Действия крупных бронетанковых соединений западных союзников (1 чел.) (1) гость
lib.rus.ec/b/264114/read Александр Больных XX век танков
Наверное, это окажется самая короткая глава, потому что в ней речь пойдет о предмете, столь же несуществующем, как и квадратура круга. Мы говорим о действиях крупных бронетанковых соединений западных союзников. Если же начать разбираться досконально, то выяснится, что под это определение попадают бои, которые вели, причем всегда неудачно, британские танковые бригады и дивизии. С американскими танковыми соединениями дело обстоит гораздо сложнее. Сами же американцы признают, что из более чем 120 танковых боев лишь около десяти были проведены соединениями крупнее роты. При этом они скромно умалчивают, сколько же боев было проведено соединениями крупнее батальона. Поэтому мы ограничимся описанием всего лишь двух операций, в которых участвовали британские и американские танки. Первая из них — попытка штурма города Кан, в которой Монтгомери в очередной раз доказал, что ничего более сложного, чем тупой лобовой удар по вражеской обороне, в его голове не помещается. Американцы же после скандала в проходе Кассерин нашли повод погордиться боями в Лотарингии, происходившими в сентябре 1944 года.
Мы рассмотрим их в хронологическом порядке. Как мы помним, в июне 1944 года союзники высадились в Нормандии. Одной из первых задач, поставленных фельдмаршалом Монтгомери перед британской 2-й армией, был захват города Кан, расположенного примерно в 15 километрах от побережья. Кан был важной транспортной развязкой, а потому его захват имел большое значение для последующего развития операции. Однако по ряду причин 3-я пехотная дивизия, которая должна была сделать это, добралась только до окраины города, где и застряла, причем всерьез и надолго. Дальнейшие попытки штурмовать Кан были совершенно безуспешными. Хуже того, пытаясь нанести удар во фланг немецкой учебной танковой дивизии, британская 7-я танковая дивизия вошла в городок Виллер-Бокаж, что завершилось истреблением ее авангарда «тигром» Михаэля Виттмана. Несмотря на все усилия англичан, единственное, чего им удалось добиться, — занять северную часть города Кан.
Захватить этот пункт было совершенно необходимо, и Монтгомери подготовил крупнейшую танковую атаку союзников за все время боев в Западной Европе. Удар предполагалось нанести 18 июля силами VIII корпуса, состоявшего из 3 танковых дивизий на участке чуть западнее Кана. В них насчитывалось в общей сложности 759 танков, но танковым дивизиям были указаны расходящиеся направления атаки. Поддерживать их должны были 2 пехотные дивизии канадского II корпуса, которые почему-то получили приказ наступать только на следующий день, причем прямо на сам город. План атаки выглядит странным, однако он был совершенно типичным для англичан, упрямо отстаивавших раздельные действия танков и пехоты. Самое смешное, но в британских танковых частях все еще действовали наставления 1939 года. Отсюда следует неутешительный для англичан вывод — за 5 лет войны они так и не сумели понять принципов использования танков и добрались лишь до той отметки, на которой Красная Армия находилась в июне 1941 года.
На направлении главного удара находилась немецкая 16-я авиаполевая дивизия, боеспособность которой не следует переоценивать. На этот счет не заблуждались даже сами немцы, достаточно почитать воспоминания майора фон Люка, почти случайно оказавшегося на месте событий. Но союзники даже не подозревали (разведка сработала как всегда), что за линией фронта на участке атаки находятся 1-я танковая дивизия СС «Лейбштандарт», 12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд» и основные силы 21-й танковой дивизии. Впрочем, по количеству танков ни одна из них не могла соперничать с английскими. Однако у немцев имелись другие козыри, о которых часто забывают историки. Дело в том, что эти соединения не числились в составе сухопутных сил, и их чаще всего даже не показывают на карте. Однако в районе Кана был развернут III зенитный корпус в составе 3 зенитно-штурмовых полков. Он имел почти 100 тяжелых зенитных орудий (88 и 105 мм), что могло стать серьезной преградой на пути любого танкового соединения. Эти орудия находились вне зоны досягаемости британской артиллерии и могли стрелять по танкам совершенно спокойно. Вдобавок на направлении атаки находился 200-й батальон истребителей танков, вооруженный 88-мм орудиями Рак 43. То есть из-за беспомощности разведки, генерал Дэмпси двинул танки туда, где их ждала верная гибель.
Впрочем, у англичан имелись не менее сильные карты, нужно было лишь правильно их разыграть. Наступление началось мощнейшим авиационным ударом. В 05.26 появились 1056 «ланкастеров» и «галифаксов» Бомбардировочного Командования Королевских ВВС, которые сбросили 4800 тонн фугасных бомб на немецкие позиции. Совершенно случайно, кроме 16-й авиаполевой, они накрыли расположение 21-й танковой дивизии. В 06.40 открыла огонь артиллерия британской 2-й армии, а через 20 минут прилетели 318 бомбардировщиков В-26 «Мэродер» американской 9-й воздушной армии, которые сбросили еще 563 тонны бомб на все ту же 16-ю авиаполевую дивизию. Последний удар нанесли 570 бомбардировщиков И-24 «Либерейтор» 8-й воздушной армии, вывалившие еще 1340 тонн бомб на головы немцев. Мы столь детально перечисляем все это, потому что эти налеты были совершенно беспрецедентными по мощности. Деревни на предполагаемом пути наступления танков превратились в самом буквальном смысле в груды битого кирпича.
В 07.45 английские танки двинулись вперед, но сразу же выяснилось, что, несмотря на долгую и тщательную разработку, план операции составлен из рук вон плохо. Перед выходом на рубеж атаки танковым дивизиям предстояло пересечь две водные преграды и минное поле! Река Орн и канал Кан шли параллельно британским позициям, и для переправы более чем 8000 единиц техники (танки, артиллерия, бронетранспортеры мотопехоты, саперов и тыловых служб) имелись всего 6 маленьких мостиков. В результате образовались совершенно непроходимые заторы. И тогда командующий армией генерал Демпси принял роковое решение. Он приказал командиру VIII корпуса генералу О'Конору двинуть вперед танки, одни только танки. Артиллерия, пехота и саперы оставались позади. Как мы видим, кровавый опыт войны совершенно ничему не научил британских генералов. Или в их памяти уже изгладились страшные побоища, которые устраивал в Африке их танковым бригадам Роммель? А ведь и сейчас немецкими войсками в Нормандии командовал именно он. Кстати, следует отметить, что, в отличие от Гудериана или Манштейна, Демпси и О'Конор предпочитали командовать из безопасных тыловых блиндажей и обстановку на месте событий представляли довольно смутно.
Пройдя по мостам, танки вышли к минному полю, которое недавно поставила 51-я шотландская дивизия. Расчищенные проходы были слишком узкими, что создало дополнительные проблемы. Но все-таки сверхсильная бомбардировка сказалась, и сначала британские войска продвигались без особых помех. Но потом план начал давать сбои. 7-я танковая дивизия застряла на переправах до сумерек, а Гвардейская танковая дивизия вообще не дошла до поля боя, попав под сильный фланговый обстрел. В результате 11-й танковой дивизии пришлось вести бой в одиночку. А тут еще генерал О'Конор разрешил ее батальонам действовать самостоятельно.
Но около 10.00 танки вышли к расположению одного из зенитных полков, и началось… Неся потери, англичане прошли мимо немецких зениток, с большим трудом перевалили через железнодорожную насыпь и двинулись дальше вверх по склону гряды холмов. Все описанные выше события привели к тому, что вместо соединенного удара 3 дивизий наступление продолжали 2 батальона, остальные никак не могли выпутаться из серии естественных препятствий далеко позади. Командующий танковой Группой «Запад» генерал Эбербах приказал командиру I танкового корпуса СС обергруппенфюреру Дитриху нанести удар по прорвавшимся англичанам с севера, одновременно с востока должна была атаковать 21-я танковая дивизия. Эбербах не собирался парировать прорыв англичан, он намеревался окружить и уничтожить прорвавшуюся группу.
Итак, немцы подтянули мобильные резервы и нанесли удар с обоих флангов. Примерно в 15.30 англичане, которые понесли тяжелые потери, начали откатываться назад. Английские дивизии развалились на бригады, бригады рассыпались на батальоны, а с теми немцы справлялись, хотя не без труда. Однако теперь в бою участвовали «тигры» и «пантеры», с которыми «шерманы» и «кромвелли» сражаться не могли. Кстати, интересно отметить, что в составе 21-й танковой дивизии и 200-го батальона штурмовых орудий с немецкой стороны активно действовали противотанковые пушки Рак 40 на шасси французского танка Н39 — 7,5 cm PaK40(Sf) auf Geschützwagen 39H(f). Но у страха глаза велики, и, по мнению англичан, они сражались только и исключительно с «тиграми». Действительно, кто еще мог всего за один день уничтожить половину танков 11-й дивизии?
На следующий день англичане попытались продолжить атаку. Они сумели вытащить свои танки из ловушки, в которую сами же их загнали, но артиллерия и пехота все еще болтались позади. Да и танковые дивизии сумели возобновить наступление только во второй половине дня. Но самое большое, что удалось англичанам, — это вернуть утерянную накануне территорию. Бои 20 июля уже носили чисто символический характер.
В общем, усилия были приложены колоссальные, а результаты оказались не слишком впечатляющими. Маршал авиации Теддер, организовавший поддержку с воздуха, ядовито заявил, что если тратить по 1000 тонн бомб на каждую милю, то, чтобы добраться до Берлина, потребуются 600 000 тонн бомб.
Операция «Гудвуд» наглядно показала, что британские генералы так и не поняли сути современной танковой войны. Наступлением непосредственно командовали генералы О'Конор и Демпси, план операции утвердил Монтгомери. Общими усилиями они скрупулезно повторили все ошибки, допущенные в катастрофическом сражении у Газалы. Помните безуспешные попытки ликвидировать пресловутый «котел» в бою у Газалы 2 года назад? Атака без должной разведки? Повторили. Отсутствие артиллерийской поддержки? Повторили. Разрозненные выпады вместо одной массированной атаки? Повторили. Использование танков без поддержки пехоты? Повторили. Ну, результат почти повторили, все-таки кое-чего добиться удалось. Но английские танкисты не слишком любят вспоминать эту операцию, так как за продвижение на 6 миль они заплатили еще и 500 танками, в то время как потери немцев не превысили 100 танков и штурмовых орудий. И все это при колоссальном превосходстве в силах.
Несколько иначе обстояли дела у американцев. Мы рассмотрим бои, которые происходили в Лотарингии осенью 1944 года. Дело в том, что они входят в те самые заветные 10 процентов относительно крупных танковых боев, в которых участвовали американские танки. Кстати, а вы обратили внимание, что описанные чуть выше бои в проходе Кассерин, которые американцы считают своим крупным поражением, велись силами не более танкового полка? Вообще, если англичане хотя бы дважды конструировали нечто похожее на танковый корпус (это VIII корпус под Каном и XXX корпус при Эль-Аламейне), то у американцев никогда ничего подобного не возникало. Но, с другой стороны, все относительно.
Американцы очень гордятся великим танковым сражением у Арракура. Но попробуем разобраться более детально, что происходило в Лотарингии в начале сентября 1944 года. В результате наступления американская 3-я армия с ходу форсировала реку Мозель, заняла город Нанси и постепенно расширила плацдарм, захватив Пон-э-Муссон, Люневиль и Эпиналь. Это вклинение угрожало разъединить немецкие 1-ю и 19-ю армии. Немецкое командование решило ликвидировать этот выступ, но найти для этого силы оказалось большой проблемой.
Давайте посмотрим на состав 3-й армии генерала Паттона, которая участвовала в этих боях. Она состояла из трех корпусов: XX корпус (2 пехотные, 1 танковая дивизии), XII корпус (2 танковые, 2 пехотные дивизии), XV корпус (1 танковая, 1 пехотная дивизия). То есть по меркам германской армии 1944 года, любой из ее корпусов мог считаться если не танковым, то механизированным наверняка. Ну а если учесть количество техники, имевшейся в любой из американских дивизий, становится очевидным, что американская армия имела решающее превосходство в мобильности над немцами. Каждая из ее пехотных дивизий вполне могла именоваться моторизованной, но, наверное, американцы считали это само собой разумеющимся и не добавляли такое определение.
Во всяком случае, 5-я танковая армия генерала Хассо фон Мантейфеля выглядела гораздо более бледно. В ее составе числились XLVII танковый корпус (1 танковая дивизия, 3 танковые бригады), LXVI корпус (1 пехотная дивизия, разрозненные танковые и механизированные подразделения), LXIV корпус (2 пехотные дивизии), LXXXV корпус (1 танковая дивизия), IV авиаполевой корпус (3 пехотные дивизии). А теперь попробуйте прикинуть процент танковых соединений в якобы общевойсковой американской армии и немецкой танковой.
Наверное, вы обратили внимание на появление новых частей в составе немецкой армии — танковых бригад. Как ни странно, в данном случае следует говорить о влиянии советской школы на организацию германских танковых войск. Да-да, после 5 лет войны немцы начали перенимать наш опыт. 24 июня 1944 года началась операция «Багратион». Уже 2 июля, изучив опыт первых боев, Гитлер пришел к выводу, что небольшие мобильные боевые группы могут принести большую пользу в такой ситуации. Такую боевую группу можно быстро бросить навстречу наступающим вражеским танкам, так как они гораздо более мобильные, чем крупные танковые дивизии. 11 июля был подписан приказ о формировании 10 таких боевых групп, названных бригадами. Каждая из них состояла из одного танкового и одного панцер-гренадерского батальонов. Затем были сформированы еще 3 танковые бригады усиленного состава — 2 танковых и 1 панцер-гренадерский батальоны, именно к этому второму поколению и относились 111-я и 113-я бригады, которые участвовали в описываемом сражении. В то же время эти бригады сохранили органические недостатки, во многом присущие советским танковым бригадам. В них отсутствовали разведывательные и артиллерийские подразделения, части обслуживания. В результате Гитлер ухитрился взять то плохое, что было в советских танковых бригадах, добавил к этому новые недостатки, и получилась практически бесполезная немецкая танковая бригада.
Немецкое наступление было назначено на 18 сентября, хотя к этому времени вряд ли удалось бы собрать все силы. Рундштедт попытался добиться, чтобы новые танки передавали ему для пополнения поредевших дивизий, Ставка Гитлера охотно это пообещала и, разумеется, не выполнила обещание. Мантейфель попытался было напомнить, что его 5-я танковая армия слишком слаба, но ему, в свою очередь, напомнили, что план операции утвержден Гитлером. И еще генералу напомнили, что случается с теми, кто заподозрен в нехватке боевого духа. После этого у Мантейфеля не оставалось выбора, кроме как начать наступление в намеченный срок.
Целью немцев были позиции американцев на восточном берегу реки Мозель. Сначала предполагалось сбросить XII корпус в реку возле Люневиля, потом ликвидировать плацдарм в Пон-э-Муссон. LVIII танковый корпус должен был атаковать американскую 4-ю танковую дивизию совместно со 113-й танковой бригадой и 15-й панцер-гренадерской дивизией. XLVII корпус наносил удар в направлении Люневиля силами 111-й танковой бригады и остатков 21-й танковой дивизии и 112-й танковой бригады.
Наступление началось с мелкой путаницы. Почему-то командир XLVII танкового корпуса генерал фон Люттвиц считал, что Люневиль занят немцами, поэтому 111-я танковая бригада отправилась туда в походной колонне. На самом деле в городе находились подразделения 15-й панцер-гренадерской дивизии, но вокруг города расположились американские разведывательные группы. Поэтому совершенно неожиданно для себя «пантеры» натолкнулись на линию американских аванпостов, развернутых на окраинах. Остановить немцев они не сумели, но задержали достаточно долго, чтобы разведка смогла отойти.
Тут же на сцене появились части американских 4-й и 6-й танковых дивизий. Завязался самый странный и неприятный для обоих противников бой — танковый бой на улицах города. В результате 111-я танковая бригада покинула Люневиль.
Люттвиц начал опасаться за свой левый фланг, который находился под угрозой вследствие продолжающегося наступления американского XV корпуса. Мантейфелю пришлось в очередной раз пересматривать план наступления. Лютгвиц получил приказ занять оборону, а 111-ю танковую бригаду передали LVIII корпусу, который теперь и должен был наносить главный удар в направлении Арракура силами двух бригад, там и разыгрались основные события. Мантейфель находился в сложном положении. Берлин продолжал упрямо требовать наступления, а он совершенно не представлял ситуацию. Однако, положившись на опыт Восточного фронта, генерал решил наступать без предварительной разведки.
А что делали американцы? Паттон тоже не догадывался, что немцы готовят наступление. Атака Люневиля была настолько слабой и неорганизованной, что Паттон не придал ей никакого значения, приняв за очередные бои местного значения. Он приказал 4-й танковой дивизии продолжать наступление. В результате состоялся встречный бой 113-й танковой бригады и боевого командования «А» 4-й танковой дивизии. 111-я бригада ночью во время марша просто заблудилась. Разве можно представить себе что-либо подобное в годы расцвета Панцерваффе?
На рассвете 19 сентября состоялся очередной хаотичный и беспорядочный бой. «Пантеры» 113-й бригады натолкнулись на американские танки и попали под обстрел с расстояния всего 75 ярдов. На такой дистанции, как легко догадаться, даже пушка «шермана» пробивала крупповскую броню. Американские танки отошли к Арракуру, одновременно туда подтянулся взвод истребителей танков М-18.
Бой становился все более «ожесточенным, к полудню немцы потеряли еще 19 танков. Подполковник Абрамс, человек и будущий танк, командовавший американскими войсками в этом районе, начал собирать свои разбросанные танковые роты, стягивая их к Арракуру. Танковый бой продолжался до вечера и принес новые потери обеим сторонам. Немцы оказались неспособны нанести один, но мощный удар. Американцы оказались неспособны сосредоточить силы и уничтожить слабый немецкий отряд.
Вечером в Арракур примчался Паттон и встретился с командиром 4-й дивизии генералом Вудом. Вуд с гордостью заявил, что его танкисты уничтожили 43 новенькие «пантеры», прибывшие прямо с завода, ценой потери 4 «шерманов» и 3 «хелккэтов». Паттон сделал естественный вывод, что у немцев больше не осталось крупных сил, и приказал дивизии на следующий день возобновить наступление.
Для немцев эти бои завершились совершенно неудовлетворительно, и командующий Группой армий «Г» генерал Бласковиц пришел в бешенство. Он приказал Мантейфелю на следующий день продолжить наступление, не считаясь с потерями. В результате 20 сентября комедия взаимных ошибок продолжилась. Рано утром боевое командование «А» выступило из Арракура на северо-восток, оставив в городе одну танковую роту, чтобы прикрыть дивизионные тылы.
Совершенно неожиданно Абрамс получил радиограмму из Арракура. Город снова был атакован! На этот раз Арракур штурмовала опоздавшая 111-я бригада. Абрамс спешно повернул назад на выручку, но теперь уже американцы налетели на засаду! Рота танков T-IV встретила его огнем, в считаные секунды подбив около десятка танков. Тем временем Бласковиц все больше разочаровывался в Мантейфеле. В дневнике Группы армий «Г» появилась запись о том, что 5-я танковая армия перешла к оборонительным действиям. Действительно, 20 сентября 113-я бригада в боях не участвовала, а 111-я ввела в действие только 2 роты. Сражение двух армий превращалось в какое-то цирковое представление.
Мантейфель воспользовался тем, что американские танки в конце концов потеснили его пехоту назад, и потребовал разрешения на общее отступление LVIII корпуса. Осатаневший Бласковиц снова приказал наступать. Но все это было тихой заводью по сравнению с ураганом, разразившимся в рейхсканцелярии, когда Гитлер узнал, что танковые бригады, на которые он возлагал большие надежды, так оскандалились. Первым полетел со своего поста почти невиноватый Бласковиц, которого заменил генерал Бальк. Он сразу изменил планы операции, решив вести наступление на Арракур с севера, хотя до сих пор атаки велись на южную сторону фаса.
22 сентября немецкая атака началась с опозданием, так как пехотный батальон, выделенный для поддержки танков 111-й бригады, задержался в дороге. Но, с учетом всего, что происходило раньше, лично меня это совершенно не удивляет. Северный фланг занимали подразделения 25-го кавалерийского эскадрона. Под прикрытием тумана немецкие колонны подобрались вплотную к американским позициям. Сначала немцы быстро уничтожили несколько легких танков М5А1, но потом натолкнулись на 704-й батальон истребителей танков, которые, в свою очередь, подбили несколько немецких танков.
В тылу у американцев творился такой же бардак. Абрамс спешно перебросил на северный фас роту танков своего 37-го батальона. С помощью наконец-то появившейся авиации американцы сумели остановить противника. В бою погиб командир 111-й бригады полковник фон Бронзарт-Шеллендорф. Отчаявшийся Мантейфель бросил в бой свой последний резерв — остатки 113-й бригады, но это не дало никакого результата. К вечеру 22 сентября в 111-й бригаде осталось всего 7 танков и 80 человек из первоначальных 90 танков и 2500 человек. Кстати, на следующий день погиб и командир 113-й бригады полковник фон Зекендорф.
Тем временем разгорелись бои на других участках Западного фронта. Англичане провели блестяще провалившуюся воздушно-десантную операцию «Маркет Гарден», американская 1-я армия начала наступление в Бельгии. Немецкое командование перестало обращать внимание на относительно малозначащие бои в Лотарингии. Уничтожение 111-й и 113-й танковых бригад привело к завершению немецкого наступления в Лотарингии, а вдобавок поставило точку в недолгой истории немецких танковых бригад. В октябре 1944 года их начали распускать, возвращая личный состав и технику танковым дивизиям.
Конечно, бои продолжались, но теперь они действительно превратились в стычки местного значения. Нельзя же всерьез воспринимать сообщение о том, что 5-я танковая армия провела атаку силами 30 танков с целью захвата 2 холмов?! В период с 24 по 29 сентября в районе Арракура продолжались такие же беспорядочные стычки мелких отрядов. 29 сентября Мантейфель нанес последний удар, собрав 18 T-IV, 20 T-Vh целых 11 «флакпанцеров». Вообще-то интересное применение самоходных зенитных установок — участвовать в танковой атаке. После того, как он был отбит, части 5-й танковой армии начали общее наступление.
Так завершилась Великая Танковая Битва у Арракура, в которой доблестный Паттон злого Мантейфеля победил. Кстати, американских историков не смущает тот факт, что Паттон появился в Арракуре всего один раз на пару часов, если уж человека объявили героем, все подвиги до последнего записываются на его счет. А если записывать нечего, то нужно придумать. Вот так и появляются подобные сказки.
В сумме за неделю боев немцы потеряли 86 танков из 262, которые имели. Потери американской 4-й танковой дивизии, которая защищала Арракур, составили 48 танков. Таким был масштаб сражений, в которых участвовала американская армия. Формально это был бой танковых дивизий и бригад, фактически — стычки отдельных батальонов. А кроме всего прочего, эти бои показали, что Панцерваффе как реальная боевая сила перестали существовать. Причем речь идет не о сокращении численности, а о том, что командиры всех рангов да и солдаты растеряли боевые навыки и утратили победный инстинкт, что было самым главным. Но, как мы помним, произошло это не в Нормандии и Лотарингии, а гораздо раньше — под Сталинградом и Курском.
|
-
makrus
-
( Гость )
-
|
Изменено: 13.07.2011 21:28 от Валерий Потапов.
|
Надеюсь охотников ругать советских комрадов поубавится
|
-
makrus
-
( Гость )
-
|
|
Надейтесь-надейтесь!
Для полноты картины выложите еще нелицеприятные отзывы Больных про Жукова, Рокоссовского и многих других. Из его книги у меня сложилось впечатление, что единственным танковым гением является, собственно, сам Больных. Все остальные - так,посредственности.
Мне непонятна цель ваших бессистемных выкладок из различных источников. То ли беседа ради беседы, то ли приятно поговорить с умным человеком, особенно если учесть,что пишете вы один.
|
-
Павел
-
( Гость )
-
|
|
Забавно.
Но такой материал может без последствий для автора проскочить только в России, где информационная база по войскам союзников относительно скудная (в том числе из-за малочисленности аудитории, интересующейся союзниками).
Если бы этот материал появился где-нибудь в американской печати или в амер. сегменте интернета - его бы в блин раскатали за пару дней.
Вместе с автором.
|
-
Сергей Старостин
-
( Администрация )
-
- Вне сайта
-
Админ
-
- Постов: 57
-
Репутация: -3
-
|
Злой модер. Всем бояться полчаса.
|
НУ ДА НУ ДА КУДА ЗАБАВНЕЙ СМОТРЕТЬ ФИЛЬМ "ШЕРМАН ПРОТИВ ТИГРА" ИЛИ ПРО ТО КАК АНГЛИЧАНИ ДОБЛЕСНО СРАЖАЛИСЬ В ГРЕЦИИ
А ЕСЛИ СЕРЬЕЗНО ТО НА ЗАПАДЕ МНОГО ЧЕГО НИКОГДА НЕ НАПЕЧАТАЮТ,НОВОГО ВЫ ТУТ НИЧЕГО НЕ ОТКРЫЛИ
Почему 70 лет назад - 21 августа 1939 года не была подписана военная конвенция между СССР, Великобританией и Францией
Парламентская ассамблея Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), приняв в июле 2009 г. резолюцию «Воссоединение разделенной Европы», пошла на пересмотр важнейшего акта международного права. Вопреки вердикту Международного военного трибунала в Нюрнберге, она возложила равную ответственность за развязывание Второй мировой войны на фашистскую Германию и Советский Союз (правда, спрятав их за терминами «нацизм» и «сталинизм»). Чтобы укоренить эту провокационную идею в сознании народов, ПАСЕ намерена учредить общеевропейский день памяти жертв сталинизма и нацизма, приурочив его к 70-й годовщине подписания пакта Молотова–Риббентропа 23 августа 1939 г. Дата выбрана, отнюдь, не случайно. По мнению Европейского парламента, фашистская Германия и СССР, заключив пакт и поделив между собой Европу, включили мировой войне зеленый свет.
Того же порядка и предложение о запрете на советские символы наряду с нацистскими, которое было инициировано группой депутатов Европарламента, представляющих Венгрию, Словакию, Чехию, Литву и Эстонию.
Те, кто утверждает, что обратный отсчет времени, остававшегося до 1 сентября 1939 г., пошел с пакта Молотова–Риббентропа, а не с позорного Мюнхенского сговора (сентябрь 1938 г.), находятся явно не в ладах с суровыми фактами истории.
Весной 1939 г. в Москве начались британо-франко-советские переговоры. Пойти на них Лондон и Париж были вынуждены вследствие явного краха политики «умиротворения» фашистской Германии. Захватом Чехословакии в марте 1939 г., осуществленным в демонстративное нарушение Мюнхенского соглашения - Гитлер показал, что более не нуждается в чьем-либо согласии на территориальные приращения. Эйфория западных демократий, порожденная надеждами на возможность договориться с Берлином, сменялась осознанием растущей германской опасности, что неизбежно побуждало к установлению с Советским Союзом более тесных контактов.
18 марта в Москву поступил запрос британского МИДа о позиции СССР в случае германской угрозы Румынии, которая становилась более чем вероятной после захвата Гитлером Чехословакии. В ответ Советское правительство предложило созвать совещание представителей шести заинтересованных стран – СССР, Великобритании, Франции, Польши, Румынии и Турции для выработки возможных мер противодействия дальнейшей агрессии.
При всем желании не назовешь конструктивной линию британской стороны после получения из Москвы предложения о созыве совещания «шестерки». Лондон дал своим дипломатам следующую ориентировку: «Желательно заключить какое-либо соглашение с СССР о том, что Советский Союз придет к нам на помощь, если мы будем атакованы с Востока, не только для того, чтобы заставить Германию воевать на два фронта, но также, вероятно, и потому – и это самое главное, что если война начнется, то следует постараться втянуть в нее Советский Союз».
Не отбрасывая расчеты на сепаратное соглашение с Берлином, Лондон и Париж прибегли к дипломатическим маневрам, преследовавшим сразу несколько целей: сохранить влияние на малые и средние европейские государства, традиционно находившиеся в их орбите; припугнуть Гитлера возможным заключением военного союза с СССР; связать руки Москве, чтобы не дать ей возможности, в свою очередь, договориться с Германией.
21 марта британский посол У. Сидс вручил наркому иностранных дел СССР М. М. Литвинову проект декларации Великобритании, СССР, Франции и Польши. В соответствии с ней правительства четырех стран брали на себя обязательства «немедленно совещаться о тех шагах, которые должны быть предприняты для общего сопротивления» любым действиям, «составляющим угрозу политической независимости любого европейского государства» и задевающим мир и безопасность в Европе.
Хотя проект декларации носил крайне расплывчатый характер и не предполагал эффективных действий по пресечению агрессии, Советское правительство уже на следующий день дало согласие на подписание документа. Было также предложено расширить число участников соглашения (а значит, и фронт защиты от агрессии) за счет присоединения к декларации стран Балканского полуострова, прибалтийских и скандинавских стран.
Франция сразу согласилась с советским предложением, высказавшись за созыв специального совещания для подписания декларации. Лондон думал целую неделю и, сославшись на отрицательное отношение польского правительства, отказался от своей собственной инициативы.
Британская дипломатия продолжала маневрировать и далее. Негласно одобрив захват Гитлером Мемеля (Клайпеды), правительство Н. Чемберлена в то же время не оставляло попыток связать руки Советскому Союзу. В середине апреля Великобритания предложила СССР взять на себя односторонние обязательства помощи «своим европейским соседям» в случае совершенной против них агрессии. В свою очередь Франция заявила о готовности обменяться с СССР письмами, гарантирующими взаимную поддержку сторон, если одна из них будет втянута в войну с Германией из-за оказания помощи Польше или Румынии.
17 апреля Советское правительство выдвинуло встречные предложения:
«1. Англия, Франция, СССР заключают между собою соглашение сроком на 5–10 лет о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств.
2. Англия, Франция, СССР обязуются оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Черным морями и граничащим с СССР, в случае агрессии против этих государств».
Таким образом, Советский Союз предложил заключить трехсторонний договор о взаимопомощи, основанный на равенстве обязательств, при этом меры пресечения агрессии в любом районе Европы были бы действенными и эффективными. Для подготовки ответных предложений Парижу потребовалось восемь дней, а Лондону – целых двадцать. Были они уклончивыми, будущее соглашение обставлялось рядом условий, которые стали предметом начавшихся в Москве переговоров между В. М. Молотовым и послами У. Сидсом и Э. Наджияром.
Параллельно Англия продолжала флиртовать с Гитлером. 24 мая Н. Чемберлен на заседании своего кабинета выразил готовность «обсудить все нерешенные проблемы на основе более широкого и полного взаимопонимания между Англией и Германией». А 8 июня британский премьер, беседуя с сотрудником МИД Германии А. Трот фон Зольцем, заявил, что «с того самого дня, как он пришел к власти, он отстаивал идею о том, что европейские проблемы могут быть решены лишь на линии Берлин – Лондон».
Сталин, лично определявший внешнеполитический курс страны, не без основания опасался возможности нового сговора западных демократий с Гитлером по типу Мюнхенского, но уже за счет СССР. К тому же в Москве были отлично осведомлены о тайных планах нападения на Советский Союз, вынашивавшихся во французских и британских штабах.
Следуя правилу не складывать все яйца в одну корзину и – применительно к освещаемой ситуации – не желая стать заложником корыстной линии западных демократий, советское руководство тоже попыталось нормализовать отношения с Берлином. 29 июля Молотов телеграфировал в советское полпредство в Берлин: «Всякое улучшение политических отношений между двумя странами мы, конечно, приветствовали бы».
При этом советское руководство, дабы сохранить свободу рук, предпочитало ожидать инициативу от немцев. Берлин и в самом деле во взаимном сближении проявлял большую, чем Москва, активность. Его действия были по-своему логичны: Гитлер шел к войне против Польши и готов был на многие уступки, лишь бы не допустить создания на востоке самостоятельного фронта с участием Красной Армии. А для этого ему надо было во что бы то ни стало сорвать британо-франко-советские переговоры и нейтрализовать СССР.
В связи с этим трудно не согласиться с мнением историка И. А. Челышева: «Московские переговоры с самого начала приобрели двусмысленный характер. Обе стороны в тайне друг от друга вели переговоры с Германией, играли сразу на двух столах. Можно сказать, что на переговорах в Москве незримо присутствовала третья сторона – Германия. Гитлер тоже вел свою партию».
Во время переговоров каждый из участников предложил свой проект соглашения. Текст был отработан только к концу июля, но и то лишь в основном. Стороны не смогли прийти к единой точке зрения на понятие «косвенная агрессия». Лондон не соглашался с тем, чтобы предоставление гарантий распространялось на Латвию, Литву и Эстонию в случае, если германские войска нарушили бы их территориальную целостность с согласия местных правительств (а именно такой случай «косвенной агрессии» имел место при оккупации Чехословакии). Но без этого пункта договор для СССР во многом терял значение. У власти в прибалтийских странах находились правительства, тяготевшие к сближению с фашистской Германией, и это таило угрозу превращения их территорий в германский плацдарм для наступления против СССР при полной пассивности со стороны Великобритании и Франции.
Семена раздора сеяли и другие государства. Так, правительства Польши и Румынии отказались сотрудничать с СССР в отражении фашистской агрессии. А поскольку они имели с нашей страной общую границу, то это делало невозможным взаимодействие сухопутных войск, которые выставляли участники соглашения, в случае наступления вермахта по территории этих стран к рубежам Советского Союза. Государства Прибалтики же отказались от предоставления им гарантий, свысока отвергая их под предлогом «вмешательства в их внутренние дела».
Хорошо понимая, что даже если удастся достичь политических договоренностей, то без военной конвенции они останутся декларацией, советское руководство 25 июля предложило провести в Москве переговоры военных делегаций. Согласие было получено, но и в этом случае правительства Великобритании и Франции не торопились. Достаточно сказать, что британская миссия не нашла более подходящего транспортного средства, чем тихоходный товаро-пассажирский пароход «Сити оф Эксетер», прибывший в Ленинград только 10 августа. До начала Второй мировой войны оставалось три недели...
Переговоры военных миссий длились с 12 по 21 августа. Со стороны СССР их вели высокие должностные лица, обладавшие необходимыми полномочиями и компетенцией – начальник Генерального штаба РККА командарм 1 ранга Б. М. Шапошников, нарком Военно-Морского Флота флагман флота 2 ранга Н. Г. Кузнецов, начальник Военно-Воздушных Сил командарм 2 ранга А. Д. Лактионов и заместитель начальника Генштаба комкор И. В. Смородинов. Миссию возглавлял нарком обороны Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов. Делегация получила от Политбюро ЦК ВКП(б) полномочия на подписание с Великобританией и Францией полномасштабной военной конвенции, направленной против гитлеровской агрессии.
Инструкция Ворошилову была разработана лично Сталиным. Главе советской миссии предписывалось сразу же выявить степень серьезности, на которую настроены партнеры по переговорам. Выяснить, имеются ли у них необходимые полномочия на подписание военной конвенции с СССР. Располагают ли они конкретным планом обороны против агрессии при тех или иных вариантах развития событий. Было определено и ключевое звено, без которого Кремль считал соглашение невозможным, а именно – обеспечение свободного пропуска войск Красной Армии через территорию Польши и Румынии к германской территории. Без выполнения этого условия, резюмировала сталинская инструкция, «оборона против агрессии в любом ее варианте обречена на провал».
В отличие от советских переговорщиков, миссии Лондона (глава миссии – адъютант короля отставной адмирал Р. Дракс) и Парижа (член военного совета генерал Ж. Думенк) состояли из второстепенных лиц и не имели необходимых полномочий на подписание военного соглашения.
Дракс первоначально не был уполномочен даже на ведение переговоров. Понимая, как дорого время, Ворошилов предложил не терять времени на ожидание полномочий для британской делегации и приступить к обмену мнениями по существу. Единственно, на чем настаивала Москва, так это на сохранении абсолютной секретности переговоров, предотвращении любых утечек в печать, пока не будет подготовлено согласованное заявление.
Представители СССР вышли на разговор не с пустыми руками. Генеральным штабом Красной Армии были заранее разработаны «Соображения по переговорам с Англией и Францией», включавшие несколько вариантов возможного развития военных событий и участия в них РККА совместно с вооруженными силами Великобритании, Франции и их союзников. Существо советского плана на заседаниях 15 и 17 августа раскрыли Б.М. Шапошников, А.Д. Лактионов и Н.Г. Кузнецов. Первый вариант прогнозируемого генштабистами развития событий предусматривал порядок совместных действий в случае нападения агрессора непосредственно на Францию и Великобританию. Второй – когда объектом нападения становилась Польша. Третий – когда Венгрия и Болгария при помощи главного агрессора совершали нападение на Румынию. Четвертый – когда агрессия была направлена против Турции. Пятый – когда агрессия через территорию прибалтийских стран была нацелена против СССР.
В документе содержались детальные предложения о действиях сухопутных войск, авиации и флотов трех государств, о количестве дивизий, оснащенности боевой техникой и другими средствами вооруженной борьбы. При всех вариантах считалось необходимым нанести основной удар по силам главного агрессора, т. е. Германии, и обеспечить участие в военных действиях Польши как союзника Великобритании и Франции. При этом от поляков требовалось выставить не менее 40 дивизий. Варшава должна была также взять на себя обязательство пропустить советские войска к северу от Минска через Виленский коридор и через Литву к границам Восточной Пруссии.
Советский Союз для отражения агрессии в Европе был готов выставить 120 пехотных и 16 кавалерийских дивизий, 9–10 тыс. танков, более 5 тыс. орудий только крупного калибра, 5,5 тыс. самолетов. Французы располагали 110 дивизиями, 4 тыс. танков, 3 тыс. орудий крупного калибра, около 2 тыс. самолетов.
Англичане не раскрыли весь состав своих сил, заявив лишь, что в случае войны они в состоянии направить на континент 6 дивизий, спешно сформировать 9, а позднее привести в готовность к отправке еще 16. Конкретные сроки отправки не назывались. Британская авиация насчитывала 3 тыс. различных самолетов, но все ли они будут задействованы, оставалось неясным.
Неискренность позиций западных партнеров, их стремление лишь тянуть время, шантажируя Гитлера, а не добиваться реального создания барьера для германской агрессии, привели к тому, что переговоры в Москве сразу же пошли со скрипом.
Основное препятствие возникло при обсуждении вопроса о пропуске советских войск в случае начала германской агрессии через польскую и румынскую территории, что было необходимо для организации эффективной защиты не только советских границ, но также Польши и Румынии. 21 августа, не получив ответа на «кардинальный вопрос», Ворошилов во второй половине дня сделал письменное заявление: «Подобно тому, как английские и американские войска в прошлой мировой войне не могли бы принять участия в военном сотрудничестве с вооруженными силами Франции, если бы не имели возможности оперировать на территории Франции, так и Советские Вооруженные Силы не могут принять участия в военном сотрудничестве с вооруженными силами Англии и Франции, если они не будут пропущены на территорию Польши и Румынии. Это военная аксиома».
Подписание конвенции было сорвано. Сталин вынужден был дать согласие на прибытие в Москву И. Риббентропа: бесперспективность дальнейших переговоров с англичанами и французами стала очевидной.
Естественен вопрос: насколько эффективным мог оказаться военный союз Лондона, Парижа и Москвы, если бы западные демократии проявили подлинную заинтересованность в создании системы коллективного отпора фашистской опасности?
Факты свидетельствуют, что при доброй воле всех прямых и косвенных участников московских переговоров гитлеровской агрессии был бы поставлен надежный заслон. Вооруженные силы трех стран в совокупности имели 311 дивизий, 11,7 тыс. самолетов, 15,4 тыс. танков, 9,6 тыс. тяжелых артиллерийских орудий. Блок Германии и Италии располагал вдвое меньшими силами: 168 дивизий, 7,7 тыс. самолетов, 8,4 тыс. танков, 4,35 тыс. тяжелых орудий. Но шанс был упущен.
Как показали последующие события, провал московских переговоров явился тем рубежом, после которого предотвратить нападение Германии на Польшу и вообще Вторую мировую войну уже было невозможно. Неудача с формированием единого антифашистского фронта в Европе вынудила советское руководство, поставленное перед перспективой оказаться в международной изоляции, пойти на подписание пакта о ненападении с Германией.
Уже через неделю Гитлер, более всех выигравший от провала московских переговоров, напал на Польшу. Западные демократии, сея ветер, пожали бурю.
|
-
makrus
-
( Гость )
-
|
|
"Для полноты картины выложите еще нелицеприятные отзывы Больных про Жукова, Рокоссовского и многих других."
Да вы правы, но вместе с тем в книге дается четкая положительная оценка действий танковых армий которыми собственно они и руководили.
"Мне непонятна цель ваших бессистемных выкладок из различных источников. То ли беседа ради беседы, то ли приятно поговорить с умным человеком, особенно если учесть,что пишете вы один."
это же форум вы тоже можете попоробуйте поделитесь не держите в себе
|
-
makrus
-
( Гость )
-
|
|
makrus1979 пишет:
"Мне непонятна цель ваших бессистемных выкладок из различных источников. То ли беседа ради беседы, то ли приятно поговорить с умным человеком, особенно если учесть,что пишете вы один."
это же форум вы тоже можете попоробуйте поделитесь не держите в себе
Я не считаю нужным вываливать куски из книг со своими комментами неизвестно ради чего. У меня по крайней мере хватает разума оценить уровень своих знаний.
Вы, кстати, авторов своих опусов периодически забываете указать.
|
-
Павел
-
( Гость )
-
|
Изменено: 15.06.2011 23:23 от .
|
|
-
makrus
-
( Гость )
-
|
|
Напрасно в обидку кидаетесь. Выкладывать куски книг или статей - дело ваше и никто вам этого не запрещает. Но вот источник и автора надо указывать. А если вы плюс к тому даете свои комментарии - то надо их как-то визуально отделять от цитируемых кусков, чтобы отличить можно было. Тогда и ответы вам будут конструктивней.
|
-
Валерий Потапов
-
( Администрация )
-
- Вне сайта
-
Админ
-
- Постов: 430
-
Репутация: 7
-
|
|
====Таким был масштаб сражений, в которых участвовала американская армия. Формально это был бой танковых дивизий и бригад, фактически — стычки отдельных батальонов. А кроме всего прочего, эти бои показали, что Панцерваффе как реальная боевая сила перестали существовать. Причем речь идет не о сокращении численности, а о том, что командиры всех рангов да и солдаты растеряли боевые навыки и утратили победный инстинкт, что было самым главным. Но, как мы помним, произошло это не в Нормандии и Лотарингии, а гораздо раньше — под Сталинградом и Курском===
Мда... Поток сознаниня автора действийтельно обезоруживает своей нелепостью. Странно мне...
То-то вот я смотрю в табличку, на этом же сайте, о потерях наших танковых армий и корпусов да диву даюсь:
31-й Вислинский танковый корпус Висло-Одерская операция 12/1-1/4.1945 имея на начало 380 танков и САУ (откуда так много, почти на сотню больше штатной??) потеряла аж 810 машин зимой 45-го;
2-й Гв. Тацинский танковый корпус Минская операция 33/6-15/7.1944- имея 252 машины потерял 451 в победоносном Багратионе, 1-й танковый корпус окружая Кенигсберг 18/1-2/2.1945 имея 175 танков потерял 340 и т.д. в таком духе. Ну-ну. Сдохло Панцерваффе, автор говорит?
А глянув упомянутую 4-ю ТД янки сравним:
дивизия провела в боях 230 дней
•потери личного состава: убито - 1.238 чел., ранено - 4.246 чел., пропало без вести - 503 чел., попало в плен - 1 чел.; небоевые потери - 4.508 чел.; потери от первоначальной численности - 98,4 %.
•потери танков: средних - 216, легких - 52.
•взято в плен солдат противника - 90.364 чел.
на 1-е сентября имелось 137 Шерманов с 75-мм Пушкой и 18 с 76-мм.
6-я ТД:
•в боях - 226 дней
•потери личного состава: убито - 1.169 чел., ранено - 4.198 чел., пропало без вести - 152 чел., попало в плен - 7 чел.; небоевые потери - 7.290 чел.; потери от первоначальной численности - 120,1 %.
•потери танков: средних - 196, легких - 24.
•взято в плен солдат противника - 61.864 чел.
на 1-е сент. имелось 153 Шермана с 75-мм орудием.
Далее, ни с каких советских бригад Гитлер пример не брал, примером послужило действие группы Баке под Корсунью, я писал об этом.
"Тяжелые" по составу бригады, 111-я и 113-я, имели по 118 танков и САУ каждая плюс вся мотопехота в бригадах в составе пяти рот - полностью на бронетранспортерах, чего не снилось танковыым дивизиям немцев (ну кроме Панцер Лер, тот тоже имел в составе ЕМНИП св. 700 БТРов)
Так что автор со всей очевидностью переиначил события в угоду "патриотичности", дискредитировав военное умение союзников якобы потерей квалификалции Панцерваффе.
|
-
zmerus
-
( Читатель )
-
- Вне сайта
-
Сержант
-
- Постов: 64
-
Репутация: -7
-
|
|
zmerus написал:
Так что автор со всей очевидностью переиначил события в угоду "патриотичности", дискредитировав военное умение союзников якобы потерей квалификалции Панцерваффе.
Потеря квалификации была, но на самом низком уровне, т.е. тех, кто участвовал непосредстенно в боевых действиях (рядовой и мл комсостав) просто в силу того, что выбивало быстрее, чем немцы успевали подготовить новых. Говорить о петери квалификации всех панцерваффе не приходится, т.к. высшее звено оставалось прежним, и лишь накапливало опыт все более. Творчество господина Больных вообще из класса low-end и серьезно обсуждать его смысла не имеет по-моему. Слишком большая потеря времени на грандиозное его кол-во ошибок и натяжек.
|
-
Валерий Потапов
-
( Администрация )
-
- Вне сайта
-
Админ
-
- Постов: 430
-
Репутация: 7
-
|
|
Валер,
В принципе, можно оспорить, равно как и можно согласится. Потери экипажей не были критическими вплоть до летних разгромов 44-го. Германия танков выпускала относительно мало, и согласно статистике, в среднем каждый немецкий танк до первого подбития ходил в атаку 12-13 раз, тогда как к примеру, советский 2-3 раза. А еще учитывйте, что в среднем СССР имел против немцев 3 раза больше БТТ единомоментно, а в 44-45 гг, в 4-5 раз больше.
А так, к примеру, дивизия Панцер Лер считалась более чем элитная. В ее 130-м танковом полку экипажи состояли из обучаещего персонала учебных частей, то бишь из инструкторов учебок в массе своей. Пять танковых дивизий СС тоже однозначно элита, равно как и экипажи 503-го ТТБ, самого результативного из всех Тигер-батов... Новички шли в экипажи танковых бригад, что вызвало бурю негодования у командиров стандартных дивизий, дескать, вредительство и массовая потеря БТТ в непонятно каких формациях. Но кто их слушал...
|
-
zmerus
-
( Читатель )
-
- Вне сайта
-
Сержант
-
- Постов: 64
-
Репутация: -7
-
|
|
Так речь и шла у г-на Больных о сравнении немецких и американских ТД. А такое сравнение возможно лишь по результатам боев 1944 года.
|
-
Валерий Потапов
-
( Администрация )
-
- Вне сайта
-
Админ
-
- Постов: 430
-
Репутация: 7
-
|
|
Работает на Kunena, локализация и доработка battlefield.ru
|