал фон Шенкендорф, мой непосредствен-
ный начальник, как раз и выдвинул меня на эту должность.
Тома: Но Вы же знали, что все эти предложения, кото-
рые делал Шенкендорф, ни к чему не приведут?
Бах-Зелевский: Видите ли, то, что я говорил сейчас,
этого я не мог знать тогда. Этого я не предвидел.
Тома: Но, во всяком случае, Вы ничего не достигли?
Бах-Зелевский: Я считаю, что, если бы вместо меня
кто-нибудь другой занимал этот пост, было бы еще больше
горя.
Тома: Считаете ли Вы, что речь Гиммлера, в которой он
потребовал уничтожения 30 миллионов славян, отражала
его личное мировоззрение, или это мировоззрение, по
Вашему мнению, являлось вообще национал-социалистс-
ким?
Бах-Зелевский: Сегодня я считаю, что это явилось логи-
ческим следствием всего нашего национал-социалистского
мировоззрения.
Тома: Сегодня?
Бах-Зелевский: Сегодня.
Тома: А какое мнение у Вас было в то время?
Бах-Зелевский: Тяжело прийти немцу к такому заклю-
чению. Мне многое потребовалось для этого.
Тома: Господин свидетель, как могло случиться, что
несколько дней тому назад выступал здесь свидетель
Олендорф, который, давая показания, признал, что он с
эйнзатцгруппой уничтожил 90 тысяч человек и что это не
согласуется с национал-социалистской идеологией?
Бах-Зелевский: Ну, у меня другое мнение по этому
поводу. Если десятилетиями проповедуют, что славяне яв-
ляются низшей расой, что евреи вообще не являются
людьми, — неминуем именно такой результат...
Председатель: Доктор Экснер. Вы хотите еще задать
вопросы от имени другого подсудимого или что-либо дру-
гое?
Экснер: Я хочу задать еще два-три вопроса, которые
передал мне во время перерыва мой подзащитный.
Председатель: Но Вы уже задавали вопросы?
Экснер: Да, но это — три новых вопроса. Мы не были
подготовлены к этому перекрестному допросу.
Председатель: Ну, хорошо. Продолжайте.
Экснер: Господин свидетель, Вы сказали, что в 1944 го-
ду был получен приказ о борьбе против партизан. Сейчас,
во время перерыва, я нашел в книге документов, представ-
ленных обвинением, документ ПС-1986, в котором гово-
рится об инструкции от 27 ноября 1942 г. по борьбе против
партизан. Известна ли Вам эта инструкция? Она должна
была существовать, потому что она упоминается в этом
документе. Известно Вам что-либо об этой инструкции?
Бах-Зелевский: Нет.
Экснер: Скажите, пожалуйста, знаете ли Вы о существо-
вании инструкции по борьбе с русскими партизанами?
Бах-Зелевский: Да. Была такая.
Экснер: Можете ли Вы что-нибудь вспомнить о содер-
жании этой инструкции и методах борьбы?
Бах-Зелевский: Нет, я этого сейчас не помню.
Экснер: Не знаете ли Вы, можно ли получить эту инст-
рукцию?
Бах-Зелевский: Нет.
Экснер: Благодарю Вас.
Биддл (член Трибунала): Вы знаете, сколько служащих
вермахта использовалось в какой-либо одной операции
против партизан? Какое было максимальное количество
войск, используемых когда-либо против партизан?
Бах-Зелевский: Крупными были операции, в которых
участвовали силы дивизии и больше. Я думаю, что самые
крупные силы, участвовавшие в подобной операции, вклю-
чали в себя три дивизии.
Биддл: Вы знаете, сколько эйнзатцгрупп использова-
лось?
Бах-Зелевский: Насколько мне известно,три.
На каждую группу армий по одной.
Председатель (представителю обвинения):Вы хотите
задать дополнительные вопросы?
Тэйлор: Нет, сэр.

ИЗ СТЕНОГРАММЫ ЗАСЕДАНИЯ МЕЖДУНАРОДНОГО ВОЕННОГО ТРИБУНАЛА ОТ 3 ЯНВАРЯ 1946 г.
Допрос свидетеля Олендорфа Отто

Полковник Эймен: Где вы родились?
Олендорф: В Хохен-Эгельзене.
Полковник Эймен: Сколько вам лет?
Олендорф: Мне 38 лет.
Полковник Эймен: Если вы когда-нибудь были членом национал-социалистской партии, то когда вы им стали?
Олендорф: В 1925 году.
Полковник Эймен: Если вы были членом СА, когда вы им стали?
Олендорф: Впервые в 1926 году.
Полковник Эймен: Если вы когда-нибудь были членом СС, то когда вы им стали?
Олендорф: Я должен поправиться. Я понял это как вопрос о членстве в СС.
Полковник Эймен: Когда вы стали членом СА?
Олендорф: В 1925 году.
Полковник Эймен: Если вы когда-нибудь поступили в СД, то когда вы это сделали?
Олендорф: В 1936 году.
Полковник Эймен: Какой последний пост вы занимали в СД?
Олендорф: Я занимал пост начальника III управления в главном имперском управлении безопасности.
Полковник Эймен: Обратимся к схеме на стене, которая находится позади вас. Скажите Трибуналу, узнаете ли вы эту схему?
Олендорф: Эту схему я видел, прорабатывал и могу подтвердить сейчас ее правильность.
Полковник Эймен: Имеете ли вы какое-нибудь отношение к составлению этой схемы? Если да, то какое?
Олендорф: Эта схема была составлена мной во время допроса.
Полковник Эймен: К сведению Трибунала, эта схема, о которой говорит свидетель, представляется под № США-493.
Скажите Трибуналу, правильно ли эта схема отражает принципы организации главного управления имперской безопасности, а также положение, которое занимал Кальтенбруннер, и место гестапо и СД в германской полицейской системе?
Олендорф: Организационная схема на этой карте отражает действительную структуру главного имперского управления безопасности, а также управлений СД, государственной полиции и тайной полиции.
Полковник Эймен (вновь обращаясь к схеме): Пожалуйста, покажите ваше собственное положение в главном управлении имперской безопасности и укажите период, в который вы работали там?
(Свидетель подходит к схеме и указывает пальцем клетку III управления на схеме.)
Полковник Эймен: Какой пост занимали в главном управлении имперской безопасности Кальтенбруннер, Мюллер и Эйхман? Укажите также, какой период времени каждый из них занимал свой соответствующий пост?
Олендорф: Кальтенбруннер был начальником полиции безопасности и СД. В качестве такового он являлся также начальником главного имперского управления безопасности, РСХА — наименование, включавшее в себя СД и полицию безопасности. Кальтенбруннер занимал этот пост с 30 января 1943 г. до конца войны. Мюллер был начальником IV управления тайной государственной полиции. Он во время создания тайной государственной полиции получил пост заместителя начальника государственной полиции, и в качестве такового он возглавлял IV управление главного имперского управления безопасности. Он занимал этот пост до конца войны. Эйхман работал под руководством Мюллера в IV управлении и занимался еврейским вопросом. Он работал там примерно с 1940 года; насколько я знаю, он занимал этот пост до конца войны.
Полковник Эймен: Скажите, пожалуйста, сколько времени вы находились на посту начальника управления III?
Олендорф: Я работал начальником III управления с 1939 года до 1945 года.
Полковник Эймен: Обратимся теперь к определению «Подвижные части», которое находится внизу, с правой стороны схемы. Объясните, пожалуйста, что означают названия «Оперативные группы» и «Оперативные команды»?
Олендорф: Понятие «Оперативная группа» было установлено совместно начальниками РСХА, ОКВ и ОКХ. Они согласились по вопросу использования подразделений ЗИПО в зонах боевых операций. Понятие оперативной группы впервые было установлено во время польской кампании. ^
Договоренность между ОКХ и ОКВ была достигнута только накануне похода в Россию. В этом соглашении указывалось, что группы армий или, вернее, сами армии должны иметь уполномоченного, представителя начальника полиции безопасности и СД, и этот уполномоченный, который был им придан, должен был иметь в своем распоряжении подразделения, т. е. так называемую оперативную группу, которая подразделялась на команды. Эти эйнзатцкоманды должны были по распоряжению фронта или армии в случае необходимости придаваться отдельным войсковым частям.
Полковник Эймен: Скажите, если знаете, до начала кампании против СССР было ли заключено какое-либо соглашение между ОКВ, ОКХ и главным управлением имперской безопасности?
Олендорф: Да, использование описанных мною подразделений и команд происходило в соответствии с письменным соглашением между ОКБ, ОКХ и главным имперским управлением безопасности.
Полковник Эймен: Откуда вам известно, что было такое письменное соглашение?
Олендорф: Я неоднократно присутствовал во время переговоров, которые велись Альбрехтом и Шелленбергом с представителями ОКВ и ОКХ. Кроме того, я видел письменный экземпляр переговоров, я держал в руках это письменное соглашение, когда принимал оперативную группу.
Полковник Эймен: Объясните Суду, кто такой Шелленберг, какой он пост занимал, если он занимал какой-либо пост?
Олендорф: Шелленберг был в последнее время начальником VI управления в главном имперском управлении безопасности, т. е. тогда, когда по поручению Гейдриха он вел эти переговоры.
Полковник Эймен: Когда, примерно, велись эти переговоры? Какова их дата?
Олендорф: Переговоры велись несколько недель. Соглашение было заключено, примерно, за неделю или за две до начала похода в Россию.
Полковник Эймен: Вы сами видели когда-либо экземпляр этого письменного соглашения?
Олендорф: Да,
Полковник Эймен: Приходилось ли вам работать с этим письменным экземпляром соглашения?
Олендорф: Да, приходилось.
Полковник Эймен: Один раз или больше?
Олендорф: Да, неоднократно и, в частности, при разборе всех вопросов, которые касались полномочий армии по отношению к этим оперативным группам.
Полковник Эймен: Вы знаете, где сейчас находится подлинник или какая-нибудь из копий этого соглашения?
Олендорф: Нет.
Полковник Эймен: Постарайтесь вспомнить и наилучшим образом объяснить Трибуналу сущность этого письменного соглашения.
Олендорф: В этом соглашении прежде всего устанавливалось, что эти оперативные группы и команды создавались для того, чтобы действовать в районах военных действий. Это было нововведением, так как д& сих пор армия брала на свою ответственность проведение тех мероприятий, которые отныне должны были проводиться полицией безопасности. Кроме того, это разграничивало деловые полномочия.
Председатель: Что делали эти оперативные команды согласно соглашению?
Олендорф: Я сказал, что соглашение касалось полномочий армии по отношению к этим оперативным группам. В этом соглашении устанавливалось, что фронты или армии несут ответственность за снабжение и передвижение этих оперативных групп. Деловые распоряжения исходили от начальника полиции безопасности и СД.
Председатель: Правильно ли, что каждая оперативная группа должна была быть придана армейской группировке или армии?
Олендорф: Каждая группа армии (фронта) должна была иметь оперативную группу. Эйнзатцкоманды, оперативные команды, в свою
очередь распределялись между армиями, причем распределялись фронтом.
Председатель: Скажите, командование армии должно было определить область, в которой должна была действовать оперативная группа, ведь так?
Олендорф: Территориально действия оперативной группы уже определялись тем, что эта оперативная группа придавалась фронту и вместе с ним перемещалась. Эйнзатцкоманды (оперативные команды) определяли свою сферу деятельности в зависимости от армии, которой они придавались.
Председатель: Скажите, это соглашение также устанавливало, что армейское командование должно было определять и устанавливать время действия оперативных команд?
Олендорф: Это подразумевалось в понятии «поход» (на марше).
Председатель: А также оно должно было определить дополнительные задачи, которые могли быть поставлены перед оперативными группами?
Олендорф: Да, именно так. Что же касается права давать инструкции и директивы, то это право оставалось за начальником полиции безопасности и СД. Но начальник полиции безопасности и СД. всегда должен был помнить основную формулировку, в которой говорилась, что-в случае, если оперативное положение этого требует, армия может давать распоряжения.
Председатель: Что предусматривало это соглашение в отношений сотрудничества между командованием армии и командованием этих оперативных групп?
Олендорф: Я не могу вспомнить, было ли сказано что-нибудь особое по этому вопросу. Во всяком случае между командованием и СД был еще связной.
Председатель: Скажите, помните ли вы какие-либо другие пункты этого письменного соглашения?
Олендорф: Я думаю, что я передал в основном содержание этого документа.
Председатель: Какой пост занимали вы лично в соответствии с этим соглашением?
Олендорф: С июня 1941 года до смерти Гейдриха, т. е. до июня 1942 года, я руководил оперативной группой «D» и был уполномоченным начальника полиции безопасности и СД при 11-й армии.
Председатель: Когда Гейдрих был убит?
Олендорф: Гейдрих был ранен в конце мая 1942 года и скончался 4 июня 1942 г.
Полковник Эймен: Скажите, пожалуйста, если вы вообще получили какое-нибудь предупреждение о кампании против СССР, за сколько времени до ее начала вы получили это предупреждение?
Олендорф: Примерно, за четыре недели до начала выступления.
Полковник Эймен: Скажите, сколько было всего оперативных групп и кто руководил ими?
Олендорф: Существовало четыре оперативные группы: оперативная группа А, В, С и D. Оперативную группу А возглавлял Шталекер, оперативную группу В возглавлял Небе, начальником оперативной группы С
был доктор Раше и впоследствии доктор Томас, оперативную группу D возглавлял сначала Олендорф, а затем Биркамп.
Полковник Зимен: Какой армии была придана группа D?
Олендорф: Группа D не была придана группе армий, она была придана непосредственно 1-й армии.
Полковник Эймен: В какой области действовала группа D?
Олендорф: Группа D действовала в Южной Украине.
Полковник Эймен: Опишите, пожалуйста, более подробно характер и размер территории, на которой первоначально действовала группа D? Назовите города и районы.
Олендорф: Самым северным городом был город Черновицы. Оттуда—по направлению к югу: Могилев-Подольский, Ямполь и на восток Цувалы, Червина, Мелитополь, Мариуполь, Таганрог и Ростов, и затем — Крым.
Полковник Эймен: Какова была конечная цель, поставленная перед группой D?
Олендорф: Группа D сама по себе находилась в резерве и предусматривалась для операций в районе Кавказа для группы! армий, которую намеревались создать для проведения этой операции.
Полковник Эймен: Когда группа D вышла на территорию Советского Союза?
Олендорф: Оперативная группа D выступила из Дюина 21 июня и через три дня она достигла Пьятра-Нямца в Румынии. Там армии уже затребовали первые оперативные команды, и те сейчас же направлялись к месту назначения, указанному армией. Вся оперативная группа была введена в бой в начале июля.
Полковник Эймен: Вы сейчас имеете в виду 11-ю армию?
Олендорф: Да. '
Полковник Эймен: Если официальные задачи этой группы были связаны с деятельностью против евреев и коммунистических комиссаров, то в какой степени эта группа занималась ими?
Олендорф: Что касается вопроса о евреях и коммунистах, оперативная группа и руководители отдельных оперативных команд имели устные распоряжения, которые были им даны до выступления.
Полковник Эймен: Каковы были эти инструкции по отношению к евреям и коммунистическим деятелям?
Олендорф: Им было поручено ликвидировать евреев и политических комиссаров в районе операций оперативных групп на русской территория.
Полковник Эймен: Когда вы говорите «ликвидированы», вы имеете в виду — убиты?
Олендорф: Да. Это значит убивать.
Полковник Эймен: Скажите, до начала советской кампании вы присутствовали на совещании в Преце?
Олендорф: Да. Это было рабочее совещание, касавшееся деятельности оперативных групп и команд, на котором перед оперативными группами и командами были поставлены задачи и даны соответствующие приказы.
Полковник Эймен: Кто присутствовал на этом совещании?
Олендорф: Начальники оперативных групп и команд и от главного имперского управления безопасности Штрекенбах, который передал приказы Гейдриха и Гиммлера.
Полковник Эймен: Каковы были эти приказы?
Олендорф: Это были приказы общего порядка, касавшиеся работы полиции безопасности и ,СД и, кроме того, приказ о ликвидации, о котором я только что говорил.
Полковник Эймен: Когда, примерно, происходило это совещание? Назовите дату.
Олендорф: Примерно за три или четыре дня до выступления.
Полковник Эймен: Таким образом, до того, как вы начали нападение на Советский Союз, вы на этом совещании получили приказы уничтожать евреев и коммунистических работников в дополнение к обычной, повседневной работе СД и полиции безопасности? Правильно это?
Олендорф: Да.
Полковник Эймен: Скажите, пожалуйста, вы лично говорили когда-нибудь с Гиммлером по поводу сообщений, сделанных Гиммлером командующим армейскими группами и армиями в связи с этими задачами?
Олендорф: Да, Гиммлер сообщил мне, что до начала похода против России Гитлер на совещании с командующими фронтов и армий сообщил эту задачу командующим и указал командующим на то, что они должны оказывать соответствующую поддержку.
Полковник Эймен: Таким образом, вы можете удостоверить, что командующие армейских групп и армий были также информированы относительно этих приказов о ликвидации евреев и советские служащих?
Олендорф: Я думаю, что в такой форме это не будет правильным. Они не имели приказа об уничтожении. Приказ об уничтожении исходил от Гиммлера, но так как ликвидация должна была происходить в зоне, которая находилась в ведении высшего командования группы армий или армии, армии был дан приказ поддерживать эти мероприятия. Без подобных указаний, которые были даны армии, деятельность этих оперативных групп была бы вообще немыслима.
Полковник Эймен: У вас были какие-нибудь другие разговоры с Гиммлером относительно этого приказа?
Олендорф: Да. В конце лета 1941 года Гиммлер был в Николаеве. Он собрал руководителей и участников этих оперативных команд. Он повторил им приказ о ликвидации и сказал, что руководители и люди, которые будут проводить в жизнь это истребление, не несут личной ответственности за выполнение этого приказа. Ответственность несет только он сам и фюрер.
Полковник Эймен: А вы сами слышали, как это было сказано?
Олендорф: Да.
Полковник Эймен: Знаете ли вы о том, что командующим армейскими группами было известно относительно этой миссии оперативных групп?
Олендорф: Этот приказ и проведение этого приказа были известны командующим армий.
Полковник Эймен: Откуда вы это знаете?
Олендорф: Из совещаний, которые имели место в армии, и из тех указаний, которые давались армией для проведения в жизнь этого приказа.
Полковник Эймен: Скажите, пожалуйста, миссия оперативных групп и соглашение между ОКВ, ОКХ и РСХА были известны руководителям управления имперской безопасности?
Олендорф: По крайней мере, части руководителей было это известно, так как часть этих людей непосредственно участвовала в действиях оперативных групп, и также тем, которые имели отношение к вопросам организации.
Полковник Эймен: Значит, большинство руководителей пришло из главного управления имперской безопасности, не правда ли?
Олендорф: Каких руководителей?
Полковник Эймен: Я имею в виду руководителей оперативных групп.
Олендорф: Этого нельзя сказать. Руководители оперативных групп и оперативных команд поступали из всей империи.
Полковник Эймен: Знаете ли вы, был^а ли эта миссия и соглашение также известны Кальтенбруннеру?
Олендорф: После вступления в должность Кальтенбруннер должен был сам заниматься этими вопросами и поэтому должен был быть знаком со всеми документами, которые касались деятельности оперативных групп.
Полковник Эймен: Кто был командующим 11-й армией?
Олендорф: Сначала командующим был фон Шобер, потом — фон Манштейн.
Полковник Эймер: Скажите Трибуналу, каким образом командующий 11-й армией направлял или наблюдал за деятельностью оперативной группы D в то время, как она проводила свои операции по ликвидации?
Олендорф: В Николаеве был получен приказ 11-й армии, касавшийся того, что ликвидация должна проводиться только на расстоянии не менее 200 километров от штаб-квартиры главнокомандующего.
Полковник Эймен: Скажите, вы помните какие-нибудь другие случаи?
Олендорф: В Симферополе со стороны армии было дано распоряжение соответствующим оперативным командам, касающееся ускорения ликвидации, причем обосновывалось это тем, что в этой области свирепствовал голод и не хватало жилищ.
Полковник Эймен: Скажите, знаете ли вы, сколько всего человек было уничтожено и ликвидировано оперативной группой D за период вашего руководства?
Олендорф: С июня 1941 года по июнь 1942 года оперативные команды сообщили, что уничтожено примерно 90 000 человек.
Полковник Эймен: Сюда входят мужчины, женщины и дети?
Олендорф: Да.
Полковник Эймен: На чем вы основываетесь, приводя именно эту цифру?
Олендорф: Я основываюсь на донесениях, которые поступали от оперативных команд в оперативную группу.
Полковник Эймен: Скажите, эти донесения поступали к вам?
Олендорф: Да.
Полковник Эймен: Вы видели и читали их лично?
Олендорф: Да.
Полковник Эймен: И именно на этих отчетах вы основываетесь, когда приводите Трибуналу эти цифры?
Олендорф: Да.
Полковник Эймен: Скажите, вы можете дать сравнительную цифру количества людей, ликвидированных другими оперативными группами?
Олендорф: Цифры, которые мне известны в отношении деятельности других оперативных групп, являются еще большими по сравнению с той цифрой, которую я указал.
Полковник Эймен: Почему? Чем это определялось?
Олендорф: Я думаю, что эти цифры в других оперативных группах сильно преувеличивались.
Полковник Эймен: Вы видели время от времени отчеты о ликвидации, которые поступали из других оперативных групп?
Олендорф: Да.
Полковник Эймен: И эти отчеты показывали, что другие оперативные группы проводили ликвидацию в больших масштабах, чем группа D. Правильно?
Олендорф: Да.
Полковник Эймен: Скажите, вы лично руководили и наблюдали ли за массовыми казнями этих людей?
Олендорф: Я присутствовал на двух массовых казнях в качестве инспектора.
Полковник Эймен: Скажите Трибуналу подробно, как проводились эти массовые казни?
Олендорф: Местная оперативная команда пыталась учесть всех евреев и объявила регистрацию. Регистрацию проводили сами евреи.
Полковник Эймен: Под каким предлогом, если вообще был какой-нибудь предлог, их собирали?
Олендорф: Их созывали под предлогом переселения.
Полковник Эймен: Продолжайте, пожалуйста.
Олендорф: После регистрации евреев собирали в одно определенное место. Оттуда их позднее перевозили к месту казни. Как правило, местом казни был противотанковый ров или просто яма. Казни осуществлялись по-военному, по команде.
Полковник Эймен: Каким образом они транспортировались к месту казни?
Олендорф: Их привозили на грузовиках к месту казни, причем столько, сколько можно было казнить немедленно. Таким образом, все это проводилось по возможности быстро, т. е. промежуток между действительной казнью и осознанием, что это совершится, был очень незначительным.
Полковник Эймен: Это была ваша идея?
Олендорф: Да.
Полковник Эймен: После того, как они были расстреляны, что делали с их телами?
Олендорф: Их хоронили в этой яме или в противотанковом рву.
Полковник Эймен: Каким образом определялось, если вообще производилось такое определение, что человек действительно умер?
Олендорф: Руководитель соединения или подразделения, производящего расстрел, получал приказ следить за этим и отдавать соответствующие распоряжения.
Полковник, Эймен: Кто же делал это?
Олендорф: Это делал или сам командир подразделения, или человек, которого он назначал.
Полковник Эймен: В каком положении расстреливались жертвы?
Олендорф: На коленях или стоя.
Полковник Эймен: Что вы делали с личной собственностью и одеждой казненных?
Олендорф: Ценные вещи изымались при регистрации, т. е. в тот момент, когда людей собирали. Они конфисковывались и передавались через главное управление имперской безопасности в министерство финансов или непосредственно в это министерство. Одежда вначале раздавалась населению, но в середине 1941—1942 года она собиралась НСФ (национал-социалистское благотворительное общество) и распределялась этой организацией. ¦
Полковник Эймен: Вся эта личная собственность в то время реги- стрировалась?
Олендорф: Регистрировались только ценности. Остальные вещи не регистрировались.
Полковник Эймен: А что вы делали с одеждой, в которой были жертвы, когда они отправлялись к месту казни?
Олендорф: Они должны были перед казнью снять верхнюю одежду.
Полковник Эймен: Все?
Олендорф: Да, всю верхнюю одежду.
Полковник Эймен: А остальная одежда?
Олендорф: Она оставалась на трупах.
Полковник Эймен: Это касалось только вашей группы или и других оперативных групп? Порядок был тот же?
Олендорф: В моей оперативной группе это был приказ. О других оперативных группах я сказать не могу.
Полковник Эймен: Каким образом проводили это другие группы?
Олендорф: Некоторые командиры подразделений не придерживались военных методов уничтожения и проводили индивидуальные расстрелы, выстрелом в затылок.
Полковник Эймен: Вы возражали против этого порядка?
Олендорф: Да, я был против этого.
Полковник Эймен: Почему?
Олендорф: Так как это вызывало нежелательную психологическую реакцию как у жертв, так и у тех, кому было приказано провести этот расстрел.
Полковник Эймен: Что делали с вещами, которые члены оперативных команд снимали с жертв?
Олендорф: Поскольку речь шла о ценных вещах, их посылали в Берлин, в главное управление имперской безопасности или в министерство финансов. Предметы, которые можно было использовать на месте, немедленно использовались.
Полковник Эймен: Что потом происходило с золотом и серебром, которое снималось с жертв?
Олендорф: Как я уже говорил, это передавалось в Берлин, в министерство финансов.
Полковник Эймен: Откуда вы это знаете?
Олендорф: Я помню, что в Симферополе это делалось таким образом.
Полковник Эймен: Что происходило с часами, которые снимались с жертв?
Олендорф: Часы по требованию армии поступали в распоряжение фронта.
Полковник Эймен: Скажите, пожалуйста, все жертвы — женщины, мужчины и дети — казнились одинаково?
Олендорф: До весны 1942 года одинаково. Затем последовал приказ от Гиммлера, что в будущем женщины и дети должны были уничтожаться только в душегубках.
Полковник Эймен: А как женщины и дети подвергались казни раньше?
Олендорф: Так же, как мужчины; их расстреливали.
Полковник Эймен: Если вообще убитых хоронили после казни, то каким образом это делалось?
Олендорф: Рвы сначала засыпали члены команд, и когда не оставалось никаких следов казни, рабочие команды из местного населения должны были заравнять эти места.
Полковник Эймен: Вы говорили, что душегубки были получены вами весною 1942 года. Какие инструкции вы получали относительно применения этих душегубок?
Олендорф: Эти душегубки должны были в будущем применяться только для уничтожения женщин и детей.
Полковник Эймен: Опишите Трибуналу конструкцию душегубок и их внешний вид.
Олендорф: С внешнего вида нельзя было сделать заключение о назначении душегубок. Это были закрытые грузовики. Они были устроены таким образом, что при пуске мотора газ из выхлопной трубы проходил в кузов—и примерно через 10—15 минут наступала смерть.
Полковник Эймен: Объясните подробно, когда и как эти душегубки применялись для казни?
Олендорф: В душегубки погружались жертвы, которые должны были быть казнены, и затем везли их к тому месту, где обычно происходили казни. Обычно их там и хоронили. Эта перевозка длилась достаточно для того, чтобы умертвить людей.
Полковник Эймен: Каким образом вы принуждали жертвы войти в душегубку?
Олендорф: Им говорили, что их перевозят в другое место.
Полковник Эймен: Как включался газ?
Олендорф: Я не знаю технических деталей.
Полковник Эймен: Сколько времени нужно было для того, чтобы убить жертву после включения газа?
Олендорф: Примерно 10—15 минут, причем жертвы ничего не замечали.
Полковник Эймен: Сколько можно было убить одновременно в одной такой душегубке?
Олендорф: Эти душегубки были различного размера, они были рассчитаны примерно на 15—25 человек.
Полковник Эймен: Вы время от времени получали отчеты от тех, кто работал на таких душегубках?
Олендорф: Я не понял вопроса.
Полковник Эймен: Я спросил, получали ли вы отчеты от тех, кто практически работал на этих душегубках?
Олендорф: Я получал донесения о том, что оперативные команды неохотно используют эти душегубки,
Полковник Эймен: Почему же?
Олендорф: Так как погребение этих жертв утруждало членов оперативных команд.
Полковник Эймен: Теперь сообщите Трибуналу, кто Присылал эти душегубки оперативным группам?
Олендорф: Душегубки не принадлежали к автопарку оперативных групп и представляли собой особую команду. Руководил этой командой инструктор. Эти машины придавались оперативным группам через главное управление имперской безопасности.
Полковник Эймен: Скажите, пожалуйста, каждая оперативная груп- t па получала душегубку?
Олендорф: Этого я не могу сказать, я знаю только о группе D, а также о группе С, и обе эти группы имели такие душегубки...
Полковник Эймен: Теперь коснемся ваших предшествовавших утверждений и показаний. Объясните, пожалуйста, почему вы считали, что предложенная вами военная процедура расстрела была лучше, чем расстрел в затылок, как это было принято в других группах?
Олендорф: С одной стороны, этим должно было быть достигнуто то, чтобы отдельные руководители и люди по военному приказу могли бы производить расстрелы и чтобы им не нужно было принимать решений в каждом отдельном случае. Эти расстрелы проводились только на основании приказа. Кроме того, мне было известно, что во время самих расстрелов нельзя было избежать издевательств, так как люди были возбуждены и так как жертвы слишком рано узнавали о своей участи и не могли длительное время выдержать такого нервного напряжения. И мне также казалось нетерпимым, чтобы руководители и отдельные лица могли и даже были вынуждены принимать самостоятельно решение расстрелять большое количество людей.
Полковник Эймен: Каким образом вы определяли, какие именно евреи должны быть казнены?
Олендорф: Это не входило в область моей компетенции, это делалось самими евреями, так как регистрация проводилась еврейским советом старейшин.
Полковник Эймен: Количество еврейской крови имело к этому какое-нибудь отношение?
Олендорф: Я не могу сейчас вспомнить детали, но я думаю, что сюда включались и евреи по матери или отцу (полуевреи).
Полковник Эймен: Какие организации поставляли основной офицерский состав для оперативных групп и команд?
Олендорф: Руководящий персонал комплектовался из состава государственной полиции, уголовной полиции и в значительно меньшей степени за счет кадров СД.
Полковник Эймен: КРИПО?
Олендорф: Да, КРИПО, государственной уголовной полиции, и значительно в меньшей степени СД.
' Сокращенное наименование государственной уголовной полиции.
Полковник Зимен: Какие другие источники существовали для пополнения состава оперативных групп?
Олендорф: Рядовые члены команд набирались из состава СС и полиции порядка. Государственная полиция и уголовная полиция поставляли инструкторов, а войска СС и полиция порядка поставляли членов оперативных групп.
Полковник Эймен: А что вы скажете о войсковых частях СС?
Олендорф: Войска СС, как и полиция порядка, должны были дать одну роту.
Полковник Эймен: А полиция порядка?
Олендорф: Полиция порядка также должна была предоставить одну роту.
Полковник Эймен: Скажите, пожалуйста, как велика была численность оперативной группы D и сфера ее действия по сравнению с другими оперативными группами?
Олендорф: Она имела, примерно, две трети состава других оперативных групп. С течением времени произошли изменения в численном составе. Отдельные оперативные группы с течением времени значительно усилились.
Полковник Эймен: Можете ли вы сказать здесь, проводились ли ликвидации, которые вы здесь описывали, после 1942 года, и если они проводились, то в течение какого времени после этой даты?
Олендорф: Мне не известно, что основной приказ был отменен, но я не могу сейчас детально вспомнить факты, которые могли бы позволить мне дать точные показания по этому вопросу, во всяком случае, в отношении России, так как очень скоро началось отступление и район действия этих оперативных команд все время изменялся. Но мне известно, что для других районов предусматривалось создание других оперативных групп, предусмотренных соответствующим указанием для действий в других районах.
Полковник Эймен: Я спрашиваю: лично вы до какого периода имеете сведения касательно этих мероприятий?
Олендорф: По вопросу, касающемуся ликвидации евреев, мне известно, что соответствующие запреты были получены за шесть месяцев до конца войны. Впрочем, я видел еще документ, в котором говорилось, что следует прекратить ликвидацию советских комиссаров, но точной даты я не помню.
Полковник Эймен: Знаете ли вы о том, были ли фактически прекращены эти ликвидации?
Олендорф: Я думаю, что да.
Председатель: Трибунал хочет знать, какое количество людей входило в вашу оперативную группу?
Олендорф: В моей оперативной группе было, примерно, 500 человек, не считая тех, кто привлекался как вспомогательная сила из жителей.
Председатель: Вы говорите, включая тех?
Олендорф: Нет, исключая тех, кто проживал в самой стране.
Председатель: Вы знаете о численности других групп?
Олендорф: Я думаю, что вначале они насчитывали 700 или 800 человек, но я сделал оговорку, что это число с течением времени изменилось, потому что отдельные оперативные группы получали новых людей или
получали дополнительных сотрудников из управления имперской безопасности.
Полковник Эймен: Вы говорите, что количество людей увеличилось. Не правда ли?
Олендорф: Да, увеличивалось.
Полковник Эймен: Здесь еще у меня есть, примерно, шесть вопросов, которые я хотел бы задать, потому что, как я думаю, они могут объяснить Трибуналу некоторые из доказательств, которые были уже Представлены раньше. Я буду очень краток, если Трибунал примет мое предложение.
Председатель: Пожалуйста.
Полковник Эймен: Объясните, что означает различная толщина синих линий, которые имеются на этой схеме?
Олендорф: Широкая синия линия, соединяющая пост Гиммлера в качестве рейхсфюрера СС и начальника германской полиции с главным имперским управлением безопасности, показывает идентичность организаций полиции безопасности и СД с точки зрения их задач. Здесь речь идет об управлении, в котором совмещаются вопросы министери-ального руководства с отдельными вопросами исполнительного порядка, т. е. берется весь комплекс вопросов, разрешаемых полицией безопасности и СД. Структурная схема организации передает, однако, с точки зрения юридической и с точки зрения подчинения, так сказать, нелегально существовавшую структуру. Дело в том, что такое понятие, как главное управление государственной безопасности, вообще официально нигде не фигурировало. Формально и по закону дело выглядело иначе, чем это представлено на схеме. Здесь были государственные и партийные учреждения, которые объединялись, т. е. данное учреждение не издавало никаких распоряжений или законов, или каких-либо указов на законном основании. И это потому, что государственная полиция в ми-нистериальном подчинении все время зависела от министерства внутренних дел, в то время как СД, несмотря на эту структуру, все же была партийным органом.
Итак, если бы я захотел воспроизвести эту схему, но на правовой основе, учитывая административное подчинение, то я должен был бы на месте отдела IV поставить политическую полицию, которая входила в главное управление полиции безопасности. Этот отдел «Политическая полиция» существовал формально до последнего времени, он был создан из полицейского отдела имперского министерства внутренних дел. Одновременно формально продолжало существовать и управление тайной государственной полиции, центральный орган прусской тайной государственной полиции, орган, руководящий деятельностью политической полиции во всех провинциях. Таким образом, вопросы министериального порядка все еще решались под маркой министерства внутренних дел постольку, поскольку всему этому надо было придать особое значение.
Таким образом, главное имперское управление безопасности было только маскировкой и отнюдь не передавало действительного положения вещей, но зато давало возможность начальнику полиции безопасности и СД в соответствии с объединяющим наименованием пользоваться то грифом начальника главного управления полиции безопасности, то грифом начальника главного управления СД, формально существовавшего до 1939 года. Одновременно это давало ему возможность, в случае необ-
ходимости, объединять силы внутри этого учреждения или же расчленять его задачи, так, как этого требовало положение и как это было целесообразно. Однако в основном продолжала существовать следующая зависимость. Государственные организации находились в известной зависимости от министерства внутренних дел, а управление СД оставалось партийным органом. Так, например, главное управление СД, т. е. главное имперское управление безопасности, только формально числилось главным управлением СС, т. е. таким главным управлением, которое распределяло членов .СС в полицию безопасности и в СД. Однако государственные учреждения не получали от СС, т. е. от Гиммлера, рейхс-фюрера СС, каких-либо указаний.
Председатель: Я не совсем понял, что вы сказали. По вашим словам, ваше имя имеется на схеме в связи с вашей работой в III управлении, но это относится только к работе внутри Германии; однако, судя по вашим показаниям, вы возглавляли оперативную группу D, которая действовала за пределами Германии.
Олендорф: Тот факт, что я руководил оперативной группой, не имел ничего общего с моей деятельностью в качестве начальника III управления. Руководство этой группой было поручено мне в силу моих чисто субъективных данных, а не потому, что я был руководителем III управления. Итак, руководство этой оперативной группой налагало на меня совершенно новые функции. Это была должность, не зависящая от предыдущей.
Председатель: Теперь я понимаю. Скажите, пожалуйста, вы должны были для этого уехать из Германии и поехать на оккупированные территории СССР?
Олендорф: Да.
Полковник Эймен: Скажите, пожалуйста, термин СД когда-нибудь употреблялся для того, чтобы обозначать одновременно СД и ЗИПО?
Олендорф: Обозначение СД все время в течение ряда лет употреблялось все больше и больше неправильно. Это название стало употребляться как сокращенное название полиции безопасности и СД, однако, отнюдь не являясь этим в действительности. Вначале СД означало только тот факт, что кто-то входил в состав СС через главное управление СД. После того, как это главное управление СД было распущено и растворилось в главном управлении имперской безопасности, возник вопрос о том, что обозначение СД, эмблема, которая была изображена на рукаве эсэсовца, должна быть заменена новой эмблемой и новым сокращением РСХА. Но этого не произошло, так как в противном случае возникла бы угроза для сохранения в тайне деятельности РСХА, и если я, например, читал в приказе фюрера о том, что во Франции люди были переданы СД, то это как раз является примером того, как неправильно употреблялось это понятие, так как во Франции таких учреждений вообще не было. С другой стороны, СД, поскольку это касается ее организаций, например III управления, являлась просто органом разведки.
Полковник Эймен: Осветите коротко отношения между СС и гестапо.
Олендорф: Отношения между СС и гестапо состояли в том, что рейхс-фюрер СС, как таковой, взял на себя задачу руководства полицией и пытался объединить государственную полицию и СС, т. е., с одной стороны, пытался привлечь к участию в государственной полиции только людей, способных нести службу в СС, с другой сто

Полковник Эймен: Осветите коротко отношения между СС и гестапо.
Олендорф: Отношения между СС и гестапо состояли в том, что рейхс-фюрер СС, как таковой, взял на себя задачу руководства полицией и пытался объединить государственную полицию и СС, т. е., с одной стороны, пытался привлечь к участию в государственной полиции только людей, способных нести службу в СС, с другой стороны, использовать
для обучения и воспитания кадров войска СС, чтобы и для государственной полиции таким образом получить кадры.
Подобное объединение осуществлялось и в дальнейшем, когда он, например, пытался также связать СС и министерство внутренних дел, т. е. всю внутреннюю администрацию.
Полковник Эймен: Скажите, пожалуйста, сколько было постоянных работников и сколько добровольных осведомителей в СД?
Олендорф: Да. В этой связи нельзя также пользоваться термином СД. Здесь нужно различать III управление и IV управление. III управление — управление информации внутри страны — имело в общем около трех тысяч штатных сотрудников, включая женщин и мужчин. Нужно подчеркнуть, что управление, ведавшее информацией внутри страны, опиралось еще на работу так называемых внештатных сотрудников, или осведомителей, т. е. лиц, которые работали в разведке по совместительству. Я считаю, что количество этих сотрудников, может быть, достигало 30000 человек.
Полковник Эймен: Дайте Трибуналу краткий пример того, как в общих чертах проводилась работа по каналам, указанным на этой схеме?
Олендорф: Сначала приведу общий пример, и для того, чтобы он был понятнее, я придумаю его сам. Гиммлер узнал, что над территорией Германии все чаще и чаще самолеты сбрасывали диверсантов, которые угрожали своими действиями транспорту и заводам. Он сообщает это Каль-тенбруннеру, который является начальником полиции безопасности, и говорит ему, что он должен дать соответствующие указания относительно этих фактов своим органам и принять меры к тому, чтобы сброшенные на территорию Германии диверсанты возможно скорее были бы схвачены. Кальтенбруннер уполномочивает начальника IV управления, т. е. государственную полицию, разработать в нижестоящих органах и представить указ. Этот указ разрабатывается соответствующим отделом I управления и затем либо непосредственно через Мюллера передается органам государственной полиции, либо, что более вероятно, исходя из важности задачи и необходимости одновременно оповестить другие учреждения полиции безопасности, проект приказа передается Кальтенбрун-неру, который подписывает его и уже после этого передает прочим учреждениям империи.
На основании этого указа, например, нужно, чтобы государственные полицейские управления докладывали о своих мероприятиях, а также о результатах, которые достигнуты. Причем эти донесения идут тем же путем, но в обратном порядке: нижестоящие органы (филиалы) передают донесения в соответствующий отдел IV управления, оттуда они идут к начальнику IV управления и затем уже к начальнику полиции безопасности Кальтенбруннеру и от Кальтенбруннер а к начальнику германской полиции Гиммлеру, т. е. в обратном порядке через инстанции, которые передали им распоряжение сверху.
Полковник Эймен: И, наконец, дайте нам, пожалуйста, пример одного типичного мероприятия, которое проводилось по каналам, изображенным на данной схеме.
Олендорф: Например, арест руководителей левых партий после событий 20 июля. Соответствующее указание было передано Гиммлером Кальтенбруннеру, а Кальтенбруннер передал его IV управлению, где и
был составлен и разработан проект приказа. Этот проект был передан на подпись Кальтенбруннеру и затем издан. Донесения шли тем же путем, снизу вверх.
Полковник Эймен: Господа Судьи, я передаю свидетеля другим обвинителям. Как я знаю, полковник Покровский хочет задать свидетелю несколько вопросов от имени советского обвинения.
Полковник Покровский': Показания свидетеля имеют значение для выяснения тех вопросов, которые интересуют советскую делегацию. Поэтому, с разрешения Суда, я хотел бы задать несколько вопросов свидетелю Олендорфу.
Вы сказали, свидетель, что два раза присутствовали в качестве инспектора при массовых казнях. По чьему приказанию вы были инспектором при казнях?
Олендорф: При совершении этих казней я присутствовал по собственной инициативе.
Полковник Покровский: Но вы сказали, что вы присутствовали как инспектор?
Олендорф: Я сказал, что я присутствовал для того, чтобы инспектировать.
Полковник Покровский: Это была ваша инициатива?
Олендорф: Да.
Полковник Покровский: При казнях всегда присутствовал кто-нибудь из высших руководителей в целях инспектирования?
Олендорф: Если представлялась возможность, я всегда посылал на казни представителя от штаба оперативных команд. Но это не всегда было возможно из-за большого расстояния от места нахождения оперативных команд до места казни.
Полковник Покровский: С какой целью посылалось лицо для инспектирования?
Олендорф: Для того, чтобы установить, выполняются ли мои указания относительно проведения казней.
Полковник Покровский: Следует ли вас понять таким образом, что инспектор должен был убедиться в том, что казнь действительно произведена?
Олендорф: Нет, это было бы . неправильным толкованием. Этот инспектор должен был удостовериться в том, насколько соблюдаются мои указания в отношении проведения казней.
Полковник Покровский: Какие условия вы имеете в виду?
Олендорф: Во-первых, негласность, отсутствие посторонних зрителей, во-вторых, военный метод осуществления казней (залп). В-третьих, беспрепятственная доставка осужденных и проведение казни без каких-либо волнений. В-четвертых, наблюдение за изъятием собственности для того, чтобы нельзя было обогатиться. Вероятно, были еще какие-либо другие подробности, которых я сейчас не припомню. Во всяком случае, всякое дурное обращение как моральное, так и физическое должно было быть исключено из метода проведения казни.
Полковник Покровский: Когда вы сказали относительно наблюдения за судьбой имущества, вы имели в виду необходимость изъятия всех ценностей?
Олендорф: Нет. Ценные предметы были сданы еще до казни. Причем они собирались старостой еврейской общины и передавались руководству оперативной команды.
Полковник Покровский: Так о каком имуществе идет речь?
Олендорф: Например, о золоте и серебре или о ценных бумагах.
Полковник Покровский: Вы хотели обеспечить правильное, по вашему мнению, направление этого имущества или наиболее полное его изъятие?
Олендорф: Да.
Полковник Покровский: Вы сказали относительно дурного обращения. Что вы понимали под дурным обращением при казнях?
Олендорф: Если, например, метод, при помощи которого проводились казни, вызывал всевозможные нервные волнения и неподчинение среди жертв и руководство оперативных команд вынуждено было насильственным образом подавлять эти беспокойства.
Полковник Покровский: Что вы понимаете под подавлением с помощью насильственных мер? Что вы понимаете под насильственным подавлением волнения, возникающего среди жертв?
Олендорф: Когда, как я уже говорил, при приведении в исполнение казни необходимо было избивать жертвы.
Полковник Покровский: Необходимо было бить жертвы?
Олендорф: Я, правда, не видел этого, но я слышал об этом.
Полковник Покровский: От кого?
Олендорф: В разговорах с членами других команд.
Полковник Покровский: Вы сказали, что для казни применялись машины, автомобили? Вы имели в виду «системы» Беккера?
Олендорф: Да.
Полковник Покровский: Не знаете ли вы, где и с помощью кого «изобретатель» Беккер реализовал свои «изобретения»?
Олендорф: Я помню только, что все это происходило во втором управлении главного имперского управления безопасности, но я не могу сказать этого точно.
Полковник Покровский: Сколько было казнено с помощью этих автомобилей?
Олендорф: Я не могу назвать точную цифру, но сравнительно это было очень немного, примерно, несколько сотен.
Полковник Покровский: Вы сказали, что в этих машинах казнили главным образом женщин и детей. По каким соображениям?
Олендорф: Существовал категорический приказ Гиммлера по этому поводу. Женщины и дети, согласно этому приказу, должны были быть умерщвлены именно таким образом для того, чтобы избежать лишних душевных волнений, которые возникали в связи с другими видами казни. Это также давало возможность мужчинам, которые сами были женаты, не стрелять в женщин и детей.
Полковник Покровский: Наблюдал ли кто-либо за поведением казнимых в этих машинах?
Олендорф: Да, врачи.
Полковник Покровский: Известно ли вам, что Беккер докладывал о том, что смерть в этих машинах была особенно мучительной?
Олендорф: Нет. -О донесениях Беккера я впервые узнал из письма Рауфу, которое мне здесь показывали. Напротив, я знаю, согласно донесениям врачей, что жертвы ничего не ощущали до наступления смерти.
Полковник, Покровский: Участвовали ли в массовых казнях военные подразделения — армейские подразделения, я хочу сказать?
Олендорф: Как правило, нет.
Полковник Покровский: А как исключение?
Олендорф: Насколько я помню, как в Николаеве, так и в Симферополе от времени до времени присутствовал представитель от командования армии, присутствовал как зритель.
Полковник Покровский: С какой целью? '
Олендорф: Этого я не знаю. Вероятно, для личной информации.
Полковник Покровский. А воинские части выделялись в этих местах для исполнения казни?
Олендорф: Официально армия не выделяла никаких подразделений для этой цели, так как армия вообще была против этого мероприятия.
Полковник Покровский: А фактически?
Олендорф: Однако отдельные подразделения добровольно ставили себя в распоряжение этих команд. Однако я не знаю такого случая в армии, исключая вспомогательный состав армии (обоз).
Полковник Покровский: Вы давали показания относительно того, кто подлежал уничтожению. Только ли одних евреев предавала казни эйн-затцгруппа, или точно так же, как и евреи, предавались казни коммунисты, «коммунистические чиновники», как вы называли их в своих инструкциях?
Олендорф: Да, имелись в виду активисты, т. е. употреблялось выражение политические комиссары. В данном случае сама по себе принадлежность к коммунистической партии была недостаточной для того, чтобы быть казненным или подвергаться преследованиям.
Полковник Покровский: Специального выяснения, какую роль выполнял этот человек в коммунистической партии, никто не производил? Я понял перевод вашего ответа так, что факт принадлежности к коммунистической партии служил достаточным основанием для того, чтобы человек был казнен?
Олендорф: Нет, я сказал как раз наоборот, что сам факт принадлежности к коммунистической партии не являлся решающим. Не только человека могли не казнить, но это также не являлось поводом к его преследованию. Тут необходимо было учитывать его активную политическую деятельность.
Полковник Покровский: Приходилось ли вам беседовать с кем-либо из ваших сослуживцев или начальников по вопросу о присланных в вашу группу автомобилях для казни и о работе этих автомобилей? Припоминаете такой разговор?
Олендорф: Нет, я не помню какого-либо конкретного разговора по этому поводу.
Полковник Покровский: Были ли у вас сведения о том, что члены «эйнзатцкоманды», которые приводили в исполнение казни, неохотно пользовались автомобилями-душегубками?
Олендорф: Я знал о том, что оперативные команды пользовались подобными машинами.
Полковник Покровский: Нет, я имею в виду другое. Я хочу выяснить, получали ли вы сведения о том, что члены оперативных команд неохотно избирают такой вид казни, а предпочитают другие способы казни?
Олендорф: То есть вы хотите сказать, что они охотнее пользовались газовыми машинами, чем расстрелами?
Полковник Покровский: Наоборот, что они охотнее пользовались расстрелами, чем газовыми машинами?
Олендорф: Да, я об этом уже говорил ранее, что душегубки...
Полковник Покровский: По каким соображениям они охотнее пользовались расстрелами, чем газовыми машинами?
Олендорф: % уже говорил, потому, что разгрузка тел, по мнению руководителей оперативных команд, представляла нехорошее зрелище с психологической точки зрения и вела к неприятным душевным потрясениям.
Полковник Покровский: Что вы имеете в виду под «нехорошим зрелищем с психологической точки зрения»?
Олендорф: Насколько я помню, очевидно, потому, что происходили определенные отравления организма, которые впоследствии были видны, а также из-за положения самих тел и испражнений; тела лежали в грязи.
Полковник Покровский: Вы хотели сказать, что на жертвах не было явно заметно то страдание, которое они испытывали перед смертью? Я правильно вас понял?
Олендорф: Вы имеете в виду момент умерщвления их газом в машине?
Полковник Покровский: Да.
Олендорф: Я могу только повторить то, что мне говорил врач,— что жертвы ничего не ощущали до наступления смерти.
Полковник Покровский: Тогда совершенно не понятен ваш ответ на мой предыдущий вопрос, что разгрузка этих машин производила очень тяжелое впечатление на членов команды.
Олендорф: Да, как я уже говорил, благодаря положению этих тел и, очевидно, потому, что машина была загрязнена испражнениями.
Генерал Никитченко1: Вы можете ответить,—до какого времени существовала оперативная группа, которую вы возглавляли?
Олендорф: Штаб оперативной группы был еще на Кавказе, затем возвратился. Насколько я помню, потом была образована боевая группа, именуемая «Биркампф», которая с этого времени вела борьбу с партизанами. Оперативная группа, насколько я помню, была совсем распущена, и «Биркампф» был переведен в генерал-губернаторство. Он взял с собой большую' часть своих бывших сотрудников.
Генерал Никитченко: Чем вы занимались после того, как «Биркампф» выехал?
Олендорф: Я думаю, можно сказать, что оперативная группа перестала существовать в то время, когда началось отступление на Кавказе. Затем она выполняла задачи военного характера и находилась под непосредственным командованием на Украине и, в частности, под командованием СС и полиции.
Генерал Никитченко: Она просто перешла в другое подчинение, но функции, которыми она занималась, она продолжала выполнять?
Олендорф: Нет, она стала тогда боевой единицей.
Генерал Никитченко: Против кого она вела боевые действия?
Олендорф: Она действовала в рамках той борьбы, которая осуществлялась против партизанского движения.
Генерал Никитченко: Можете ли сказать конкретнее, что именно делала эта группа?
Олендорф: После отступления?
Генерал Никитченко: Да, после того, когда, как вы говорите, изменились ее функции, она вела борьбу только против партизан и еще против кого-либо?
Олендорф: Я сам точно не знаю. Она имела своей задачей вести разведку о партизанских отрядах и, очевидно, должна была все время находиться в боевой готовности.
Генерал Никитченко: Но казнями она занималась?
Олендорф: Я не могу сказать, как обстояло дело в тот момент, так как эта группа уже находилась в тех районах, для которых подобные задачи уже не были действительны.
Генерал Никитченко: Вы в своих показаниях говорили, что оперативная группа имела целью уничтожение евреев и комиссаров. Правильно?
Олендорф: Да.
Генерал Никитченко: По каким мотивам истребляли детей?
Олендорф: Был приказ о том, что еврейское население должно быть полностью уничтожено.
Генерал Никитченко: В том числе и дети?
Олендорф: Да.
Генерал Никитченко: Только ли детей евреев уничтожали?
Олендорф: Да.
Генерал Никитченко: А детей тех, кого вы относили к категории комиссаров, тоже уничтожали?
Олендорф: Мне не известно, чтобы когда-либо разыскивали семью комиссара.
Генерал Никитченко: Отчеты о тех казнях, которые проводились группой, вы представляли куда-нибудь?
Олендорф: Донесения относительно казней регулярно поступали в главное управление имперской безопасности.
Генерал Никитченко: Вы лично представляли отчеты о совершенных убийствах, которые были произведены группой?
Олендорф: Оперативные команды, которые проводили это мероприятие, докладывали оперативной группе, а оперативная группа доносила в главное управление имперской безопасности.
Генерал Никитченко: Куда именно?
Олендорф: Лично начальнику полиции безопасности.
Генерал Никитченко: Персонально кому? Фамилию можете назвать?
Олендорф: Тогда это был Гейдрих.
Генерал Никитченко: А после Гейдриха?
Олендорф: Но ведь я затем прекратил работу: в общем — таков был приказ.
Генерал Никитченко: После Гейдриха вы продолжали представлять донесения?
Олендорф: Я больше не работал после смерти Гейдриха. Но, очевидно, донесения продолжали поступать.
Генерал Никитченко: Вам известно, что донесения продолжали поступать или их прекратили представлять?
Олендорф: Нет, не знаю.
Генерал Никитченко: Такая деятельность по истреблению советских людей, которую вы осуществляли, соответствовала политике правительства Германии и нацистской партии?
Олендорф: Да. Однако здесь надо различать две вещи: приказ, касавшийся ликвидации, исходил от фюрера рейха, а рейхсфюрер СС Гиммлер должен был выполнять этот приказ.
Генерал Никитченко: Находилось ли это в соответствии с политикой, проводившейся нацистской партией и правительством?
Олендорф: Это и есть политика, которая была определена Гитлером. Если вы спрашиваете, имеет ли это отношение к идее национал-социализма, я ответил бы отрицательно.
Генерал Никитченко: А на практике?
Олендорф: Да.
Председатель: Как я понял, вы сказали, что ценные вещи отбирались у евреев еврейскими старостами?
Олендорф: Да.
Председатель: Решали ли старосты, кого должны были убивать?
Олендорф: Нет.
Председатель: Откуда им было известно, кого должны были убивать?
Олендорф: Старосты определяли, кто был евреем, и производили их регистрацию, каждого в отдельности.
Председатель: Когда они их регистрировали, отбирали ли они у них ценности?
Олендорф: Это делалось не всегда одинаково. Насколько я помню, старостам был дан приказ собирать ценности при регистрации.
Председатель: Следовательно, еврейские старосты не знали, будут ли они убиты или нет?
Олендорф: Это правильно.

20 ноября 1945 г. в Нюрнберге начался процесс над главными нацистскими военными преступниками.

головатый андрей написал:

Это для сионистской проститутки "головатого" не имеет значения, на каком форуме этот "головатый" будет защищать еврейские интересы, и кто там будет давать достойный ответ сионистской мрази. УКРАИНЕЦ первым делом постарался бы опровергнуть возводимый на украинский народ кровавый навет:

berkovich-zametki.com/Forum2/viewtopic.php?f=11&t=1708
berkovich-zametki.com/Forum2/viewtopic.php?f=11&t=1775
berkovich-zametki.com/Forum2/viewtopic.php?f=11&t=1157

А уж потом занялся бы "необъятным" - второстепенными для него темами. Но сионистская проститутка "головатый" на форуме, где оскорбляют украинский народ, к которому "головатый" имел нахальство себя причислить, до сих пор не появился.

головатый андрей написал:

Вы не поняли, "головатый". Вам в детстве, как и многим другим еврейским детям не объяснили правила поведения в приличном обществе. Любой человек может допустить опечатку. Но если он не оскорбляет при этом других людей, то ему на это никто пенять не будет. Разве только какое-нибудь головатое быдло. Но, если это головатое быдло называет другого человека "идиотом" или "арийским недоучкой", допуская САМ при этом грубую грамматическую ошибку или неправильно написав фамилию коменданта Освенцим, то, тем самым, головатое быдло ставит себя в очень дурацкое положение.

головатый андрей написал:

А вы к кому обращаетесь, головатик?

головатый андрей написал:

Так в рамках нескольких небольших тем, в отличие от одной безразмерной, будет лучше видно мои "косяки", если они у меня есть, конечно. Или вы с Островским боитесь что будут видны именно ВАШИ "косяки"?

головатый андрей написал:

holocaustrevisionism.blogspot.ru/2003/12/blog-post.html

головатый андрей написал:

А если вы, головатый, в открытую здесь заявляете, что не собираетесь выбирать выражения по отношению к участникам форума, то почему вы плачете, когда вас совершенно заслуженно называют сионистской проституткой?


И когда же "головатый" соизволит привести этот документ, который он анонсировал аж 20 дней назад? Консультанты "головатого" его еще не сочинили?

Кстати, особо хитроумных еще раз дополнительно уведомляю о том, что для документов по Бабьему Яру существует тема "Бабий Яр", где лучше видны "косяки" холокостников.

головатый андрей написал:

И все же, "головатый", что же должен сделать человек, которого заинтересовали ваши документы, но который не знает, берете ли вы их действительно из материалов Нюрнбергского процесса или сочиняете вместе с каким-нибудь историческим пародистом, типа Игоря Островского? Еще не придумали?

Допрос
свидетеля Н. И. Ломакина
Стенограмма заседания
Международного военного трибунала
от 27 февраля 1946 г.
Смирнов: Скажите, свидетель, Вы являетесь благочин-
ным церквей города Ленинграда, это значит, что Вам под-
чинены все храмы, находящиеся в этом городе?
Ломакин: Да, все храмы находятся в моем непосредст-
венном ведении. Я обязан периодически их посещать, о со-
стоянии храмов и о состоянии приходской жизни я обязан
докладывать владыке митрополиту.
Смирнов: Храмы Ленинградской области также находи-
лись в Вашем подчинении?
Ломакин: Сейчас они не находятся в моем подчинении,
но в блокаду Ленинграда и оккупацию Ленинградской об-
ласти они были в моем ведении.
Смирнов: После освобождения Ленинградской области
от оккупации немцев Вам приходилось по поручению пат-
риарха Алексия выезжать на территорию области и осмат-
ривать храмы?
Ломакин: Не по поручению патриарха Алексия, тогда
был патриархом Сергий, а по поручению управляющего
епархией митрополита Алексия, ныне патриарха Московс-
кого и всея Руси.
Смирнов: Скажите, пожалуйста, свидетель, где Вы про-
были период блокады Ленинграда?
Ломакин: Безвыездно в Ленинграде.
Смирнов: Если не ошибаюсь, Вы награждены медалью
«За оборону Ленинграда»?
Ломакин: Да, за участие в героической обороне Ленин-
града как раз в день моего рождения я удостоен этой вы-
сокой правительственной награды.
Смирнов: Скажите, свидетель, в начале блокады Ленин-
града в каком храме Вы служили?
Ломакин: В начале блокады я был настоятелем Георги-
евского кладбища, настоятелем Никольской церкви этого
кладбища.
Смирнов: Следовательно, это была кладбищенская цер-
ковь?
Ломакин: Да.
Смирнов: Может быть, Вы расскажете Трибуналу о сво-
их наблюдениях, сделанных в период службы в этой церк-
ви:
Ломакин: Пожалуйста.
Смирнов: Прошу Вас сделать это.
Ломакин: В 1941 году и в начале 1942 года я был насто-
ятелем кладбищенской церкви. Здесь я наблюдал следую-
щие трагические картины, о которых хотел бы сейчас под-
робно рассказать Трибуналу.
Спустя несколько дней после вероломного нападения
гитлеровской Германии на Советский Союз я был свидете-
лем огромного увеличения числа отпеваний умерших. Это
были дети, женщины и престарелые люди, погибшие в ре-
зультате вероломных налетов немецкой авиации на город,
— мирные жители нашего города.
Если до войны количество умерших колебалось от 30 до
50 человек в день, то во время войны цифра эта быстро
увеличилась до нескольких сот в день. Не было физичес-
кой возможности внести умерших в храм. Вокруг храма
образовалась громадная очередь ящиков и гробов, напол-
ненных кусками человеческого мяса, изуродованными тру-
пами мирных жителей — граждан города Ленинграда, по-
гибших в результате варварских налетов немецкой
авиации.
Наряду с отпеваниями принесенных к храму покойников
необычайно возросла практика так называемых заочных от-
певаний. Верующие люди не могли доставить в храм своих
умерших родственников и знакомых. Их родственники и
знакомые погребены были под обломками, под развалина-
ми уничтоженных немцами жилых домов. Вокруг храма
можно было в течение целого дня видеть груды гробов —
100, 200 гробов, над которыми совершал отпевание свя-
щенник.
Вы меня простите, мне трудно рассказывать, потому
что, как уже известно Трибуналу, я пережил всю блокаду
города, сам умирал с голоду и сам пережил все ужасы не-
прерывных налетов немецкой авиации. Несколько раз я
был контужен.
В зиму 1941—1942 годов положение Ленинграда в бло-
каде было особенно тяжелым. Непрекращающиеся налеты
немецкой авиации, артиллерийский обстрел города, отсут-
ствие света, воды, транспорта, канализации в городе и, на-
конец, ужасающий голод — вследствие всего этого мирные
жители города испытывали неслыханные в истории челове-
чества страдания. Это были воистину герои, страдавшие за
Родину, неповинные мирные жители.
Наряду с тем, что я сейчас Вам сказал, мне приходилось
видеть и другие ужасные картины, когда я служил настоя-
телем этой кладбищенской церкви. Кладбище многократно
подвергалось жесточайшим налетам немецкой авиации. И
вот представьте себе картину, когда люди, нашедшие веч-
ный покой, — гробы, их тела, кости, черепа — все это вы-
брошено на землю, в беспорядке разбросаны памятники,
кресты, и люди, только что пережившие потерю близких,
Должны снова страдать, видя громадные воронки, где, мо-
жет быть, только что похоронили они своих близких, ро-
дных и знакомых, снова страдать, что им нет покоя.
Смирнов: В период голода в какой степени увеличилось
количество отпеваний в этой кладбищенской церкви?
Ломакин: Как я уже сказал, вследствие невероятных ус-
ловий блокады, вследствие непрерывных налетов немец-
кой авиации на город, вследствие артиллерийских обстре-
лов города количество отпеваний усопших дошло до
невероятной цифры — до нескольких тысяч в день. Мне
особенно сейчас хочется рассказать Трибуналу о том, что я
наблюдал 7 февраля 1942 г. За месяц до этого случая, ис-
тощенный голодом и необходимостью проходить ежеднев-
но большие расстояния от дома до храма и обратно, я за-
болел. За меня исполняли обязанности священника мои
два помощника. 7 февраля, в день родительской субботы,
перед началом великого поста, я впервые после болезни
пришел в храм, и открывшаяся моим глазам картина оше-
ломила меня — храм был окружен грудами тел, частично
даже заслонившими вход в храм. Эти груды достигали от
30 до 100 человек. Они были не только у входа в храм, но
и вокруг храма. Я был свидетелем, как люди, обессилен-
ные голодом, желая доставить умерших к кладбищу для
погребения, не могли этого сделать и сами обессиленные
падали у праха почивших и тут же умирали. Эти картины
мне приходилось наблюдать очень часто.
Смирнов: Я прошу Вас ответить на вопрос — какие раз-
рушения были причинены храмам города Ленинграда?
Ломакин: Как мною уже доложено Вам, господа судьи,
по должности благочинного я должен был периодически
наблюдать за состоянием храмов города и докладывать
моему владыке митрополиту подробно в данной связи. И
вот тут мои впечатления и личные наблюдения таковы:
церковь Воскресенья на канале Грибоедова — этот замеча-
тельный высокохудожественный храм — от артиллерийских
обстрелов врага-немца получила очень серьезные повреж-
дения: пробиты купола, изуродована снарядами крыша, в
разных местах по стенам мозаичные священные изображе-
ния также приведены частично в негодность или вообще
уничтожены. Измаильская крепость, Троицкий собор, па-
мятник борьбы, украшенный замечательными фризами, ху-
дожественно отображающими эпопею взятия Измаильской
крепости — ему причинены огромные разрушения систе-
матическими обстрелами и артиллерийскими снарядами.
Была совершенно разбита в разных местах крыша. Худо-
жественная лепка вся отбита. Остались лишь маленькие ку-
сочки ее.
Смирнов: Скольким храмам в Ленинграде причинены
сильные повреждения и сколько храмов разрушено?
Ломакин: Артиллерийскими обстрелами сильно пов-
реждена, почти даже совсем разрушена, церковь на Сера-
фимовском кладбище, артиллерийские снаряды попадали в
церковь кладбища, кроме того, ей были причинены боль-
шие повреждения воздушными налетами.
Немецкая авиация причинила очень много повреждений
храмам. Я должен прежде всего сказать о двух храмах, на-
иболее пострадавших от блокады Ленинграда, это прежде
всего храм Князь-Владимирского собора, в котором, кстати
сказать, я имею честь сейчас быть священником. В 1942 го-
ду в феврале и по 1 июля я был настоятелем этого храма,
и вот, должен Вас познакомить, господа судьи, со следую-
щим, чрезвычайно интересным и потрясающим случаем,
который имел место накануне Святой Пасхи в 1942 году.
Великая суббота. В 5 часов вечера по московскому вре-
мени на город немецкая авиация начала массированный на-
лет. В 5.30 вечера в юго-западную часть Князь-Владимирс-
кого собора упали две авиабомбы. Люди в это время
подходили к святой плащанице. Была громаднейшая оче-
редь верующих, желающих исполнить свой христианский
долг. Я видел, как человек около 30 лежало на паперти ра-
неными. Эти раненые были в разных местах близ храма.
Некоторое время они были беспомощны, пока им не была
оказана медицинская помощь.
Произошла страшная картина смятения. Люди, не успев-
шие войти в храм, поспешно стали убегать в близ располо-
женные траншеи, а другая часть, вошедшая в храм, раз-
местилась по стенам храма, в ужасе ожидая своей смерти,
потому что сотрясение храма было настолько сильно, что
непрерывно, в течение некоторого количества времени,
падали стекла, куски штукатурки, и вот, спустившись из
комнаты второго этажа, я был потрясен открывшимся пе-
редо мной зрелищем.
Люди бросились ко мне: «Батюшка, вы живы?» «Батюш-
ка, как же теперь понять, как поверить в то, что говорили
о немцах, что они — верующие люди, что немцы любят
Христа, что они не трогают людей, которые верят в бога,
где же эта вера, когда в пасхальный вечер так обстрелива-
ют?..» Я должен заметить, что налет немецких самолетов
продолжался вплоть до самого утра, всю пасхальную ночь,
—• ночь любви, ночь христианской радости, ночь воскре-
сенья была превращена немцами в ночь крови, в ночь раз-
рушения и страданий ни в чем не повинных людей.
Смирнов: У меня последний вопрос к Вам, свидетель.
Скажите, пожалуйста, выезжая для проверки церквей в об-
ласть, не были ли Вы очевидцем глумления над религией и
над церквами?
Может быть, Вы, будете добры рассказать об этом Су-
ду?
Ломакин: В июле 1943 года, по распоряжению митропо-
лита Алексия, я выезжал в район Старого Петергофа и
Ораниенбаума. Из личных наблюдений и из моих бесед с
верующими я установил следующее и для себя считаю это
очевидным, а позже все это подтвердилось, когда Новый
Петергоф был освобожден от немецкой оккупации, и то, о
чем я сейчас расскажу, может быть проверено воочию.
В Старом -Петергофе, вскоре после того, как немцы за-
няли Новый Петергоф, ровно в 10 дней были уничтожены
артиллерией врага и немецкими самолетами абсолютно
все храмы. При этом немецкая авиация и артиллерия об-
ставили дело так, что вместе с храмами погибли и молив-
шиеся в них или искавшие в них убежища от боев и артил-
лерийской стрельбы мирные жители города.
Все храмы Старого Петергофа, а именно: Знаменская
церковь, Святотроицкая кладбищенская церковь и припи-
санная к ней маленькая Лазаревская церковь, церковь-му-
зей при даче императрицы Марии Федоровны, церковь
Серафимовская и церковь на военном кладбище -s- все эти
храмы немцами уничтожены. Можно с уверенностью ска-
зать, что под Святотроицкой кладбищенской церковью и
Лазаревской — ее подвале, а также в склепах кладбищ,
главным образом под сводами Знаменской церкви, погиб-
ло до 5 тысяч человек. Немцы не позволяли выходить спа-
савшимся людям на воздух. Легко себе представить сани-
тарное состояние и вообще состояние людей,
находившихся в церковных подвалах. Одуряющий воздух
от дыхания, испражнений несчастных, насмерть перепуган-
ных людей, вызывали обмороки, головокружения, а малей-
шая попытка выйти из храма на свежий воздух каралась
фашистами расстрелом мирных жителей.
Сейчас уже много времени утекло с тех пор, а мне осо-
бенно запомнился один случай. Мне рассказывала его
близкая родственница тех людей, о которых я сейчас ска-
жу. Маленькая девочка из подземелья Троицкой церкви
вышла на воздух и моментально была убита немецким
снайпером. Мать, желая внести ребенка, тоже вышла, но,
обливаясь кровью, упала на этого ребенка. Гражданка Ро-
машова и до сих пор жива, и мне не раз с ней приходилось
встречаться, и она с ужасом вспоминает этот факт. А таких
фактов и подобных этому было много.
Смирнов: В других районах Ленинградской области не
были ли Вы очевидцем осквернения святынь?
Ломакин; Был. Например, в Пскове. В Пскове там очень
страшная, я бы сказал, ужасная картина разрушения вооб-
ще города. В частности, по данному вопросу я считаю до-
лгом сказать Вам, господа судьи, следующее. Псков — го-
род-музей, православный заповедник, украшенный
большим числом храмов, расположенных по берегу реки
Великой и ее притоков. В нем, в этом городе, до 60 храмов
разных размеров и разных наименований, из коих до 39
представляют собой не только высокохудожественные па-
мятники церковного зодчества, иконографии, стенописи
(фрески), но и замечательные исторические памятники,
отображающие в себе все величие, всю многообразную и
многовековую историю русского народа.
Троицкий собор в Кремле с его замечательным иконос-
тасом. Весь этот храм немецкие войска разграбили, вывез-
ли из него все имущество, и не только из него, но и из
всех храмов города. Вы не найдете ни одной иконочки уце-
левшей и не найдете ни одного церковного облачения, со-
суда — все вывезено немцами. Троицкий собор — я снова
к нему возвращаюсь. Буквально за полчаса до моего появ-
ления в храме взорвалась мина у самых царских врат. Цар-
ские врата уничтожены, престол забрызган кровью. Перед
своими глазами у царских врат я увидел трех наших во-
инов, погибших здесь под миной, заложенной, как я уже
сказал, у самых царских врат. Мины были заложены и в
других местах. Я здесь приведу интересную справку. Ведь
Псков освобожден в августе 1944 года, а вот в праздник
Крещения в этом году, в 1946 году, там произошел в этом
храме новый взрыв и две жертвы поплатились жизнью. По-
добным же образом, как и Троицкий собор, был заминиро-
ван храм Святого Василия на Горке. Там была заложена ми-
на у входа в самый храм. Во всех храмах вас поражает
изобилие всякой грязи, отбросов, бутылок, жестянок из-
под консервов и всякой нечисти.
В соборе Иоанновского монастыря была устроена не-
мцами конюшня. В другом храме — Богоявления — был
устроен склад вина. В третьем храме я видел склад горю-
чего, торфа, угля и прочего. Да что.говорить об отдельных
храмах. Куда ни придешь, сердце обливается кровью от
несчастья, от грабежа людей, на всю Европу кричавших о
своей культуре, презиравших человечество и говоривших,
что они веруют в бога. Где же тут вера?
Смирнов: У меня нет больше вопросов, господин пред-
седатель.
Ломакин: Я хотел бы просить господина обвинителя
разрешить мне сказать несколько слов о том, что у нас де-
лалось в Ленинграде...
Николо-Богоявленский собор — кафедральный храм
Ленинграда. Здесь же во время блокады жил нынешний
патриарх Алексий. Я был свидетелем, прослужив здесь до
конца войны с июля 1942 года, неоднократных артиллерий-
ских обстрелов этого храма.
Просто удивляться приходилось: какой же военный
объект искали горе-вояки в нашем святом храме. Как толь-
ко великий праздник или просто воскресенье — сейчас же
артиллерийский обстрел. Да и какой обстрел. В великий
пост, на первой неделе, в 1943 году с самого раннего утра
и до поздней ночи ни притч (то есть духовенство), ни мо-
лящиеся не имели физической возможности выйти из хра-
ма. Кругом снаружи царили смерть и разрушения. Я сам
лично видел человек 50, точно я затрудняюсь сейчас ска-
зать цифру, моих духовных детей, погибших около храма.
Они поспешили выйти, не дождавшись отбоя тревоги ар-
тиллерийского налета, и нашли гибель около храма. В этом
святом храме мне пришлось похоронить тысячи людей,
изорванных в клочья, погибших в результате разбойничьих
налетов немецкой авиации и обстрелов немецкой артилле-
рией мирных жителей города.
Много слез пролито здесь за так называемыми заочны-
ми отпеваниями.
Во время одного из обстрелов едва не погиб наш вла-
дыка митрополит Алексий. Несколькими осколками была
разбита его келья.
Должен сказать еще, не утруждая продолжительными
показаниями присутствующих, что самые интенсивные об-
стрелы Ленинграда были именно в праздники. Обстрелива-
лись храмы божьи, обстреливались трамвайные остановки,
обстреливались госпитали, разрушались всякими способа-
ми — и артиллерией и немецкой авиацией. Бомбились до-
ма мирных жителей.
Мне бы очень долго пришлось утруждать вас, господа
судьи; если бы я стал Вам перечислять эти страшные дни
крови, страданий ленинградцев за период войны. Но могу
сказать одно в заключение: русские люди, ленинградцы до
конца исполнили свой долг перед Родиной. Несмотря на
жесточайшие обстрелы и налеты немецкой авиации, в го-
роде царили исключительный порядок и организованность,
а православная церковь разделила чашу этих страданий.
Она молитвой и проповедью слова божьего вносила бод-
рость и утешение в сердца верующих и принесла на алтарь
отечества щедрую жертву.
Председатель: Кто-нибудь еще из Главных обвинителей
хочет задать вопросы свидетелю? Кто-либо из защитников
хочет задать вопросы свидетелю? Свидетель, можете идти.

Из выступления помощника Главного обвинителя от СССР Л.Н.Смирнова:

"...Следующая часть ноты посвящена массовым преступле-
ниям немцев, так называемым «акциям», в частности «ак-
циям» в Киеве. Я вынужден обратить внимание Суда на то
обстоятельство, что цифра умерщвленных в Бабьем Яру,
которая приведена в ноте, является меньшей, чем в дейст-
вительности. После освобождения Киева было установле-
но, что объем злодеяний немецко-фашистских захватчиков
превышает преступления немцев, о которых было известно
по первоначальной информации.
Из предъявляемого далее Суду Сообщения Чрезвычай-
ной Государственной Комиссии по городу Киеву видно, что
в Бабьем Яру во время этой чудовищной так называемой
«массовой акции» немцами расстреляно было не 52 тысячи,
а 100 тысяч человек.
«Страшная резня и погромы были учинены немецкими
захватчиками в украинской столице— Киеве. За несколько
дней немецкие бандиты убили и растерзали 52 тысячи
мужчин и женщин, стариков и детей, безжалостно расправ-
ляясь со всеми украинцами, русскими, евреями, чем-либо
проявившими свою преданность Советской власти. Вырвав-
шиеся из Киева советские граждане описывают потрясаю-
щую картину одной из этих массовых казней: на еврейском
кладбище города Киева было собрано большое количество
евреев, включая женщин и детей всех возрастов; перед
расстрелом всех раздели догола и избили; первую ото-
бранную для расстрела группу заставили лечь на дно рва,
вниз лицом, и расстреливали из автоматов; затем расстре-
лянных немцы слегка засыпали землей, на их место вто-
рым ярусом укладывали следующую партию казнимых и
вновь расстреливали из автоматов».

Ты хотел поговорить про Бабий Яр,mail-goat?Я тебя внимательно слушаю,судя по твоему задорному размахиванию кулачками,тебе есть что сказать.Только советую проверять информацию,а не цитировать бездумно,чтобы не попасть впросак,как уже бывало.

Цитирую дальше:

"...Франк был для Гитлера тем необходимым ему злым
гномом юриспруденции, который облек в форму «зако-
нов» человеконенавистнические теории фашизма. В под-
тверждение того, как далеко зашло профанирование ос-
новных правовых положений, характерных для уголовно-
процессуального и материального права всех цивилизован-
ных народов, я представляю Суду в подлиннике, напеча-
танном в «Вестнике постановлений
генерал-губернаторства» за 1943 год, одно из постановле-
ний Франка. Оно датировано 2 октября 1943 г. и предъяв-
ляется Суду под номером СССР-335. Я цитирую документ
полностью:
«Постановление о подавлении сопротивления германс-
кому строительству в генерал-губернаторстве, 2 октября
1943 г.
На основании § 5 раздела 1 указа фюрера от 12 октября
1939 г. (Вестник имперских законов, 1, страница 2077) пос-
тановляю:
§ 1
1. Те не немцы, которые в целях воспрепятствования гер-
манскому строительству в генерал-губернаторстве или в
целях его расстройства совершат нарушение законов, пос-
тановлений или, я подчеркиваю это, ведомственных рас-
поряжений, должны караться смертью.
2. Пункт 1 не распространяется на граждан союзных с
великой Германией государств, а также государств, не
находящихся с нею в состоянии войны.
§ 2
Подстрекатели и сообщники наказываются как исполни-
тели. Покушение наказывается как законченное деяние.
§ 3
1. Для вынесения приговоров уполномочиваются воен-
но-полевые суды полиции безопасности.
2. По особым соображениям военно-полевые суды по-
лиции безопасности вправе передавать дело немецкой
прокуратуре.
§ 4
Военно-полевые суды полиции безопасности составля-
ются из одного фюрера СС, принадлежащего к составу
управления начальника полиции безопасности и СД, и из
двух сотрудников этого же учреждения.
$ 5
1. В письменном виде следует обозначать:
1) фамилии судей;
2) фамилии осужденных;
3) доказательства, которые обосновывают обвинитель-
ный приговор;
4) состав преступления;
5) дату осуждения;
6) дату исполнения приговора».
Весьма характерен следующий пункт, оговаривающий
процессуальный порядок действий этого суда. Продолжаю
цитату:
«2. В остальном военно-полевой суд полиции безопас-
ности ведет производство по делу в соответствии с созна-
нием своего долга.
§ 6
Приговоры военно-полевых судов полиции безопаснос-
ти подлежат немедленному исполнению.
§ 7
Если деяние, являющееся преступлением в соответст-
вии с § 1 и 2 настоящего постановления, одновременно
представляет собой другое преступление, подсудное воен-
но-полевому суду, должны быть применены только про-
цессуальные правила настоящего постановления».
Опускаю параграф восьмой. Подписано: «Генерал-гу-
бернатор Франк. Краков. 2 октября 1943 г.».
Таким образом, пункт первый параграфа первого этого
постановления вводил единую меру наказания— смертную
казнь за любое действие «не немца», независимо от того,
квалифицировалось ли оно немецкими «господами» как
нарушение закона или даже как нарушение ведомственно-
го распоряжения.
Этим же наказанием каралась любая форма покушения
на подобные действия, к числу которых чины полиции
практически могли отнести вообще любые действия или
высказывания заподозренного лица (параграф второй пос-
тановления).
Обвиняемый лишался всяких процессуальных гарантий.
Тот документ, который в соответствии с параграфом пятым
должен был заменить приговор суда, как видно из перечня
вопросов, подлежащих обозначению в письменном виде,
преследовал фактически цель регистрации отдельных слу-
чаев расправ, а не цели обоснования применения наказа-
ния.
Исключались всякие возможности кассационного обжа-
лования или апелляции в вышестоящие инстанции. Приго-
воры подлежали немедленному исполнению.
И, наконец, самый «суд», конструируемый на основании
«постановления» Франка, по существу представлял издева-
тельство над правосудием. В составе суда (причем слово
«суд», как кажется мне, следует взять в кавычки) находи-
лись три чиновника той самой полиции безопасности, кото-
рая на улицах польских городов арестовывала невинных
людей и производила массовые расстрелы заложников...
...Польские суды были подчинены надзору немецких су-
дов, созданных в генерал-губернаторстве. Юрисдикция
польских судов была ограничена только теми делами, ко-
торые были вне подсудности немецких судов. Введены
были новые принципы права. Наказание могло быть нало-
жено «по интуиции», обвиняемый был лишен права выбора
защитника и права апелляции. Немецкое право было вве-
дено, а польское право онемечено...а) 4 декабря 1941 г.
Геринг, Фрик и Ламмерс подписали... декрет, который
фактически ставил всех поляков и евреев на «присоединен-
ных территориях» вне закона. Декрет делает из поляков и
евреев особую второстепенную группу граждан. По этому
декрету поляки и евреи обязаны к безусловному послуша-
нию по отношению к рейху, но, с другой стороны, будучи
второстепенными гражданами, они не имеют права на
охрану, которую закон обеспечивает другим...
Смертные приговоры допустимы также в следующих
случаях:
1) за устранение или публичное повреждение плакатов,
вывешенных немецкими властями;
2) за акты насилия в отношении представителей немец-
ких вооруженных сил;
3) за оскорбления чести рейха или нанесение вреда его
интересам;
4) за повреждение имущества, принадлежащего немец-
ким властям;
5) за повреждение предметов, предназначенных для
работ общественного характера;
6) за вызывающее отношение и неподчинение постанов-
лен и ям и распоряжениям, изданным немецкими властями,
и в некоторых других случаях, которые могли оправдать не
более как тюремное заключение на короткий срок...
б) Полякам было запрещено, согласно официальному
распоряжению нацистов, поддерживать отношения с не-
мками, чтобы не опорочить благородную кровь «геррен-
фолька». Кто бы осмелился или пытался сделать это,
неизбежно рисковал жизнью...
...В докладе чехословацкого правительства, также уже
представленном Суду моими коллегами под номером
СССР-60, весьма подробно показан этот процесс, начиная
от так называемых «народных судов» до организации так
называемых «штандгерихте», являющих нам знакомую
уже по Польше картину органов прямого нацистского про-
извола.
Этот процесс полного распада, вернее развала, право-
вых норм фашистами показан очень подробно, я привожу
только краткие цитаты:
«Право объявления чрезвычайного положения было
осуществлено не позже чем 28 сентября 1941 г. Декретом
того же дня (прил. 12), подписанным Гейдрихом, чрезвы-
чайное положение было объявлено для района «Оберлан-
драта» в Праге, а через несколько дней для оставшейся
части протектората. «Штандгерихт», которые были немед-
ленно введены, действовали в течение всего периода и
вынесли 778 смертных приговоров.
Все были казнены. Тысяча человек была передана геста-
по, то есть концлагерям...
Единственное руководство к учреждению, составу и
процессуальной стороне «штандгерихте» находится в пос-
тановлении от 27 сентября 1941 г. ...
Постановление не указывает на то, кто должен испол-
нять должность судьи в этих «штандгерихте», и должны ли
быть судьи профессиональными или непрофессиональны-
ми, и должны ли быть приговоры вынесены присяжными
заседателями или одним судьей. Постановление только
гласит: «штандгерихте» могут быть введены имперским
протектором. Он компетентен выбрать лиц, которые до-
лжны исполнять функции судей...
Ссылаясь на' информацию, которой мы в настоящее
время располагаем, судьи в этих «штандгерихте» были
только как редкое исключение судьями профессиональны-
ми.
Самое большое значение имела партийная благонадеж-
ность. Это является причиной, почему судьи были, можно
сказать, без исключения членами и администраторами
НСДАП или других национал-социалистских организаций,
то есть людьми, которые, за редкими исключениями, не
имели ни малейшего понятия о праве и не обладали
никакой практикой в уголовных процессах...
«Штандгерихте» никогда не разбирал дел публично. Так
как публика не допускалась на судебные заседания «штан-
дгерихте», само существование этого трибунала увеличива-
ло неуверенность в безопасности под существующим зако-
ном.
Не допускалось никакой апелляции на приговоры, выне-
сенные «штандгерихте».
Протоколы судебного следствия «штандгерихте» содер-
жат только перечень имен судей, обвиняемого и свидете-
лей, а также описание преступления и дату приговора
(раздел 4, п. 2 постановления). Распоряжения, допускаю-
щие и даже рекомендующие столь неполные данные, мо-
гут иметь только одну цель —воспрепятствовать какому-ли-
бо контролю, скрывая все то, что происходило во время
следствия, таким образом, чтобы уничтожить все следы
того, что было сделано.
В соответствии с разделом 4, § 1 постановления «штан-
дгерихте» могут вынести только смертный приговор или
передать обвиняемого тайной государственной полиции.
Приговоры, вынесенные «штандгерихте», должны быть
исполнены немедленно (раздел 4, § 3 постановления).
Многочисленные примеры указывают на то, что жестокое
нацистское законодательство никогда не смягчалось. В кон-
це так называемого судебного следствия предоставлялось
судьям решать, должен ли осужденный быть расстрелян
или повешен (раздел 4, § 3 постановления).
Не давался даже и самый короткий срок к предсмерт-
ным приготовлениям. О помиловании вообще не было
речи в постановлении. Во всяком случае, жестокая поспеш-
ность, с которой выполнялся приговор, делала помилова-
ние невозможным...
Совершенно очевидно, что «штандгерихте» не носили
того характера, который, согласно общему мнению, до-
лжен иметь трибунал, а также что судебное разбиратель-
ство в «штандгерихте» нарушало фактически все принципы,
которые должны быть соблюдаемы правом всех цивилизо-
ванных наций. «Штандгерихте» не могут быть названы
трибуналами, а их разбирательство не может быть названо
судебным следствием и решением». Очевидно, было бы
более правильно сказать— приговором.
«Казни, являющиеся следствием «приговоров» «штанд-
герихте», не отличаются ни в какой степени от казней без
суда. Они должны быть квалифицированы как убийство.
Невозможно найти в установлениях, регулирующих
процедуру «штандгерихте», малейший признак гуманности.
Например, правило, которое требует немедленной казни и
фактически не дает осужденному ни малейшего срока к
приготовлению к смерти, является формой жестокости,
которая, как и весь институт «штандгерихте», имеет целью
терроризирование населения».

Цитирую дальше:

"Таким образом, весь период оккупации (первой оккупа-
ции, потому что Керчь была дважды оккупирована немца-
ми) был непродолжительным, он исчислялся сроком около
двух месяцев. Но вот какие преступления были совершены
немецкими фашистами в этом городе:
«Захватив город в ноябре 1941 года, гитлеровцы немед-
ленно издали приказ, в котором говорилось: ((Жителям
Керчи предлагается сдать немецкому командованию все
продовольствие, имеющееся в каждой семье. За обнару- женное продовольствие владелец подлежит расстрелу».
Следующим приказом номер 2 немецкая городская управа
приказала всем жителям немедленно зарегистрировать
всех кур, петухов, уток, цыплят, индюков, гусей, овец,
коров, телят и рабочий скот. Владельцам домашней птицы
было строго запрещено пользоваться птицей и скотом для
своих нужд без особого разрешения немецкого комендан-
та. После опубликования этих приказов начались поваль-
ные обыски по всем домам и квартирам.
Гестаповцы бесчинствовали. За каждый обнаруженный
лишний килограмм фасоли или муки они расстреливали
главу семьи.
Свои чудовищные зверства в городе немцы начали
отравлением 245 детей школьного возраста».
Вы увидите впоследствии трупики этих детей при про-
смотре наших кинодокументов. Трупы детей были выбро-
шены в керченский ров.
«Согласно приказу немецкого коменданта все школьни-
ки обязаны были явиться в школы в указанный срок.
Явившихся с учебниками 245 детей отправили за город, в
заводскую школу якобы на прогулку. Там озябшим и про-
голодавшимся детям предложили горячий кофе с пирож-
ками, отравленными ядом. Детей, которым кофе не хвати-
ло, немецкий фельдшер вызвал в «амбулаторию» и смазал
их губы сильнодействующим ядом. Через несколько минут
все дети были мертвы. Школьники же старших классов
были вывезены на грузовиках и расстреляны из пулеметов
в 8 километрах от города. Туда же впоследствии были
вывезены трупы и отравленных детей. Там находился
очень большой, очень длинный противотанковый ров.
Вечером 28 ноября 1941 г. по городу был вывешен
приказ гестапо, согласно которому жители, ранее зарегис-
трированные в гестапо, должны были 29 ноября от 8 часов
утра до 12 часов дня явиться на Сенную площадь, имея с
собой трехдневный запас продовольствия. Явиться было
приказано всем мужчинам и женщинам, независимо от
возраста и состояния здоровья. За неявку на площадь
немцы угрожали публичным расстрелом. Пришедшие на
площадь 29 ноября были уверены, что их вызвали для
направления на работу. К 12 часам дня на площади собра-
лось свыше 7 тысяч человек. Здесь были юноши, девушки,
дети всех возрастов, глубокие старики и беременные жен-
щины. Всех их гестаповцы отправили в городскую тюрьму.
Это злодейское истребление обманом заключенного в
тюрьму мирного населения производилось немцами по
заранее разработанной инструкции гестапо. Сначала за-
ключенным было предложено сдать ключи от своих квар-
тир и указать точные домашние адреса коменданту тюрь-
мы. Затем у всех арестованных отобрали ценные вещи:
часы, кольца, украшения. Несмотря на холод, у всех поса-
женных в тюрьму были сняты сапоги, валенки, ботинки,
костюмы и пальто. Многих женщин и девочек-подростков
фашистские негодяи отделили от остальных заключенных,
заперли в отдельные камеры, где несчастные подвергались
особым, утонченным пыткам— их насиловали, отрезали им
груди, вспарывали животы, отрубали руки и ноги, выкалы-
вали глаза.
После изгнания немцев из Керчи 30 декабря 1941 г.
красноармейцами во дворе тюрьмы была обнаружена бес-
форменная груда изуродованных голых девичьих тел, дико
и цинично истерзанных фашистами.
Местом массовой казни гитлеровцы избрали противо-
танковый ров вблизи деревни Багерово, куда в течение
трех дней автомашинами свозились целые семьи обречен-
ных на смерть людей.
По приходу Красной Армии в Керчь, в январе 1942 года,
при обследовании Багеровского рва было обнаружено, что
он на протяжении километра в длину, шириной в 4 метра,
глубиной в 2 метра, был переполнен трупами женщин,
детей, стариков и подростков. Возле рва были замерзшие
лужи крови. Там же валялись детские шапочки, игрушки,
ленточки, оторванные пуговицы, перчатки, бутылочки с
сосками, ботиночки, галоши вместе с обрубками рук и ног
и других частей тела. Все это было забрызгано кровью и
мозгами.
Фашистские негодяи расстреливали беззащитное насе-
ление разрывными пулями. На краю лежала истерзанная
молодая женщина. В ее объятиях находился аккуратно
завернутый в белое кружевное одеяло грудной младенец.
Рядом с этой женщиной лежали простреленные разрывны-
ми пулями восьмилетняя девочка и мальчик лет пяти. Их
ручки вцепились в платье своей матери».
Обстоятельства расстрела подтверждаются показания-
ми многочисленных свидетелей, которым посчастливилось
выбраться невредимыми из рва смерти. Приведу два из
этих показаний:
«Двадцатилетний Анатолий Игнатьевич Бондаренко, ны-
не боец Красной Армии, показал: «Когда нас подвезли к
противотанковому рву и выстроили возле этой ужасной
могилы, мы еще думали, что нас привезли сюда для того,
чтобы заставить засыпать ров землей или копать новые
окопы. Мы не верили, что нас привезли на расстрел. Но
когда раздались первые выстрелы из наведенных на нас
автоматов, я понял, что расстреливают нас. Я моментально
кинулся в яму и притаился между двумя трупами. Так
невредимым я в полуобморочном состоянии пролежал
почти до вечера. Лежа в яме, я слышал, как некоторые
раненые кричали жандармам, расстреливающим их: «До-
бей меня, мерзавец», «Ох, не попал, негодяй, еще бей!»
Затем, когда немцы уехали на обед, один наш односельча-
нин из ямы крикнул: «Поднимайтесь, кто живой». Я встал,
и мы вдвоем стали раскидывать трупы, вытаскивать живых.
Я был весь в крови. Над рвом стоял легкий туман и пар от
остывающей груды тел, крови и последнего дыхания уми-
рающих. Мы вытащили Науменко Федора и моего отца, но 5
отец был убит наповал разрывной пулей в сердце. Поздней
ночью я добрался к своим знакомым в деревню Багерово
и там дождался прихода Красной Армии».
Свидетель Каменев А. показал:
«За аэродромом шофер остановил машину, и мы уви-
дели, что у рва немцы расстреливали людей. Нас из маши-
ны вывели и по десять человек стали подгонять ко рву. Я с
сыном встал в первом десятке. Дошли мы до рва. Нас
поставили лицом к яме, а немцы стали готовиться расстре-
ливать нас в затылок. Сын мой обернулся и крикнул им:
«За что вы расстреливаете мирное население?» Но разда-
лись выстрелы, и сын сразу упал в яму. Я бросился за ним.
В яму на меня стали падать трупы людей. Часа в три дня из
груды трупов поднялся мальчик 11 лет и стал кричать:
«Дяденьки, кто живой, вставайте, немцы ушли». Я боялся
подняться, так как думал, что мальчик кричит по приказа-
нию полицейского. Мальчик второй раз стал кричать, и на
этот крик отозвался мой сын. Он поднялся и спросил:
«Папа, ты живой?» Я не мог ничего сказать и только качал
головой. Сын и мальчик вытащили меня из-под трупов. Мы
увидели еще живых людей, которые кричали: «Спасите!»
Некоторые из них были ранены. Все время, пока я лежал в
яме, под трупами, слышны были крики и плач детей и
женщин. Это после нас немцы расстреливали стариков,
женщин и детей».

Вот фотографии Багеровского рва,где орудовали "культуртрегеры",там их несколько: waralbum.ru/97295/

ДОПРОС ПОДСУДИМОГО ФРАНКА
[Стенограмма заседания Международного Военного Трибунала
от 18 апреля 1946 г.}
Смирнов : Подсудимый, мне хотелось бы несколько уточнить ваше
правовое положение, место, которое вы занимали в системе фашист-
ского государства. Ответьте мне, пожалуйста, когда вы были назначены
на должность генерал-губернатора оккупированной Польши?
Франк: Это было 26 октября 1939 г. По крайней мере в этот день
было издано распоряжение относительно учреждения должности гене-
рал-губернатора.
Смирнов: Помните ли вы указ Гитлера о назначении вас на долж-
ность генерал-губернатора Польши? Этот указ датирован 12 октября
1939 г. ——
Франк: Это не имело никакого значения, так как распоряжение
вступило в силу 26 октября 1939 г., так это указано в «Имперском сбор-
нике законов». До этого я был начальником администрации при военном
командующем генерале фон Рундштедте.
Смирнов: Этим указом Гитлера вы были подчинены непосредственно
Гитлеру?
Франк: Что это за указ, я прошу показать его мне. Начальники
администрации в оккупированных восточных областях подчинялись не-
посредственно фюреру.
Смирнов: Да, но что вы скажете по этому вопросу?
Франк: Для того чтобы пояснить это, я могу сказать, что в пара-
графе 3 говорится следующее: «Генерал-губернатор подчиняется непо-
средственно мне», но в параграфе 9 этого же указа написано: «Этот
указ вступает в силу тогда и в том случае, если я отменю данный глав-
нокомандующему сухопутных сил приказ об учреждении военной адми-
нистрации». И эта отмена одного указа и таким образом вступление
в силу данного указа имели место 26 октября.
Смирнов: По этому поводу имеется указание в книге, которое вы,
очевидно, помните, это книга «В». Помните вы эту книгу генерал-губер-
наторства?
Франк: Это, очевидно, имеется и в распоряжении.
Смирнов: Так вот, тогда, когда этот указ вступил в действие, кому
подчинялись непосредственно вы?
Франк: Имеется только одно принципиальное распоряжение отно-
сительно генерал-губернатора.
Смирнов: После 26 октября вы подчинялись как генерал-губерна-
тор Гитлеру?
Франк: Да, так точно.
Смирнов: Так вот, может быть, вы припомните, кем и когда вы были
назначены доверенным по проведению в оккупированной Польше четы-
рехлетнего плана?
Франк: Герингом.
Смирнов: Следовательно, вы были доверенным Геринга по прове-
дению четырехлетнего плана в Польше?
Франк: История этого назначения очень коротка: действия некото-
рых уполномоченных по четырехлетнему плану в генерал-губернаторстве
заставляли меня беспокоиться... И поэтому я обратился к рейхсмаршалу
и попросил его, чтобы он назначил меня уполномоченным по четырехлет-
нему плану в Польше.
Смирнов: И он назначил вас?
Франк: Да. Но это было позже, в январе, кажется.
Смирнов: Нет. Это было в декабре^
Франк: Да...
Смирнов: Значит, с декабря 1939 года вы были уполномоченным
Геринга по четырехлетнему плану?
Франк: Геринга? Я был уполномоченным по четырехлетнему плану
в Польше.
Смирнов: Может быть, вы припомните, что в октябре 1939 года было
издано постановление об организации управления в генерал-губерна-
торстве?
Франк: Да. Это здесь имеется.
Смирнов: Может быть, вы припомните параграф 3 этого постанов-
ления?
Франк: Да.
Смирнов: Там было сказано: «Генерал-губернатору и его замести-
телю непосредственно подчинены начальник управления генерал-губер-
наторства». И та часть, которая меня интересует, идет дальше, а именно:
«начальник полиции и СС».
Не следует ли из параграфа 3, что с первых дней пребывания в ка-
честве генерал-губернатора вы приняли на себя руководство полицией
и СС, а, значит, и ответственность за их действия?
Франк: Нет. Я отвечу на этот вопрос категорически «нет», и я хо-
тел бы объяснить это... То, что я изложил здесь, было идеалом, к кото-
рому я стремился. Фюрер, который один мог принять решение по этому
вопросу, не издавал такого распоряжения. А я не имел силы и власти
для того, чтобы это распоряжение, которое я составил на словах, было
проведено в жизнь.
Смирнов: Значит, это заявление можно понять следующим образом:
параграф 3 этого постановления был идеалом, к которому вы стре-
мились и который вы декларировали, но достичь которого вы не
могли?
Франк: Да. Это идеал, которого я не мог достигнуть. Это подтвер-
ждается тем, что позже был учрежден специальный государственный
секретариат безопасности.
Смирнов: Может быть, вы припомните, что между вами и Гиммле-
ром в апреле 1942 года происходили специальные переговоры?
Франк: Да, очевидно. Я не знаю, откуда вы берете эту дату. Я не
могу по памяти установить дату.
Смирнов: Может быть, вы припомните, что в результате перегово-
ров было достигнуто соглашение между вами и Гиммлером?
Франк: Да, соглашение было достигнуто.
Смирнов: Для того чтобы восстановить в памяти эти обстоятель-
ства, я попрошу передать вам соответственный том дневника, чтобы
вы имели перед глазами этот текст. (Предъявляется документ Франку).
Франк: Да, пожалуйста. ,
Смирнов: Я прошу вас обратиться к одному параграфу этого со-
глашения, а именно к параграфу 2. Он очень короток, я напомню вам.
Здесь сказано: «Высший фюрер СС и начальник полиции, статс-секре-
тарь по делам безопасности подчиняются прямо и непосредственно ге-
нерал-губернатору, если же он отсутствует, то его заместителю». Не
соответствует ли это тому, что Гиммлер согласился с вашим, так ска-
зать, идеалом о подчинении вам полиции?
Франк: Да, очевидно. В этот день я был в некоторой степени удо-
влетворен. Но уже через несколько дней все это опять взлетело на воз-
дух. Я по этому поводу могу лишь сказать, что эти мои попытки не пре-
кращались, однако никогда, к сожалению, не удалось осуществить мои
планы. Уже здесь, в параграфе 3, если вы прочтете дальше, указано, что
рейхсфюрер СС в соответствии с предстоящим указом фюрера может
непосредственно давать указания статс-секретарю. Таким образом, здесь
опять Гиммлер оставил за собой право давать непосредственные указа-
ния Крюгеру.
Смирнов: Я просил бы вас обратиться к параграфу 3 указа Гит-
лера от 7 мая 1942 г. Там сказано: «Статс-секретарь безопасности нахо-
дится в прямом подчинении генерал-губернатора». Является ли это
подтверждением того, что полиция генерал-губернаторства все-таки под-
чинялась непосредственно вам?
Франк: Я хотел бы сказать, что дело обстояло не так. Полиция на
основе этого указа не подчинялась мне. Мне подчинялся только статс-
секретарь по вопросам безопасности. Здесь не сказано, что полиция
подчиняется генерал-губернатору, только статс-секретарь по безопас-
ности подчиняется ему.
Смирнов: Подсудимый, я напомню вам параграф 4. В пункте 2 ска-
зано: «Статс-секретарь — речь идет о Крюгере — получает согласие ге-
нерал-губернатора на исполнение указаний рейхсфюрера СС и герман-
ской полиции», а в параграфе 5 этого же указа Гитлера сказано:
«В случае разногласия между генерал-губернатором и рейхсфюрером СС
и германской полицией запрашивать мое решение через рейхсминистра
и начальника имперской канцелярии». Не свидетельствует ли это о зна-
чительных правах, предоставленных вам в области руководства поли-
цией и СС в генерал-губернаторстве, а значит и о вашей ответственности
за действия этих органов?
Франк: Текст указа подтверждает это. Однако действительный ход
событий явно противоречит этому. Я утверждаю, что эта попытка полу-
чить возможность оказывать какое-либо влияние, по крайней мере на
полицию и на СС, также не удалась..
Смирнов: Чья это была попытка? В данном случае это, очевидно,
попытка Гитлера, потому что он подписал этот указ. Видимо, Крюгер,
был сильнее Гитлера?
Франк: Мне не совсем понятен сам по себе вопрос. Вы считаете, что
Крюгер нарушил- приказ фюрера? Безусловно, он. это сделал. Но это не
имеет ничего общего с силой. Это рассматривалось как большая уступка
мне со стороны Гиммлера. \
Смирнов: Таким образом, в\ ваших руках концентрировалось руко-
водство администрацией, национал-социалистской политической жизнью
и полицией? Следовательно, вы несете ответственность за администра-
тивную, полицейскую и политическую жизнь в генерал-губернаторстве?
Франк: Если вы хотите слышать от меня ответ, то я должен за-
явить, что протестую против того, что вы говорите, что я руководил
полицией.
Смирнов: Мне кажется, что только так можно понять указ Гитлера
и другие документы, которые я вам уже огласил.
Франк: Да, конечно, если оставить без внимания то, что было в дей-
ствительности.
Смирнов: Перейдем к другой группе вопросов. Скажите, вы узнали
о существовании Майданека только в 1944 году?
Франк: Я услышал официально о Майданеке в 1944 году от руко-
водителя прессы Машнера.
Смирнов: Я попрошу показать вам составленный вами и представ-
ленный вашей защитой документ. Это ваш рапорт на имя Гитлера.
Я оглашу вам одно место из этого -рапорта и напомню вам, что рапорт
датирован 7 июня 1943 г. Начинаю цитату: «В качестве доказательства
степени недоверия к германскому руководству я прилагаю характер-
ную выдержку из донесения главного начальника полиции безопасности
и СД в генерал-губернаторстве». Вы нашли это место?
Франк: Да, я нашел.
Смирнов: Я продолжаю цитату: «В качестве доказательства степени
недоверия к германскому руководству я прилагаю характерную вы-
держку из донесения главного начальника полиции безопасности и СД
в генерал-губернаторстве за период с 1 по 31 мая 1943 г., в котором
освещаются вопросы...»
Франк: У меня этого нет. Я прошу вас показать, где это место.
Того, что вы сейчас оглашаете, у меня в тексте нет.
Смирнов: Нет, это есть в вашем тексте, но несколько выше того
места, на которое вы смотрите. Следите за текстом.
«Большая часть польской интеллигенции не поддается, однако,
влиянию известий из Катыни и противопоставляет немцам подобные же
злодеяния в Освенциме». Я опускаю следующую фразу и продолжаю
цитирование вашего рапорта:
«В рабочих кругах, если они даже не настроены коммунистиче-
ски, эти сообщения, хотя и не оспариваются, но одновременно указы-
вается на то, что отношение к полякам ничуть не лучше». Обратите вни-
мание на следующую фразу: «Ведь имеются же концентрационные ла-
гери в Освенциме и Майданеке, где массовое убийство поляков произво-
дилось по конвейеру».
Как примирить с этим место из вашего же рапорта, где вы гово-
рите об Освенциме и о Майданеке и об убийствах, совершающихся там
по конвейеру, ваше заявление о том, что вы узнали о Майданеке только
в конце 1944 года? Ведь ваш рапорт датирован июнем 1943 года, вы
говорите там и об Освенциме, и о Майданеке?
Франк: В связи с Майданеком мы говорили об уничтожении евреев.
Об уничтожении евреев в Майданеке я узнал только летом 1944 года.
Насколько я помню, до этого времени вопрос о Майданеке поднимался
только в связи с вопросом об уничтожении евреев.
Смирнов: Следовательно, вас ьржно понять следующим образом,
что в мае 1943 года вы знали о массовом убийстве поляков, а в 1944 году
узнали о массовом убийстве евреев?
Франк: Да, ко мне поступили официальные сведения относительно
уничтожения евреев в 1944 году, сведения поступали к нам из загра-
ничной прессы.
Смирнов: А о массовых убийствах поляков вы знали в 1943 году?
Франк: Об этом как р.аз говорится в моем меморандуме. Про-
тив этого я как раз протестовал и обращался по этому вопросу
к фюреру.
Смирнов: Я прошу сейчас передать вам еще один документ. (Подсу-
димому подносят документ, с которым он знакомится.)
Вы знаете этот документ, вам он знаком?
Франк: Это распоряжение от 2 октября 1943 г.
Смирнов: Вы были президентом имперской академии права. Как
с точки зрения элементарных норм права вы можете расценить этот
закон, подписанный вами?
Франк: Это общий статут «Штандгерихте» (полевых судов). В нем
предусматривается, что каждый процесс должен проводиться одним
судьей, что о ходе судебного разбирательства составляется протокол и
затем ведется стенограмма заседаний. Кроме того, я имел право на по-
милование. И поэтому каждый вынесенный приговор представлялся мне.
Смирнов: Кто входил в состав этого суда? Обратите внимание на
параграф 3, пункт 1.
Франк: Полиция безопасности.
Смирнов: Вы говорите о ваших плохих взаимоотношениях с поли-
цией, почему же именно полиции безопасности вы предоставили право
расправы с населением Польши?
Франк: Потому, что это был единственно возможный путь для ока-
зания влияния на вынесение приговоров. Если бы я не издал этого рас-
поряжения, то полиция действовала бы просто сама, по собственной
инициативе, а у нас не было бы никаких возможностей для контроля.
Смирнов: Вы говорили о праве помилования, предоставленном вам.
Обратите внимание на параграф 6 этого закона.
Я напомню вам его: «Приговоры военнополевых судов полиции без-
опасности подлежат немедленному исполнению».
Я напоминаю вам, что был только один вариант приговора —
смерть. Что вы могли изменить, если сразу после приговора осужденный
был расстрелян или повешен?
Франк: Несмотря на это, приговор все же должен был представ-
ляться мне на утверждение.
Смирнов: Да, но приговоры подлежали немедленному исполнению?
Франк: Это распоряжение общего порядка, которое я издал в связи
с тем, что мне было предоставлено право помилования. Комитет по во-
просам помилования работал непрерывно. Мы получали дела...
Смирнов: Если вы заговорили о праве помилования, я задам вам
еще один вопрос. Вы помните, что представляла собой акция «АБ»?
Франк: Да.
Смирнов: Вы помните, что эта акция обозначала казнь многих ты-.
сяч польских интеллигентов?
Франк: Нет.
Смирнов: А что же она представляла в таком случае?
Франк: Она была задумана в рамках общих мероприятий по умиро-
творению. Моей целью было восстановить порядок, чтобы исключить
всякую возможность произвольных действий со стороны полиции. В этом
и заключался смысл этой акции.
Смирнов: Мне мало понятна ваша формулировка. Как поступали
с лицами, которые были подвергнуты акции «АБ», что с ними делали?
Франк: Вначале на этом заседании речь шла только об аресте,
Смирнов: Я спрашиваю вас, что с ними делали?
Франк: Их арестовывали и помещали в места заключения.
Смирнов: А потом?
Франк: Затем в соответствии с установленным порядком, произво-
дилось разбирательство их дела. Во всяком случае таковы были мой
намерения.
Смирнов: Или дело передавалось исключительно полиции?
Франк: Всем этим руководила полиция.
Смирнов: Иначе говоря, полиция руководила уничтожением этих
людей после того, как они арестовывались?
Франк: Да.
Смирнов: Так. Скажите, пожалуйста, почему при применении этой
бесчеловечной акции вы отказались от применения вами права помило-
вания, предоставленного вам?
Франк: Я применял это право.
Смирнов: Я попрошу предъявить вам ваши же высказывания от
30 мая 1940 г. Вы, очевидно, вспомните это заседание с полицией
30 мая 1940 г. Вы инструктировали полицию?
Франк: Нет.
Смирнов: Там вы заявили следующее, что «всякую'попытку вмеша-
тельства судебных учреждений в предпринятую с помощью полиции?
операцию «АБ» надо было бы считать изменой государству, немецким-
интересам». Вы помните эти слова?
Франк: Я не помню, но вы должны еще раз рассмотреть всю обста-
новку в течение нескольких недель и обратить внимание на все, что было
связано с этим вопросом. Кроме того, вы не должны выхватывать от-
дельные предложения из общего контекста, а исходить из общего кон-
текста. Общий контекст излагает развитие событий в течение недель,
месяцев, так как между этими двумя отрезками времени произошло
основание комитета помилования, в то же время я выступил со своим
протестом против произвольных мер. В то же время для проведения
всех процессов были привлечены судебные органы. По моему мнению,
эти события длились много недель, и их нельзя полностью охватить и
выразить в одном предложении.
Смирнов: Я говорю о словах, которые, как мне кажется, для юри-
стов не допускают двоякого толкования. Вы пишете: «Состоящей при
мне комиссии по .помилованию эти дела не касаются. Операции «АБ»
________________________________________
ДОПРОС ПОДСУДИМОГО ФРАНКА 413
проводятся исключительно начальником СС и полиции Крюгером и его
органами. Это чисто внутренняя необходимая карательная операция, вы-
ходящая за рамки нормального процесса». Значит вы отказались от
права помилования?
Франк: В этом особом случае. Если вы проследите дальнейшее раз-
витие этой акции «АБ» в последующие недели, то вы увидите, что она не
проводилась в жизнь. Существовало однажды такое намерение, дурное
намерение, от которого, я, слава богу, во-время отказался. Может быть,
мой защитник скажет еще кое-что об этом.
Смирнов: Меня интересует единственный вопрос — отказались вы
от права помилования или нет?
Франк: Нет.
Смирнов: Как тогда иначе понять ваши слова. Вот одна фраза:
«Состоящей при мне комиссии по помилованию эти дела не касаются».
Как иначе толковать эту фразу?
Франк: Это не указ, это не распоряжение, это также не окончатель-
ное урегулирование всего вопроса. Это было просто брошенное в тот
момент замечание, которое и обсуждалось затем в последующие дни.
Нужно рассматривать окончательную картину того или иного развития
событий, а не различные моменты самого процесса развития.
Смирнов: Я понимаю вас, подсудимый. И я спрашиваю вас о том,
было ли это произнесено на заседании с полицией и инструктировали ли
вы полицию?
Франк: Нет, на этом заседании нет. Я предполагаю, что это имело
место в другой связи. Здесь мы обсуждали только эти мероприятия.
Я должен был говорить также еще и со статс-секретарем Бюлером.
Смирнов: Обсуждая с полицией акцию «АБ», вы заявили полиции,
что результаты этой акции не будут касаться комиссии по помилованию,
состоящей при вас. Это правильно?
Франк: Это предложение имеется в дневнике. Но оно не является
результатом, а только лишь промежуточной стадией.
Смирнов: Может быть, мне стоит напомнить вам еще одну фразу,
чтобы судить о результатах этой акции. Я прошу показать вам это ме-
сто, чтобы вы его вспомнили. Вы говорили следующее: «Нам не нужно
сажать эти элементы в германские концентрационные лагери, потому
что тогда у нас начались бы хлопоты и ненужная переписка с их
семьями. Мы ликвидируем их в самой стране, сделаем мы это в самой
простой форме».
О чем шла речь? О «ликвидации в самой простой форме», не так ли?
Франк: Это ужасное слово. Но, слава богу, это в данной форме не
было претворено в действительность.
Смирнов: Да, но эти люди были казнены. Как же это не было пре-
творено в действительность? Значит, очевидно, это было претворено
в действительность, так как эти люди были уничтожены?
Франк: Да, если они были осуждены, их казнили, если не было при-
менено право помилования.
Смирнов: Причем осуждены без всякого применения права поми-
лования?
Франк: Я не думаю, чтобы это действительно было так.
Смирнов: Я напомню вам еще одно место, связанное с акцией «АБ».
Если вы не были согласны с полицией по поводу различных полицей-
ских акций, то как объяснить устроенное вами торжественное чество-
вание бригаденфюрера СС Штрекенбахера, когда он уезжал в Берлин?
Не служит ли это, по меньшей мере, выражением приятельских отноше-
ний с полицией?
Франк: Видите ли, очень часто в политике говорятся многие вещи,
которые не соответствуют действительности.
Смирнов: Подсудимый, я напомню вам лишь одно место из вашей
речи в связи с отъездом бригаденфюрера Штрекенбахера. Вы говорили
тогда:
«То, что вы, бригаденфюрер Штрекенбахер, "и вы (и полиция) сде-
лали в генерал-губернаторстве, — не должно быть забыто, и вам совер-
шенно нечего стыдиться».
Не свидетельствовали ли эти ваши слова о, по меньшей мере, по-
ложительном отношении к Штрекенбахеру и к его подчиненным. Ведь вы
говорили о том, что то, что сделали Штрекенбахер и полиция в генерал-
губернаторстве, не должно быть забыто.
Франк: Это и не было забыто.
Смирнов: Я не имею больше вопросов.

Государственная тайная полиция Прага, 24 июня 1942 г.
Отделение государственной полиции
в Праге
- Л -
Меры возмездия против населенного пункта Л и д и ц е
По приказу фюрера против населенного пункта Л и д и ц е в Бо-
гемии были проведены репрессии, так как скрывающиеся чешские
агенты-парашютисты после их прыжка с английских самолетов скон-
центрировались в этом населенном пункте и получали поддержку со
стороны деревенских жителей и со стороны большей части жителей
населенного пункта, являющихся родственниками лиц, состоящих в
чешском легионе в Англии.
Населенный пункт из 95 домов был полностью сожжен, 199 муж-
чин старше 15 лет были расстреляны на месте, 184 женщины были
направлены в концентрационный лагерь Равенсбрюк, 7 женщин - в
полицейскую тюрьму в Терезиенштадт, 4 беременные женщины - в
больницу в Прагу, 88 детей - в Лицманштадт, а 7 детей, которым не
исполнилось одного года, были доставлены в приют в Прагу. 3 ре-
бенка направляются в империю для германизации. Одна тяжело
больная женщина находится еще в больнице в Кладно.
Д-р Гешке


Кладно№2331, 1.7.42, 17.10.
Командующему полиции безопасности и СД СС
Отряду Б ё м е OV. I. A
Отделению СС в Праге
Отряду д-ра Гешке O.V. 1. А.
О Лидице
Приказ 14 батальону Вейссенфельс сравнять с землей населенный
пункт Л и д и ц е , взорвав все постройки, выполнен 1.7.42 г. в
16.00 час. В упомянутом населенном пункте не осталось ни одного
дома. Подразделение выступает из Лидице и после одного дня отды-
ха в Праге 4.7.42 г. выступает в Вейссенфельс.
... Проводятся дальнейшие работы по сбору пригодных материа-
лов и очистке местности. Предстоит собрать относительно большое
количество железного лома. Полное оцепление местности жандарма-
ми протектората отменяется 1.7.42 г. в 20.00 час. Контролирование
развалин будет проводиться соответствующим жандармским постом
впредь до дальнейшего распоряжения.
В и с м а н ,
гауптштурмфюрер СС,
г. Кладно

Акт судебномедицинской экспертизы по расследованию
методов организованного массового уничтожения
советских военнопленных в «Шталаге № 352»
Не ранее 3 июля 1944 г.
По поручению Чрезвычайной государственной комиссии специальная
судебномедицинская экспертная комиссия в составе главного судебно-
медицинского эксперта Наркомздрава СССР, директора Государственного
научно-исследовательского института судебной медицины Наркомздрава
СССР В. И. Прозоровского; профессора кафедры судебной медицины
2-го Московского медицинского института, доктора медицинских
наук В. М. Смольянинова и консультанта Московской городской судебно-
медицинской экспертизы доктора П. С. Семеновского произвела судебно-
медицинскую экспертизу на основании документальных материалов
о «Шталаге № 352» и лазарете при этом лагере.
Обстоятельства дела. В период временной оккупации БССР в окрестностях
гор. Минска, на территории военного городка, немецким командованием
был организован лагерь для советских военнопленных, именовавшийся
«Шталаг № 352». Этот лагерь существовал в течение 3 лет (с июля
1941 г. по 3 июля 1944 г. — день освобождения гор. Минска Красной
Армией). После изгнания немецко-фашистских захватчиков Чрезвычайной
государственной комиссией в помещениях лагеря была обнаружена, судя
по календарным датам, только часть медицинских документов — истории
болезни, справки, акты, рапорты о смерти и другие документы. Некоторым
бывшим советским военнопленным, содержавшимся в этом лагере,случайно удалось спастись. В своих * показаниях они характеризуют
жуткую обстановку и режим, существовавшие в лагере.
Экспертное заключение по документальным материалам.
Специальная судебномедицинская экспертная комиссия изучила:
а) 4 520 историй болезни лагерного лазарета; б) справки, акты, рапорты
и другие документы, относящиеся к определению и регистрации заболеваний,
а также и причин смерти у 9 425 советских военнопленных.
Лазарет при «Шталаге № 352», судя по обнаруженным документам,
состоял из ряда отделений: распределительного, хирургического, терапевтического,
инфекционного и сыпнотифозного.
В распределительном отделении из группы больных советских военнопленных,
поступавших из этого лагеря, значительная часть была в столь
тяжелом состоянии от гстощения, что больные умирали уже в самом распределителе.
В хирургическом отделении находились больные по поводу огнестрельных
ранений, повреждений тупыми и другими орудиями, а также
по поводу ожогов и отморожений. Однако на основании документов
установлено, что, как правило, у больных хирургического отделения широко
развивались колиты, гемоколиты, дистрофия, и больные погибали
от истощения.
В инфекционное и терапевтическое отделения поступали больные из
лагеря в связи с заболеванием колитом или гемоколитом, а также по поводу
безбелковых (голодных) отеков, туберкулеза, воспаления легких, язв
желудка и других болезней. Причинами смерти этих больных в документах
указаны чаще всего истощение, затем колит, гемоколит и туберкулез.
В сыпнотифозном отделении находились соответствующие больные,
но смерть их наступила не только от сыпного тифа, а в значительном числе
случаев от истощения.
Акты, справки, рапорты и сводки, составленные медицинским персоналом
лагерного лазарета, устанавливают, что смертность только в нем
достигала до 175 чел. в сутки. Для погребения трупов военнопленных,
умерших в лазарете, для собирания трупов в бараках и на территории
лагеря, а также для захоронения трупов была организована из медицинского
персонала специальная санитарная группа, составлявшая рапорты
о своей работе. Из этих рапортов видно, что санитарная группа, кроме
трупов лиц, умерших от болезни и голода, собирала и трупы застреленных
немцами советских военнопленных в тире, на чердаках бараков, у помойных
ям, а также и на кладбище.
Изучение по историям болезни и другим документам лазаретного режима
показывает:
а) Во время пребывания больных в лазарете имело место широкое присоединение сопутствующих заболеваний желудочно-кишечного тракта,
часто приводивших к истощению и смерти.
б) Нередко больные оставались без медицинского наблюдения и помощи
в течение продолжительного времени, о чем свидетельствует отсутствие
записей в дневниках историй болезни на протяжении до 1—1,5 месяца.
в) На больных советских военнопленных, находившихся в лазарете,
производилось массовое экспериментирование по лечению сыпного тифа.
г) В лазарете существовало особое отношение к больным советским
военнопленным командирам. Истории болезни, как правило, указывают
на- весьма непродолжительное их пребывание в лазарете, независимо от
заболеваний. Эти истории болезни в подавляющем большинстве случаев
не закончены, их ведение прервано, они не содержат никаких указаний на
исход болезни, на дальнейшую судьбу больного или же имеют указания,
из которых следует, что выписка больных из лазарета производилась по
распоряжению немецкого командования.
д) Выписка из лазарета вообще производилась вне связи с состоянием
больных, а по другим соображениям, большими группами до 150 чел.
одновременно в один день. Имеющиеся в историях болезни записи «без
санкции врача в болезненном состоянии взяты на работы» объясняют причины
этих одновременных массовых выписок, что фактически представляет
один из способов преднамеренного уничтожения советских военнопленных.
е) В случаях, когда больные умирали в лазарете, помимо обозначения
определенных причин смерти (истощение, колит, дистрофия, туберкулез,
сыпной тиф), практиковалось употребление диагноза «паралич
сердца». Таким диагнозом, как следует из записей в документах, маскировали
те же причины смерти, что указано выше.
Вся совокупность представленных нам медицинских документов дает
основание комиссии считать основными причинами смерти больных советских
военнопленных в лазарете при «Шталаге № 352» следующие: а) истощение
в 6829 случаях из 9 425, б) колит — в 772 случаях из 9 425,
в) сыпной тиф — в 665 случаях из 9425.
Таким образом, на почве истощения и колита смерть наступала в
80,6 проц.
Появление и колоссальное развитие заболеваний и смертности от колита,
гемоколита, дистрофии и истощения имеет свое полное разъяснение
в следственных материалах, характеризующих режим, установленный немецким
командованием в «Шталаге № 352». Из этих материалов следует,
что пища, которую получали военнопленные в сутки, состояла из незначительного
количества хлеба— 100—200 г, содержавшего 50 проц. древесных
опилок, 3/4 л теплой воды с примесью картофельных очисток, или гнилого
картофеля, или затхлой муки. Это было рассчитано и вызывало обяза-тельное возникновение желудочно-кишечных болезней и истощение. Это
было истребление голодом.
Исключительные антисанитарные условия, которые были созданы
немцами для советских военнопленных в «Шталаге № 352», а именно:
чрезвычайная скученность в холодных грязных бараках; развитие вшивости
из-за отсутствия бань и скученности; лишение пищи как способ наказания;
изнурительная работа, сопровождавшаяся утомительными переходами
и систематическими избиениями. Все это приводило к большому
и быстрому росту смерти от голода и болезней.
Условия жизни в лагере были таковыми, что вызывали даже самоубийства
военнопленных.
Весь этот режим лагеря и массовые расстрелы советских военнопленных,
установленные следствием, свидетельствуют об организованном
истреблении немецко-фашистскими захватчиками бойцов и командиров
Красной Армии и с исчерпывающей убедительностью объясняют происхождение
возле «Шталага № 352» отдельного кладбища с его 197 могилами
и похороненными в них 80 тыс. трупов советских военнопленных.
Главный судебномедицинский эксперт НКЗ СССР,
директор Государственного научно-исследовательского
института судебной медицины В. И. Прозоровский
Профессор кафедры судебной медицины
2-го Московского медицинского института,
доктор медицинских наук В. М. Смольянинов
Консультант Московской городской
судебномедицинской экспертизы,
доктор П. С. Семеновский

"А уж потом занялся бы "необъятным" - второстепенными для него темами. Но сионистская проститутка "головатый" на форуме, где оскорбляют украинский народ, к которому "головатый" имел нахальство себя причислить, до сих пор не появился"

Я что-то не пойму смысл твоих претензий.Ты кем себя здесь возомнил,passive pederast?Кто ты вообще такой,чтобы решать за меня,где,как и что я должен писать?Не хочешь говорить по теме,так go to the dick.Можешь пойти и высморкаться в жилетку модератору.

"Вы не поняли, "головатый". Вам в детстве, как и многим другим еврейским детям не объяснили правила поведения в приличном обществе. "

А судьи кто?Неграмотная безличность с невероятным апломбом,у которой под тонким слоем цивилизованности и корректности находятся самое дремучее варварство и предрассудки.

"Любой человек может допустить опечатку. Но если он не оскорбляет при этом других людей, то ему на это никто пенять не будет. Разве только какое-нибудь головатое быдло."

Ты это серьёзно,в самом деле любой человек?Я никогда и никому не указывал на грамматические ошибки,но поскольку ты позволил себе сделать это по отношению ко мне,то почему я не могу поступить также по отношению к тебе?Да и потом,я работяга,мне простительно,а вот как образованный человек может допускать такие элементарные ошибки,не понимаю,в колхозе и то грамотней пишут..Чтобы впредь не ошибаться так по-детски,советую больше читать.

Из допроса
свидетеля А. КЕССЕЛЬРИНГА 1
Стенограмма заседания
Международного военного трибунала
от 13 марта 1946 г.
Джексон 2: Вы сознаете, давая Ваши показания, что
вследствие привлечения к ответственности верховного ко-
мандования и генерального штаба в том составе, в каком это
определено в обвинительном заключении, Вы обвиняетесь
как член этой группы?
Кессельринг: Я понимаю.
Джексон: И что Вы фактически даете показания как один
из подсудимых?
Кессельринг: Я понимаю это.
Джексон: Вы говорили о создании в Германии полицей-
ского государства национал-социалистской партией, и я хочу
спросить Вас, не является ли фактом то, что полицейское
государство опиралось в очень большой степени на два
учреждения: во-первых, — на государственную тайную по-
лицию и, вогвторых, — на концентрационные лагеря?
Кессельринг: Опора на полицию для меня является
вполне понятным фактом, С моей точки зрения, концентра-
ционные лагеря являются, в конце концов, средством для
достижения цели.
Джексон: И оба эти учреждения — тайная полиция
и концентрационные лагеря — были учреждены Германом
Герингом?
Кессельринг: Гестапо было организовано Германом Ге-
рингом. Использовалось ли оно в той же форме Гиммлером,
я не знаю.
Джексон: Оставьте Ваши лекции для Вашего защитника.
Отвечайте лишь на мои вопросы. Были ли концентрацион-
ные лагеря также созданы Германом Герингом?
Кессельринг: Я этого не знаю.
Джексон: Вы не знаете этого? Одобряли ли Вы полицейс-
кое государство?
Кессельринг: То, что в государстве было создано госу-
дарство, я считал ненормальным, т. к. в силу этого некото-
рые вещи оставались скрытыми от общественности.
Джексон: Можете ли Вы указать на что-либо, что Вы
лично сделали публично для того, чтобы предотвратить эти
ненормальные условия, которые создавались в Германии?
Кессельринг: Я не помню ничего, кроме того, что я в раз-
говорах с моими начальниками, может быть, когда-нибудь
говорил по этому поводу...
Джексон: Вы хотите заставить Трибунал поверить тому,
что Вы никогда не знали о том, что государством велась
кампания по преследованию евреев в Германии? Вы хотите,
чтобы мы Ваше показание поняли таким образом?
Кессельринг: О преследовании евреев как таковом я ни-
чего не знал.
Джексон: Является ли фактом, что офицеры-евреи
были исключены из Вашей армии и также из Вашего
командования?
Кессельринг: Евреев-офицеров не было.
Джексон: Не являлось ли фактом, что некоторые офице-
ры Вашей армии, некоторые офицеры военно-воздушных
сил предпринимали шаги для того, чтобы доказать, что они
арийцы, и таким образом избежать того, чтобы подпасть под
действие декретов Геринга? Вы знали об этом?
Кессельринг: Об этом я знал по слухам.
Джексон: И для того чтобы считаться чистыми арийцами
в тех случаях, когда их отцы подозревались в еврейском
происхождении, они старались доказать, что их законный
отец не являлся их настоящим отцом?
Кессельринг: Да, это так...
Джексон: Если Гитлер собирался вступить в войну, к ко-
торой воздушный флот не был подготовлен согласно Вашей
информации о существовавшем положении, то было ли
возможным для офицеров военно-воздушных сил сообщить
Гитлеру об этом факте?
Кессельринг: Мы питали абсолютное доверие к нашему
рейхсмаршалу и знали, что он является единственным ли-
цом, которое оказывало некоторое влияние на Адольфа
Гитлера...
Джексон: Затем настало время, когда Вы отправились на
Восток в качестве командующего, не так ли? Вы отправились
в Польшу и затем в Советскую Россию, не так ли?
Кессельринг: Да, в Польшу и Советскую Россию, так
точно.
Джексон: Считали ли офицеры, участвовавшие в польс-
кой и русской кампаниях, что правила Гаагской конвенции
об обращении с военнопленными не должны были приме-
няться в отношении Советской России?
Кессельринг: Это не было мне известно.
Джексон: Вы показали, что военно-воздушные силы бы-
ли только оборонительным оружием. Это Ваши показания?
Кессельринг: Так точно.
Джексон: Какова же была военная сила Германии в нача-
ле польской кампании в различных типах самолетов?
Кессельринг: Поскольку в последнее время я уже не
принадлежал к главному штабу, я могу дать только прибли-
зительные сведения. Я не могу отвечать перед историей за
них. У нас было около 3000 боевых самолетов. Насколько
я могу вспомнить, всего было около 30—40 тактических
групп бомбардировщиков, такое же количество истребите-
лей и 10 групп пикирующих бомбардировщиков.
Джексон: Назовите количество самолетов в каждой
группе.
Кессельринг: Всего 30 самолетов, из которых примерно
пять-семь самолетов за день сбивалось.
Продолжая, я должен сказать, что было около 10—
12 групп пикирующих бомбардировщиков, включая сюда
штурмовики и истребители-бомбардировщики. Кроме того,
в это число входят самолеты-разведчики и самолеты морс-
кой авиации...
Джексон: Таким образом, получается в итоге около
300 самолетов?
Кессельринг: Я могу назвать эту цифру, так как, когда
я находился в плену, я прикидывал эти подсчеты. Но мое
утверждение не является исторической истиной.
Джексон: Считаете ли Вы бомбардировщики оборони-
тельным или наступательным оружием?
Кессельринг: Бомбардировщики, так же как и истребите-
ли и пикирующие бомбардировщики, являются оборони-
тельным оружием и в то же время наступательным оружи-
ем. Вчера я говорил о том, что, независимо от того, является
ли авиация оборонительной или наступательной, общие ее
задачи должны разрешаться наступательными действиями.
Авиация, которая располагает только лёгкими самолетами,
обречена на уничтожение, так как она не может подавить
авиационной промышленности противника, поражать его
районы авиационного развертывания и движение войск на
различных участках обширного театра военных действий.
Джексон: Военно-воздушные силы служили как оборо-
нительное оружие при обороне и как оружие наступатель-
ное при наступлении. Это правильно?
Кессельринг: Можно и так выразиться. Но я бы сказал
иначе. Я уже говорил, что авиация по существу является
наступательным оружием, независимо от того, применяется,
ли она в обороне или наступлении...
Джексон: Вы были допрошены 28 июня 1945 г. следова-
телем Соединенных Штатов в управлении разведки бом-
бардировочной авиации дальнего действия? Вы припомина-
ете это?
Кессельринг: Да, конечно...
Джексон: Я спрашиваю Вас: 28 июня 1945 г. Вы сказали
офицеру, управления разведки бомбардировочной авиации
дальнего действия Соединенных Штатов, который Вас доп-
рашивал следующее:
«Все было сделано для того, чтобы сделать германские
военно-воздушные силы в отношении личного летного сос-
тава, боевых качеств самолетов, зенитной артиллерии, ави-
ационной разведки и т. д. наиболее грозными в мире. Это
усилие привело к тому факту, что в начале войны или, самое
позднее, в 1940 году мы имели исключительно высокока-
чественный флот, истребители, бомбардировщики, пикиру-
ющие бомбардировщики, хотя общая картина не была одно-
родной». Вы дали такое показание?
Кессельринг: Этого мнения я придерживаюсь и по се-
годняшний день. В отношении материальной части истреби-
телей, пикирующих бомбардировщиков и бомбардировщи-
ков мы действительно находились в преимущественном
положении по отношению к другим государствам...
Джексон: Вы участвовали в польской кампании, как Вы
сказали?
Кессельринг: Да.
Джексон: Является ли фактом, что германские военно-
воздушные силы внесли решающий вклад в эту кампанию,
что сказалось в количестве времени, которое потребовалось
для того, чтобы победить Польшу?
Кессельринг: С точки зрения офицера авиации, я дол-
жен, безусловно, подтвердить это мнение. Но офицеры
сухопутных войск не полностью разделяли это мнение. Джексон: Хорошо, сейчас Вы высказываете Ваше мне-
ние. В этой кампании Вы развили технику нападений истре-
бителей, легких бомбардировщиков и пикирующих бомбар-
дировщиков на бреющем полете на колонны войск, нахо-
дившиеся на марше и тем содействовали успеху в этом
наступлении?
Кессельринг: Я должен признать это. Основы техники
ведения ближнего боя были впервые заложены в Польше.
Джексон: Сейчас я обращаюсь к французской кампании.
Во время французской кампании Вы были в военно-воздуш-
ных силах, не так ли?
Кессельринг: Да.
Джексон: И военно-воздушные силы внесли решающий
вклад в успех этой кампании, не так ли?
Кессельринг: С точки зрения офицера авиации, я также
должен подтвердить правильность этого мнения.
Джексон: И Вы показали, не так ли, что Дюнкерк не был
бы такой катастрофой, если бы там не действовал военно-
воздушный флот, — это правильно, не так ли?
Кессельринг: Да, с моей точки зрения, это было так.
Имелись бы еще большие результаты, если бы нашим опера-
циям не мешали бы плохие метеорологические условия.
Джексон: То есть, что катастрофа для англичан была бы
еще большей, если бы не плохие метеорологические усло-
вия? Ваш воздушный флот мог бы лучше действовать в Дюн-
керке, чем это имело место, с Вашей точки зрения?
Кессельринг: Примерно два дня мы были обречены на
бездействие.
Джексон: Вы были одним из главных защитников плана
вторжения в Англию, не так ли?
Кессельринг: Я лично считаю, что война могла быть
наверняка доведена до конца только в том случае, если бы
имело место вторжение.
Джексон: И у Вас были достаточные военно-воздушные
силы после того, как Вы захватили Польшу, Голландию,
Францию и Бельгию, для того чтобы Вы все еще выступали
в защиту плана вторжения в Англию, не так ли?
Кессельринг: Я хотел бы по этому поводу сделать следу-
ющее заявление. Позвольте мне сказать...
Джексон: Прежде всего Вы должны ответить, правда ли
это? Не выступали ли Вы в защиту вторжения в Англию, и не
был ли воздушный флот готов вторгнуться в Англию? .
Кессельринг: Авиация была, при известных условиях,
готова выполнить эту задачу, если учесть имевшееся тогда
соотношение сил.
Джексон: И Вы усиленно рекомендовали рейхсмаршалу,
чтобы это вторжение имело место немедленно после Дюн-
керка, не так ли?
Кессельринг: Да, этой точки зрения я придерживаюсь
и теперь.
Джексон: И приготовления военно-воздушных сил для
этого вторжения были уже закончены, и вторжение было
отменено только потому, что оснащение морскими тран-
спортными средствами было недостаточным?
Кессельринг: Да, так точно. Я должен добавить к тому,
что я уже сказал, что должна была наступить определенная
передышка между французским и английским походами
для того, чтобы восстановить материальную часть авиации.
Джексон: Вы также сказали о том, что Гитлер приказал
бомбардировать не только военные объекты, включая про-
мышленные предприятия, но также и политические объек-
ты. Это правильно?
Кессельринг: Начиная с определенного периода, — да.
Джексон: То есть для того, чтобы парализовать прави-
тельство врага? Это Вы имели в виду, говоря о политическом
объекте, не так ли?
Кессельринг: Нет, этого я не имел в виду, когда говорил
о политических целях. Я иначе ответил на вопрос. Этот
приказ начал действовать начиная лишь с более позднего
момента.
Джексон: Вы присутствовали при произнесении Гитле-
ром речи в августе 1939 года?
Кессельринг: Так точно.
Джексон: В то время Вас информировали о том, что
нападение на Польшу начнется немедленно или очень
скоро?
Кессельринг: Во время совещания не было еще принято
окончательного решения о начале польской кампании. Ве-
лись еще переговоры, и мы надеялись, что они могут еще
привести к благоприятным результатам.
Джексон: Вам было приказано 15 августа привести в го-
товность военно-воздушный флот для нападения на Польшу?
Кессельринг: Этого приказа я не знаю в деталях, но то,
что мы уже за несколько месяцев до этого в общем оборо-
нительном смысле осуществляли подготовку авиации и авиа-
ционных баз, мысленно готовились к войне, — это я должен
подтвердить.
Джексон: Вы ожидали, что Польша нападет на Германию
с воздуха? Вы это хотите сказать?
Кессельринг: Во всяком случае, с этой возможностью мы
также считались. Общая политическая обстановка была
слишком неясной для того, чтобы принять решение по
этому вопросу.
Джексон: Вы сказали, что Вы никогда не участвовали
в совещаниях с руководителями партии, не обсуждали
с ними политические вопросы и вообще не вступали в какой- »
либо контакт с политиками. Вы так сказали?
Кессельринг: В основном — да.
Джексон: Не был ли Ваш непосредственный начальник
политиком № 2 t Германии? Разве Вы об этом не знали?
Кессельринг: Я это знал, но я должен категорически
заявить, что эти беседы, которые я вел с рейхсмаршалом,
на 99 процентов носили военный и организационный ха-
рактер.
Джексон: Но Вам было известно, что он во все времена
был одним из руководителей нацистской политики?
Кессельринг: Да.
Джексон: Вы показали, что Вам был известен приказ
о расстреле советских комиссаров?
Кессельринг: Так точно.
Джексон: И что Вы не одобряли его и что Вы не проводи-
ли его в жизнь?
Кессельринг: В таком духе я не высказывался.
Джексон: Каков же был Ваш ответ?
Кессельринг: Я сказал следующее: «Так как авиация не
относилась к наземным войскам, она не участвовала
в этом деле, я не помню официального сообщения об этом
приказе».
Джексон: Кто приводил в исполнение этот приказ? Кто
должен был приводить его в исполнение?
Кессельринг: Я только до ноября 1941 года был в России
и поэтому не могу дать показаний по этому поводу.
Джексон: Слышали ли Вы когда-нибудь об СС?
Кессельринг: Да, безусловно.
Джексон: Не является ли фактом, что выполнение этого
приказа было поручено СС?
Кессельринг: Об этом я ничего не знал.
Джексон: Как Вы думаете, для чего существовали СС?
Кессельринг: Насколько я знаю, в тех случаях, когда
СС участвовали в проведении военных операций, они явля-
лись частью сухопутных сил, а именно — гвардией сухопут-
ных сил.
Джексон: СС должны были охранять армию или еще
кого-либо?
Кессельринг: Нет, я имею в виду, что дивизии СС по
численному составу и материальной части значительно пре-
восходили дивизии сухопутных сил.
Джексон: Кто был начальником СС?
Кессельринг: Гиммлер был начальником СС. В тех случа-
ях, когда эти дивизии находились в составе армий, они в так-
тическом отношении подчинялись командованию группы
армий, армии, корпуса и т. д.
Джексон: А при исполнении особых заданий они подчи-
нялись Гиммлеру, — это правильно?
Кессельринг: Так точно. Это четкая вторая линия подчи-
нения.
Файф ]: Вам сообщили, почему д-р Штамер хотел, чтобы
Вы дали показания? Говорил ли Вам доктор Штамер, по
каким вопросам Вы должны были дать показания?
Кессельринг: Отдельные пункты мне были сообщены без
того, чтобы все вопросы были мне ясно истолкованы.
Файф: Я хочу зачитать Вам одну фразу с тем, чтобы Вы
имели ее в виду. Эта фраза из заявления доктора Штамера:
«Когда Роттердам в мае 1940 года стал районом боевых
действий, тогда использование бомбардировщиков стало
военной необходимостью, поскольку окруженные парашют-
ные войска, которые не имели поддержки артиллерии,
настойчиво просили о помощи бомбардировщиков». Вы
помните этот случай? Я хочу, чтобы Вы имели его в виду.
Кессельринг: Да.
Файф: Вы помните, что Вас спрашивали об этом случае
во время допроса 28 января в управлении стратегической
разведки авиации дальнего действия Соединенных Штатов?
Вы помните это?
Кессельринг: Так точно.
Файф: Ответили ли Вы на вопрос, что Вы можете сказать
о Роттердаме следующее: «Во-первых, Роттердам оборо-
нялся в тех частях его, которые впоследствии подверглись
нападению. Во-вторых, в этом случае можно было заметить,
что нужно было, проявить решительность. Это одно нападе-
ние немедленно принесло мир Голландии. О нем просил
Модель, и оно было одобрено верховным командованием
вооруженных сил. Лишь очень маленькая часть центра
Роттердама подверглась нападению».
Вы помните, что Вы сказали это?
Кессельринг: Я сказал приблизительно так.
Файф: Я прежде всего хочу рассмотреть стратегическую
сторону вопроса. Тактической стороны я коснусь позднее.
Вашей стратегической целью и подлинной задачей было
проявить решительность и обеспечить немедленный мир —
это правильно?
Кессельринг: Такая широкая задача не была поставлена
передо мной. Генерал Венигер сообщил мне, что в резуль-
тате этого нападения Голландия согласилась на полную
капитуляцию.
Файф: Я хочу, чтобы Вы вспомнили Ваши собственные
слова: «Это было одобрено верховным командованием
вооруженных сил, нужно было проявить решительность».
Разве Вашей целью в этом нападении не было обеспечить
себе стратегическое преимущество, терроризировав жите-
лей Роттердама?
Кессельринг: Это я должен отрицать с совершенно чис-
той совестью. Я не говорил, что я должен занять твердую
позицию, а я только сказал, что поддержка, которая была
затребована генералом Штудентом, должна была быть ока-
зана. У меня была только одна задача, а именно задача
артиллерийской поддержки войск Штудента.
Файф: Что Вы хотели сказать словами: «Нужно было
занять твердую позицию, проявить решительность», — если
Вы не хотели сказать, что народ Голландии путем террора
должен был быть принужден к миру?
Кессельринг: Разрешите мне повторить еще раз, что
и понятие «твердой позиции» противоречит моему стилю
выражать свои мысли. Я не могу вспомнить этих слов в про-
токоле, да он и не был мне зачитан.
Файф: Как Вы думаете, что же Вы сказали вместо слова
«твердая позиция», если Вы не употребили их?
Кессельринг: Я сказал, что самые решительные меры
ведут к быстрейшему достижению успеха.
Файф: Именно так я ставлю перед Вами этот вопрос,
свидетель, — «самые решительные меры»...
Кессельринг: Но только для достижения тактических
успехов. Разрешите мне еще раз подчеркнуть, что я сол-
дат, а не политик, и я не действовал как политик. В тот
момент я действовал соответственно требованиям генерала
Штудента.
Файф: До того как я перейду к тактическим вопросам,
я прошу Вас ответить, приходилось ли Вам вообще работать
с подсудимым Редером? Вообще, Вы должны были работать
с Редером?
Кессельринг: Гросс-адмиралом Редером?
Да, но лишь в вопросах большого масштаба, в той мере,
в какой это затрагивало морские вопросы.
Файф: Я хочу только, чтобы Вы выслушали изложение
тех взглядов, которые высказывали подсудимый Редер',
и сказали бы Трибуналу, согласны ли Вы с ними. Этот доку-
мент, предъявляемый Великобританией под № ВБ-274,
С-157', изложенный в стенограмме суда на стр. 2735. А сей-
час, будьте любезны, слушайте внимательно.
«Желательно основывать все принимаемые военные ме-
ры на соответствующем международном праве. Однако те
меры, которые считаются необходимыми с военной точки
зрения, если они обеспечивают решающий успех, должны
приниматься даже в тех случаях, когда они не предусмотре-
ны международным правом». Вы согласны с этим?
Кессельринг: Я не могу сказать, чтобы я был полностью
согласен...
Файф: Хорошо, на минуту обратимся к словам подсуди-
мого Редера. Вы согласны с ними?
Кессельринг: Нет...
Файф: Я перехожу к тактическому положению в Рот-
тердаме... Я хочу, чтобы Вы вспомнили о времени; извест-
но ли Вам, в какое время дня началась бомбардировка
Роттердама?
Кессельринг: Насколько я знаю, после полудня, около
14 часов.
Файф: Я намеревался назвать Вам время — 13.30.
Кессельринг: Очень возможно.
Файф: Известно ли Вам, что переговоры о капитуляции
начались с 10.30 утра?
Кессельринг: Нет, как я уже сказал вчера, об этом я ни-
чего не знаю.
Файф: Известно ли Вам, что в 12.15 голландский офицер
капитан Беккер направился к германской линии, где встре-
тил генерала Шмидта и генерала Штудента и что генерал
Шмидт письменно изложил условия предложенной капиту-
ляции в 12.35?
Кессельринг: Нет. Мне это неизвестно.
Файф: Вам никогда об этом не говорили?
Кессельринг: Нет, никогда ничего не сообщали, по край-
ней мере, я не помню этого.
Файф: Видите ли, свидетель, это произошло за 55 минут
до начала бомбардировки.
Кессельринг: Самое существенное для нас могло быть
то, если бы генерал Штудент отказался от этой атаки. Но она
все-таки произошла. Приказа об отмене не поступило ни ко
мне, ни в соединение.
Файф: Я хочу только, чтобы Вы вспомнили о некоторых
фактах, и затем я задам Вам ряд вопросов. Для ответа на
условия, которые обсуждались в 12.35. Ответ должен был
поступить до 16.20. После того как капитан Беккер уехал
в 13.22, увозя с собой условия капитуляции, в 13.25 герман-
скими наземными войсками под командованием генерала
Штудента были выпущены две красные ракеты. Вы когда-
нибудь слышали об этом?
Кессельринг: Об этих фактах я тоже ничего не слышал.
Двух красных ракет было бы недостаточно для этой цели.
Файф: Правильно. Но в дополнение к этому Ваши назем-
ные войска имели великолепную радиосвязь с вашими
самолетами, — не так ли? Вы ответите на мой вопрос?
Кессельринг: Вчера я уже заявил...
Файф: Пожалуйста, отвечайте на вопрос.
Кессельринг: Да и нет. Насколько я знаю, непосред-
ственной связи между наземной базой и самолетами не
было. Как я уже показал вчера, связь между командным
пунктом и авиационным соединением осуществлялась через
наземную базу.
Файф: Если нужно было бы передать сообщение воз- »
душному флоту и прекратить бомбардировку, это легко
могло быть сделано по радио, не пуская этих двух красных
ракет?
Кессельринг: По моему мнению, да.
Файф: Итак, я заявляю Вам, что все видели прибли-
жавшиеся бомбардировщики. Вы знаете это? Генерал Шту-
дент видел приближавшиеся бомбардировщики. Вы знаете
это, — не так ли?
Кессельринг: Да.
Файф: Если бы этот налет имел какое-либо тактическое
значение в деле оказания помощи Вашим войскам, он мог
бы быть отменен, — не так ли? '<■
Кессельринг: Я не понял последнего предложения.
Файф: Если бы цель этого нападения была только такти-
ческой, то есть оказание помощи в наступлении на Роттер-
дам, оно могло легко быть отменено распоряжением гене-
рала Штудента по радио самолетам, — не так ли?
Кессельринг: Да. Если бы было известно тактическое
положение или если бы о нем было сообщено авиационному
соединению, то не могло быть никакого сомнения.
Файф: Но если при честных переговорах противнику
передали условия капитуляции, срок которых должен был
истечь через три часа, солдат просто обязан отменить
наступление, — не так ли?
Кессельринг: Если бы не были достигнуты другие согла-
шения, — да.
Файф: Но если он может приостановить наступление, то
ведь это легче всего на свете сделать. Я хочу, чтобы Вы
совершенно ясно поняли мою мысль: цель налета на Роттер-
дам, говоря Вашими собственными словами, состояла в том,
чтобы продемонстрировать решительность и терроризиро-
вать голландцев с тем, чтобы вынудить их к капитуляции?
Кессельринг: Разрешите мне еще раз повторить то, что
я уже сказал. Этот налет произошел по чисто тактическим
соображениям, и я категорически отрицаю всякие полити-
ческие мотивы.
Файф: Знаете ли Вы, что генерал Штудент после этого
извинялся за этот налет — Вам известно это? И извинялся
перед голландским командующим за этот налет?
Кессельринг: Я этого не знаю. Как я вчера объяснил,
генерал Штудент был тяжело ранен в голову и я не мог
с ним даже говорить.
Файф: Я не намереваюсь занимать больше времени этим
вопросом... Я хочу задать Вам один Bonpot по другому
пункту... Вы сказали, что налет на Варшаву 1 сентября
1939 г. имел место потому, что Вы считали Варшаву воору-
женной крепостью, имеющей противовоздушную оборо-
ну, — это правильно?
Кессельринг: Да, конечно.
Файф: Но Вам известно, что в то же самое время, в 5 ча-
сов утра в пятницу 1 сентября, германские воздушные силы
совершали нападение на Августов, Новый Двор, Остров
Мазовецкий, Тчев, Пук, Замбров, Радомско, Торн, Кутно,
Тунель, Краков, Гродно, Трзебинц и Гдыню, которые находи-
лись в несколько ином положении. Ответьте на мой вопрос:
германские воздушные силы напали на эти города?
Кессельринг: Немецкие военно-воздушные силы атако-
вали эти пункты, но, я повторяю, — не города.
Файф: Все эти атаки имели место 1 сентября в 5 часов
утра, — не так ли?
Кессельринг: Налеты произошли утром, но атака была
произведена не на города, как Вы сказали, господин обвини-
тель, а на военные объекты: аэродромы, штабы и транспорт-
ные сооружения. Как я вчера объяснил, со стороны ОКВ бы-
ли даны подробные распоряжения о том, что должны
производиться атаки только на военные объекты.
Файф: Вы утверждаете, что все эти города, названия
которых я только что зачитал, являлись военными объ-
ектами?
Кессельринг: Насколько мне известно, — да.
Файф: У Вас не было времени послать хотя бы один
самолет-разведчик в Польшу перед тем, как имело место
это нападение, — не так ли?
Кессельринг: Это верно. С другой стороны, от агентов
было получено достаточное количество сведений о положе-
нии, и, кроме того, весь этот план был составлен по опера-
тивным соображениям руководства военно-воздушных сил.
Файф: Весь план был разработан в апреле 1939 года
под кодовым названием «Белый план» («план Вейс»), — не
так ли?
Кессельринг: В тот момент я еще ничего не знал о том,
что я получу назначение и что будет война.
Файф: Разве Вы не знали, свидетель, после того, как Вы
получили назначение, что «Белый план» («план Вейс») был
разработан в апреле 1939 года? Вам никогда об этом не
говорили?
Кессельринг: Нет, не говорили, но, с другой стороны,
я как солдат могу сказать следующее: общий план, который
был разработан в апреле, претерпел очень много измене-
ний до сентября, и в последний момент были предприняты
самые решающие изменения...
Файф: Еще один момент, который я хочу Вам напомнить.
Помните ли Вы, что немецкое радио передало последнюю
ноту Польше в 9 часов вечера — вечер перед началом
войны — 31 августа. Вы помните об этом?
Кессельринг: Я думаю, что да.
Файф: Это было за восемь часов до начала вашего э
нападения, и Вам известно, не так ли, что подсудимый
Геринг перед этим в течение целой недели находился
в штабе и занимался этим вопросом?
Кессельринг: Я могу представить, что это было имен-
но так.
Файф: Я заявляю Вам, что это общее нападение на
польские города опять-таки входило в тщательно запланиро-
ванную схему, целью которой было сломить национальное
сопротивление вашему наступлению.
Кессельринг: Я повторяю, что речь шла не об атаках на
города, а об атаках на военные объекты, Вы мне должны,
в конце концов, верить как старому солдату.
Файф: Трибунал сам даст оценку Вашим показаниям.
Я не намереваюсь заниматься обсуждением этого. Я хочу
только спросить Вас еще по одному-двум пунктам для того,
чтобы выяснить Вашу точку зрения по поводу того, что Вы
считаете военной необходимостью. Вы помните приказы
о партизанах в Италии, изданные в то время, когда Вы были
там командующим, — приказы, касавшиеся партизан?
Кессельринг: Конечно.
Файф: Я хочу изложить это совершенно точно, если
я ошибусь, — укажите мне. Я понимаю положение следую-
щим образом: подсудимый Кейтель издал общий приказ,
касавшийся партизан, 16 декабря 1942 г. Копия этого прика-
за была найдена в Вашем штабе или в Вашем бывшем штабе,
и, насколько Вы помните, он был Вам представлен впослед-
ствии, но Вы не уверены, когда точно это было. Это правиль-
но? Вы не совсем уверены в дате?
Кессельринг: Да.
Файф: Я хотел бы, чтобы Вы попытались вспомнить,
потому что у Вас было время подумать об этом: думаете ли
Вы, что приказ Кейтеля от декабря 1942 года поступил к Вам
до того, как Вы издали Ваш собственный приказ от 17 июня
1944 г.? Может быть, Вы хотите посмотреть на Ваш собствен-
ный приказ?
Кессельринг: Он мне был однажды зачитан. В ноябре,
а затем в декабре и январе я просил о том, чтобы меня еще
раз выслушали по поводу этого приказа, так как я имел
сомнения по поводу его издания, расчета рассылки, то есть
адресатов и по поводу времени.
Файф: Я сейчас передам Вам эти приказы, так как Вам
следует посмотреть на них для того, чтобы освежить их
в своей памяти. Сначала обратимся к приказу Кейтеля от
16 декабря 1942 г. Я надеюсь, что я передал Вам тот самый
документ? Я зачитаю его очень медленно.
«Поэтому фюрер приказал следующее.
Враг использует в партизанской войне обученных фана-
тиков — коммунистов, которые не останавливаются перед
совершением любых жестокостей. Это более, чем когда-
либо, является вопросом жизни и смерти. Эта борьба не
имеет ничего общего с рыцарскими правилами и принципа- I
ми Женевской конвенции. Если борьба против партизан на I
Востоке так же, как и на Балканах, не будет вестись самыми I
жестокими средствами, то мы скоро придем к такому I
положению, что имеющихся у нас войск будет недостаточно I
для осуществления контроля над этой территорией. I
Поэтому использование всех средств без всякого ограни- I
чения, даже против женщин и детей, поскольку эти средства I
обеспечивают нам успех, не только оправдывается, но даже I
является долгом войск. Всякое снисхождение по отношению I
к партизанам является преступлением против германского I
народа». I
Вы помните этот приказ? I
Кессельринг: Да. I
Файф: И Вы, в свою очередь, издали приказ 17 июня . I
1944 г., когда Вы были командующим в Италии? Вы помните I
это? Я Вам покажу его сейчас, если я смогу получить экземп- I
ляр этого документа на немецком языке из этой папки. I
Я оглашу снова краткую выдержку из этого приказа для I
того, чтобы Трибунал вспомнил об этом, но, пожалуйста, I
свидетель, ссылайтесь на любые другие выдержки, так как I
я не хочу дать одностороннее освещение этого приказа. I
«1. За короткий период времени в связи с действиями I
партизан положение на итальянском театре военных деи- I
ствий, в особенности в Центральной Италии, ухудшилось до I
такой степени, что представляет серьезную угрозу для I
войск, их коммуникаций, а также для военной промышлен- I
ности и экономического потенциала. Борьба против парти- I
зан должна проводиться всеми доступными нам средствами I
и с крайней жестокостью. Я буду защищать любого ко- I
мандира, который перейдет границы нашей обычной сдер- I
жанности, применяя самые жестокие методы в отношении I
партизан. В этом отношении оправдывает себя старый прин- I
цип: лучше ошибиться в выборе методов, выполняя приказ, I
чем уклониться от его вь/полнения или не суметь выполнить I
его». I
Вы помните это, свидетель? I
Кессельринг: Да, я помню об этом приказе. I
Файф: И Вы помните, что через три дня, я говорю это I
для того, чтобы не было ошибки в отношении того, что I
именно Вы имели в виду, Вы издали следующий приказ, I
опять «совершенно секретный», который гласит: I
«Долгом всех войск и полиции под моим командованием \
является принятие самых суровых мер. За всякий акт наси-
лия, совершенный партизанами, они должны быть немед-
ленно наказаны. В представленных докладах должны быть
изложены в деталях принятые контрмеры. Всюду, где есть
данные о наличии большого количества партизанских групп, s
должно быть арестовано соразмерное количество мужского
населения данного района, и в случае акта насилия, со-
вершенного партизанами, эти люди будут расстреляны».
Сейчас я хочу привести только два примера, свидетель,
доказывающие, что этот приказ выполнялся. Вы помните,
когда один из ваших офицеров, полковник фон Габленц, был
захвачен партизанами? Вы помните это?
Кессельринг: Генерал фон Габленц?
Файф: Мне кажется, он был в то время полковником; это
было 26 июня, как раз после издания Вашего приказа. Вы
помните, как полковник фон Габленц был захвачен в плен?
Кессельринг: Нет.
Файф: Он был полковником военно-технической служ-
бы; не очень видный офицер, но все-таки полковник.
Кессельринг: Да, я помню.
Файф: Сейчас посмотрите на эти два документа. Это
выдержка из ежедневного доклада командующего об об-
становке в юго-западной части Италии, датированного
26 июня.
«Положение с партизанами. К северу от Ареццо бандита-
ми был похищен полковник фон Габленц. Все мужское
население деревень, расположенных вдоль этой дороги,
было взято под стражу». Далее было объявлено, что все эти
заложники будут расстреляны, если взятый в плен полков-
ник не будет освобожден в течение 48 часов. Вы вспоминае-
те это?
Кессельринг: Не в деталях, но в общем помню.
Файф: Помните ли Вы об этом случае?
Кессельринг: Да.
Файф: Посмотрите на следующий абзац. Это донесение
о следующих двух днях от 28 июня; второй абзац гласит:
«В качестве репрессии за взятие в плен полковника барона
фон Габленца до настоящего времени было взято под
стражу 560 человек, в том числе 250 мужчин». Вы именно
так понимаете значение выражения: «Шаги, которые не-
обходимо принять в связи с партизанской войной», —
а именно то, что 310 женщин и детей должны были быть
взяты под стражу?
Кессельринг: В этом не было необходимости, но разре-
шите мне в этой связи перейти...
Файф: Разрешите привести Вам еще один пример. Вы
помните Чивителлу? Вы помните, что там сделали ваши
войска?
Кессельринг: В настоящий момент не помню.
Файф: Разрешите мне Вам напомнить, что было сделано
с этой деревней. Это случилось 18 июня, через день после
издания вашего приказа.
«Два немецких солдата были убиты, а третий был ранен
в сражении с партизанами в деревне Чивителло. Боясь
репрессий, жители этой деревни ушли из нее, но когда
немцы узнали об этом, они отложили карательные действия.
29 июня, — я напоминаю Вам, свидетель, что это было
через девять дней после Вашего указания, ужесточающего
Ваш приказ, — когда местные жители вернулись в деревню
и почувствовали себя вновь в безопасности, немцы провели
тщательно организованные репрессии, прочесав окрестнос-
ти. Мирных жителей часто расстреливали на месте. В тече-
ние этого дня было убито 212 мужчин, женщин и детей
в ближайших окрестностях этой деревни. Некоторые из
убитых женщин были найдены совершенно нагими. Во вре-
мя расследования был составлен полный именной список
убитых, в него не были включены несколько имен людей,
чьи тела не могли быть опознаны. Возраст убитых — от 1 го-
да до 84 лет. Приблизительно сто домов было сожжено.
Некоторые жертвы были сожжены живыми в своих домах».
Это отчет комиссии Объединенных Наций по расследова-
нию военных преступлений по поводу этого случая, который
непосредственно явился результатом Ваших действий. Итак,
свидетель, Вы действительно думаете, что военной необхо-
димостью является убийство детей в возрасте 1 года и ста-
риков в возрасте 84 лет?
Кессельринг: Нет.
Файф: Сейчас я хочу затронуть вопрос, который Вы уже
затрагивали, — это вопрос о положении дивизии «Герман
Геринг». Вы упомянули об одном лице, которое я имею
в виду, но разрешите мне, для того чтобы это было ясно
Трибуналу, выяснить, кто были Ваши офицеры в то время?
Скажите, генерал Витингофф командовал W-й армией?
Кессельринг: Да.
Файф: В 1944 году?
Кессельринг: Да.
Файф: Он находился непосредственно под Вашим ко-
мандованием?
Кессельринг: Да, он был подчинен мне непосредственно.
Файф: В таком случае*, я позволю себе считать, что он
был генералом, занимавшим весьма высокий и ответствен-
ный пост? Я не знаю его ранга, генерал...
Кессельринг: Генерал-полковник.
Файф: Под его командованием находился 76-й корпус
под командованием генерала Герра? Это правильно?
Кессельринг: Это верно.
Файф: И в подчинении генерала Герра находилась диви-
зия «Герман Геринг», которой командовал генерал
Шмальц, — это правильно?
Кессельринг: Да, генерал Шмальц был ее командиром.
Файф: Я полагаю, в то время там был генерал Шмальц.
Итак, дивизия «Герман Геринг» участвовала в большом
количестве этих — я назову их — инцидентов. Я называю
инцидентами не такие случаи, который я описал, говоря
о Чивителле. Я напоминаю Вам об одном или двух таких
случаях. Помните ли Вы, что в Стиа с 13 по 18 апреля было
убито 137 гражданских лиц, в том числе 45 женщин и детей,
Вы помните этот инцидент? События в Чивителло — это
было 29 июня. И помните ли Вы By чини 7 и 9 июля? Вы
помните инцидент в Вучини?
Кессельринг: Возможно, но сначала я должен тщательно
ознакомиться с подробностями.
Файф: Может быть, Вы вспомните об этом. Я ставлю
перед Вами этот вопрос в общем плане потому, что это
общая линия поведения. Имело место много таких инци-
дентов, в которых участвовала дивизия «Герман Геринг». Вы
помните об этом?
Кессельринг: Подобных случаев было очень много с той
и с другой стороны, так что я должен в каждом отдельном
случае точно изучить дело...
Файф: Вы понимаете, что в настоящий момент Трибунал
рассматривает дело подсудимого Геринга, поэтому я и за-
даю Вам эти вопросы...
Что

Файф: Вы понимаете, что в настоящий момент Трибунал
рассматривает дело подсудимого Геринга, поэтому я и за-
даю Вам эти вопросы...
Что касается лиц, названных в обвинительном заключе-
нии, то Вы знаете, что там названо девять постов главноко-
мандующих, или штабных постов, и затем главнокомандую-
щие, которые командовали на определенных территориях
или некоторыми соединениями военно-воздушных сил.
Я полагаю, Вы знакомились с обвинительным заключени-
ем, — не так ли?
Кессельринг: Да.
Файф: Я стараюсь изложить это коротко для того, чтобы
не отнимать время у Трибунала. Я хочу, чтобы Вы высказали
свое мнение по следующему вопросу: являются ли эти
поименованные лица, возглавлявшие верховное командова-
ние вооруженными силами (ОКВ), главное командование
военно-воздушными силами (ОКЛ), главное командование
сухопутными силами (ОКХ) и главное командование военно-
морским флотом (ОКМ), и их заместители, а также ко-
мандующие объединениями; лицами, причастными в поли-
тике и к планированию войн?
Кессельринг: Главнокомандующие видами вооруженных
сил были, само собой разумеется, совещательным органом
при главе государства во всех военно-политических вопро-
сах. Командующие группами армий и т. д. не имели никако-
го влияния.
Файф: Я хочу, чтобы Вы рассмотрели здесь два примера.
До нападения на Польшу, 22 августа имело место совеща-
ние, о котором ранее здесь упоминалось. Присутствовали
ли на нем те высшие офицеры, о которых я упоминал,
т. е. главнокомандующие видами вооруженных сил, а также
другие главнокомандующие?
Кессельринг: Руководящие офицеры на этом театре
военных действий?
Файф: Да, в то время Польша должна была стать теат-
ром военных действий. Поэтому главной задачей в это
время явилось рассмотрение вопроса о польской кампа-
нии, — не так ли? Главной задачей этого совещания было,
по-видимому, рассмотрение вопроса о польской кампании
при учете возможной кампании против западных держав,
если они вступят в войну?
Кессельринг: Об этом я не могу дать сведений.
Файф: Трибунал уже слышал об этом совещании так
часто, что я не намереваюсь Вас снова спрашивать о нем.
Я хочу только, чтобы Вы назвали тех, которые там при-
сутствовали. Разрешите напомнить Вам о другом совеща-
нии. 9 июня \94\ г. имело место совещание, где обсуждался
план нападения на Советский Союз — «план Барбаросса».
Вы помните об этом?
Кессельринг: Я не знаю о совещании 9 июня. Но на
одном совещании я присутствовал.
Файф: Вы присутствовали там, и опять-таки до начала
русской кампании. Люди, которые присутствовали на этом
совещании, являлись лицами, занимавшими самые высокие
военные посты, и главнокомандующими, — не так ли?
Кессельринг: Да, это верно.
Файф: Включая командующих на оккупированных тер-
риториях, как, например, генерал фон Фалькенхорст, глав-
нокомандующий армией в Норвегии в это время? Он при-
сутствовал там?
Кессельринг: Генерал фон Фалькенхорст?
Файф: Да.
Кессельринг: Не могу Вам сказать, вполне возможно, но
я не помню этого.
Файф: Там присутствовали: генерал Штумпф, командо-
вавший 5-м воздушным флотом, и, поскольку я не знаю их
рангов, я позволю себе называть их по фамилии — Рун-
дштедт, Рейхенау, Штюльпнагель, Шуберт, Клейст и, конеч-
но, Бок, Клюге, Гудериан, Гальдер, Кессельринг?
Кессельринг: Последние были там определенно.
О Штумлфе и Фалькенхорсте я не могу ничего сказать.
Файф: Таким образом, перед началом кампании обычно
командующие, занимавшие эти высокие посты, встречались
с фюрером, — не так ли?
Кессельринг: Да.
Файф: Обратите внимание на факты, имевшие место
после сообщения о заговоре в Риме 23 мая 1944 г. Имеется
в виду покушение с применением бомбы... Генерал фон
Буттлер информировал Вашего начальника штаба о том, что
он обязан доложить об этом фюреру, — не так ли?
Кессельринг: Да.
Файф: Он связался с подсудимым Йодлем, и подсуди-
мые Кейтель и Иодль доложили об этом деле фюреру?
Кессельринг: Да, это, очевидно, было так.
Файф: И фюрер дал приказ о том, чтобы 10 или 20 италь-
янцев были убиты. Вы, кажется, не совсем уверены в цифре,
но склонны думать, что их было 20?
Кессельринг: Я думаю, что это сообщение фон Вестфаля,
которое я должен принять как правильное.
Файф: Можете ли Вы вспомнить, свидетель, шла ли речь
о 10 или 20 итальянцах?
Кессельринг: Я предполагаю, о 10. Я не знаю этого точно.
Файф: Точная цифра Вам известна?
Кессельринг: Я предполагаю — 10.
Файф: Допустим сейчас, что речь шла о 10.
Генерал Макензен был представителем власти в Риме, —
не так ли?
Кессельринг: Генерал-полковник фон Макензен коман-
довал 14-й армией; комендант Рима был подчинен ему.
Файф: А лицом, которое, употребляя Ваши собственные
выражения, являлось его советником по этому вопросу, был
человек по имени Каплер, — не так ли?
Кессельринг: Каплер из службы безопасности.
Файф: Кем он был — обергруппенфюрером или чем-
нибудь в этом роде?
Кессельринг: Оберштурмбанфюрером.
Файф: Вы помните, что после появления каких-то ком-
ментариев по этому поводу в газете «Оссерваторе Романо»
Вы начали расследование этого инцидента через своего
офицера разведки? Фамилия этого офицера была Цол-
линг, — не так ли?
Кессельринг: Да, это так.
Файф: И Вы также получили об этом отчет от Каплера
лично, — не так ли?
Кессельринг: Каплер мне по телефону кратко сообщил,
что в его распоряжении имеется соответствующее количест-
во осужденных.
Файф: Не говорил ли Вам Каплер о том, что он казнил
382 человека?
Кессельринг: Это должно было быть выполнено 14-й ар-
мией, и я лишь узнал о результате без каких-либо пояснений
и не разговаривал по этому поводу непосредственно с Кап-
лером.
Файф: Вы в этом уверены?
Кессельринг: Я подчеркиваю еще раз: я имел с Капле-
ром краткий телефонный разговор после того, как прибыл
на свой командный пункт, и мне было сообщено то, о чем
я уже здесь сказал. Больше не помню никаких разговоров.
Я помню только, что, встретившись с ним через восемь или
десять дней, я сказал ему, что я ему до некоторой степени
благодарен за то, что этот крайне неприятный вопрос уда-
лось разрешить без нарушения правовых и моральных
норм.
Файф: Посмотрим, за что Вы, собственно, должны были
быть благодарны. Вы были допрошены об этом 8 января. Вы
помните о заданном Вам следующем вопросе:
«Не говорил ли Вам Цоллинг, что все те люди, которые
были казнены, прежде обвинялись в каких-то преступлени-
ях, наказуемых смертной казнью». Вы ответили на это: «Да,
я об этом уже говорил, он так и сказал. Даже Каплер расска-
зал мне об этом».
Кессельринг: Да, это правильно.
Файф: Таким образом, Вам, по Вашим словам, объясни-
ли, что было взято, предположим, 382 человека, которые
были виновны в других преступлениях, и казнили их в ка-
честве репрессии за заговор, заключающийся в подготовке
взрыва бомбы. Не так ли?
Кессельринг: Да, это правильно, если учесть, что эти
люди уже предварительно были приговорены к смертной
казни.
Файф: Как Вам уже указывалось, в этом отчете Каплера
говорится, что из 382 человек 176 совершили действия,
которые должны были наказываться смертью, но дела 22 из
них были отнесены к числу «прекращенных» дел, о чем
имелась соответствующая пометка, \7 были приговорены
к разным срокам трудовых работ, 4 были действительно
приговорены к смерти, 4 были арестованы возле места
совершения преступления. В целом это составляет 223 чело-
века.
Не говорил ли вам Каплер: «Впоследствии число жертв
возросло до 325 человек, а затем я решил добавить еще
57 евреев». Приводил ли Вам Каплер эти цифры?
Кессельринг: Нет.
Файф: Но Вы согласитесь с тем, свидетель, что большое
число этих лиц было казнено в результате приказа о казни
Ю итальянцев или, может быть, 20 итальянцев за каждого
убитого немца?
Кессельринг: Это я признаю, но с учетом, как я уже
говорил, того, что речь здесь идет о людях, ранее осуж-
денных.
Файф: Но ведь для Вас не составляло разницы, осужда-
лись ли они за участие в подготовке взрыва бомбы или за
какие-либо другие преступления?
Кессельринг: Господин генеральный прокурор, ситуация
была следующей: начались ожесточенные бои на Южном
фронте на рубежах у реки Гарильяно. В это время были
брошены бомбы в полицейскую роту, причем это было
сделано римскими кругами, с которыми до сего времени
обращались неслыханно мягко. Волнение среди немцев
было таким, что как я, так и подчиненные мне командиры,
в том числе советник посольства Мельгаузен, должны были
сделать все для того, чтобы заглушить это волнение. Это —
с одной стороны, а с другой — нужно было сделать что-
либо такое, что я счел бы наиболее целесообразным для
избежания в дальнейшем подобных случаев, а именно,
нужно было заклеймить публично это покушение, показать,
что германской армии не может быть нанесен какой-либо
ущерб без последствий. Именно это было для меня важно.
А участвовал ли в этом «X» или «У», для меня было вто-
ростепенным вопросом. Первостепенным же был только
вопрос об успокоении общественного мнения, как римско-
го, так и немецкого, причем в самый кратчайший срок.
Файф: Вы прежде занимали иную позицию, что населе-
ние следует терроризировать для того, чтобы оно не повто-
ряло и не предпринимало актов, направленных против гер-
манской армии?
Кессельринг: Я такого выражения не употреблял. Я дол-
жен повторить, что я находился, если можно так сказать,
прямо-таки в идеальных дружественных отношениях
с итальянцами, поэтому я и был послан в Италию, и у меня
были все основания завоевывать симпатии, а не сеять враж-
ду. Я вмешивался в это дело, и притом вмешивался так
решительно, потому, что надо было уничтожить в кратчай-
ший срок эту бациллу чумы.
Файф: Я сегодня утром задал несколько вопросов по
поводу Вашей «дружбы» с итальянцами и не собираюсь
возвращаться к этому. Я лишь хочу, чтобы Вы мне помогли
разобраться еще в одном вопросе. 2 ноября 1943 г. Вы были
генералом, командующим в Италии, то есть после того, как
Вы стали...
Кессельринг: Можно мне еще добавить по первому
пункту?
Файф: Переходите к заданному мною вопросу. Я хочу,
чтобы Вы сказали, были ли Вы генералом, командующим
в Италии 2 ноября 1943 г. Вы были им?
Кессельринг: С ноября, со 2 ноября 1943 г.
Файф: Вы помните, что Вы послали телеграмму в ОКВ по
поводу того, что три британских «командос» были захваче-
ны в плен около Пескары и что они должны были быть
подвергнуты «специальному обращению»?
Это «специальное обращение» означает убийство, оно
означает, что они были убиты СС?
Кессельринг: Нет, извините...
Файф: Что Вы имеете в виду под «специальным обраще-
нием»?
Кессельринг: Эти люди из Пескары, как я уже сказал
сегодня, которые были ранены, попали в лазарет, а те,
которые не были ранены, насколько я помню, были отосла-
ны в лагерь для военнопленных.
Файф: Там было еще девять человек, которые были
отправлены в госпиталь, а трое, на основании' Вашей те-
леграммы, были подвергнуты «специальному обращению».
Я хотел Вас спросить относительно тех, которые были от-
правлены в госпиталь. Что Вы делали с людьми, которые
охватывались приказом о «командос» и попадали в госпи-
таль?
Кессельринг: Как я уже сказал, с ними обращались по
общим правилам, установленным Гаагской конвенцией.
Файф: Я не собираюсь спорить с Вами о том, были ли
приказы о «командос» изданы в соответствии с Гаагской
конвенцией. Нам известно, что приказ о «командос» су-
ществовал и что по этому приказу расстреливались люди,
которые были захвачены как «командос». Я спрашиваю Вас
о том, что делали с людьми из состава «командос», которые
имели несчастье получить ранение?
Кессельринг: Я хотел бы ответить. На основании этого
приказа они должны были быть расстреляны. Я уже сказал,
что в данном случае этот приказ, как я предполагаю, ввиду
вмешательства генерал-полковника Иодля был выполнен.
Файф: Мы слышали здесь показания о том, что в Вильно
СС имели обыкновение убивать в госпиталях новорожден-
ных еврейских младенцев немедленно после их появления
на свет. Можете ли Вы нам ручаться за то, что «командос»,
которые были ранены и находились в госпитале, не умер-
щвлялись сразу после их поступления в госпиталь?
Кессельринг: Я утверждаю, что я ничего не знал о подоб-
ной экзекуции...

Интересно,что в своих воспоминаниях старая проститутка фельдмаршал лишь вскользь говорит о Нюрнбергском процессе,не стесняясь откровенно передёргивать.Цитирую Кессельринга:

" Обвинитель, сэр Дэвид Максвелл Файф, завершил свой перекрестный допрос следующим замечанием: «Итак, в нарушение международного права вы допустили нанесение авиаударов по таким-то и таким-то польским городам? »
В зале суда повисла мертвая тишина. «Я дал мои показания как германский офицер, имеющий за плечами более сорока лет службы, как германский фельдмаршал, да еще под присягой! – громко ответил я. – Если к моим словам относятся столь неуважительно, я отказываюсь от дальнейшей дачи показаний».
Возникшую удивленную паузу прервал голос обвинителя: «Я вовсе не хотел вас обидеть».

Теперь соответствующий отрывок из протокола допроса:

"Файф: Я заявляю Вам, что это общее нападение на
польские города опять-таки входило в тщательно запланиро-
ванную схему, целью которой было сломить национальное
сопротивление вашему наступлению.
Кессельринг: Я повторяю, что речь шла не об атаках на
города, а об атаках на военные объекты, Вы мне должны,
в конце концов, верить как старому солдату.
Файф: Трибунал сам даст оценку Вашим показаниям.
Я не намереваюсь заниматься обсуждением этого..."

И вовсе не гремел он трубным гласом над Нюрнбергским процессом,а жалко блеял.И не пятились обвинители от одного его взгляда,а разделывали Кессельринга под орех.

По поводу Ваннзейского протокола:
Гасан Гусейн-Заде написал:

И еще:
Гасан Гусейн-Заде написал:

Продолжение:
Гасан Гусейн-Заде написал:

Возражение против поддельности протокола:
Игорь Островский написал:

Игорь Островский написал:

Это видимое противоречие очень легко объясняется. Если в протоколе Ваннзейской конференции о поголовном уничтожении евреев говорилось бы прямым текстом, не стесняясь, то возник бы вопрос: почему в других приказах и директивах используются "кодовые слова"? И чтобы этот вопрос у сомневающихся не возникал, потребовалось бы сфабриковать сотни приказов, директив и инструкций (по Освенциму, Бабьему Яру и более мелким преступлениям), где о поголовном уничтожении евреев говорилось бы также прямым текстом.

По-видимому, решили сделать проще: выдвинули версию, что в Третьем Рейхе приказы о поголовном уничтожении евреев отдавались УСТНО, "кивком головы" или иногда письменно при помощи полупрозрачных намеков. Сфабриковали несколько документов руководящих органов с намеками на уничтожение евреев, и вполне возможно, протокол Ваннзейской конференции, и с десяток или чуть более отчетов, где всякие "штраухи", "егеры" и "коменданты Керчи" в красках расписывали, как они выполнили и перевыполнили якобы УСТНЫЙ приказ по уничтожению евреев. И дополнили их показаниями свидетелей, которые получить легче, чем подделать сотни документов.

Сделали, как проще, но менее убедительно.

Игорь Островский написал:

"Отрицатели" потому и становятся "отрицателями", что им неизвестны случаи в истории человечества, когда такое масштабное мероприятие, как уничтожение целого народа по приказу сверху, производилось на основании исключительно УСТНЫХ приказов, или документов, где вещи никогда не называются своими именами.

Но, может быть, в целях исправления "отрицателей" кто-нибудь для начала приведет аналогичные примеры из истории?