После заключения Рапалльского договора контакты СССР и Германии приобрели отчётливый конструктивный характер в экономической и, особенно, военной областях. Но с приходом к власти нацистской партии А. Гитлера (1933 г.) взаимоотношения Германии с Союзом, а также главными странами Европы, резко ухудшились. Всё шло к войне.
03.05.39 был снят с должности Наркома иностранных дел СССР М. Литвинов - наиболее последовательный противник любых соглашений с Германией. Это можно было рассматривать и как характерный сигнал. И он был услышан адресатом. Тогда же начались закулисные встречи. А 23.08.39, в разгар официальных переговоров между военными миссиями СССР, Англии и Франции, в Москву прибыл полномочный представитель А. Гитлера. Тут же был заключен „Пакт Молотова-Риббентропа “ и секретный протокол к нему, уточнённый 28.09.39. Были определены сферы влияния, границы, взаимные товарные поставки. По сегодняшним понятиям эти документы аморальны (не для всех). О практической пользе договора (т. е. изменений в соотношении боевых сил и возможностей сторон в 1939 и 1941 гг.) мнения расходятся до сих пор.
Вермахт, изготовившийся к вторжению в Польшу, получив гарантии нейтралитета Москвы в случае конфликта с Западом, уже 01.09.39 приступил к её разгрому . Эту дату принято считать началом 2-й Мировой войны. Учитывая, что на Дальнем Востоке с 07.07.37 уже шла война между Японией и Китаем, правильней было бы говорить о расширении масштаба военных действий.
Удивительно, объявив 03.09.39 Германии войну, ни Франция (союзник Польши), ни Англия (гарант её независимости), имевшие огромные материальные и военные ресурсы, не начали боевых действий на суше - вопрос, не оценённый до сих пор. А момент был удачный: более 60 немецких дивизий (в том числе все танковые и моторизованные) было сосредоточено против Польши, а на западе заслон состоял лишь из 23 дивизий против 110 французских и английских. А. Гитлер знал, с кем имеет дело.
Начиная с 17.09.39 СССР присоединил доставшуюся ему часть Польши (кстати, в основном отторженную от России в 1920 г.). Германия вскоре быстро захватила Данию и Норвегию, разгромила Голландию, Бельгию, Люксембург и Францию, вытеснила с континента Англию, поработила Югославию и Грецию. Наверняка Кремль, подписывая пакт, не рассчитывал на такой быстротечный исход. В 1940 г. СССР присоединил также Прибалтику, Бессарабию, часть Финляндии и Северную Буковину. О вхождении последней в Союз не было оговорено с Й. Риббентропом в 1939 г. Именно после этой акции Москвы, начатой 28.06.40, и угрожавшей нефтепромыслам Румынии, так считал фюрер, он дал команду на разработку плана нападения на СССР (впоследствии названный «Барбаросса»). В ноябре 1940 г. партнёры не сошлись на присоединение к СССР Босфора, Дарданелл (желание Москвы), на захват Индии (отвлекающая идея Берлина).
Общественное мнение в СССР перед войной (по крайней мере до лета 1940 г.) было настроено более чем оптимистично. В частности, в произведении Н. Шпанова „Первый удар“ уже к концу первой недели войны доблестные советские танкисты стремительно ворвались в Берлин. В стихотворении К. Симонова „Однополчане“ красноармейцы обосновались в Кёнигсберге. Ещё ранее (П. Григорьев): „От тайги до британских морей Красная Армия всех сильней“. В проводившихся военных учениях «красным» всегда сопутствовал успех. Правда, эту эйфорию — судя по всему - вряд ли разделяло руководство страны, особенно после злополучной финляндской кампании.
Здесь мы остановимся на наиболее трагических событиях - периоде июнь-начало декабря 1941 г., начальной фазе Великой Отечественной войны. Именно тогда были остановлены гитлеровские орды. И именно на Восточном (в немецком толковании) фронте стояло до 70 % дивизий, а потери солдат и офицеров вермахта за время войны составили более 3/4 общих потерь. Литература о войне обширна. Но тема отражена, как свидетельствуют многие комментаторы, либо не полно, либо тенденциозно, а порой и извращённо. В этих заметках делается попытка (и не более того) в конспективной форме как-то уяснить материал на основе известных (их сотни) публикаций, касающихся того времени, не ввязываясь при этом в политические споры. Без эмоций, без претензий на истину в последней инстанции.
Согласно оценке (1940 г.) Генерального штаба Сухопутных сил Германии, Красная Армия была сильно ослаблена проводившейся в 1937-1938 гг. массовой чисткой её руководящих рядов. В целом в армии были репрессированы 44 тыс. командиров и политработников, в том числе почти 60% общего числа лиц, относящихся к высшему командному составу. Столько же, разумеется, открылось и вакансий и они были заполнены, увы, за счёт лиц с более низкой и даже недостаточной квалификацией, с меньшим опытом служения в войсках. (Кстати, с мая 41-го начался новый виток арестов в армии, прерванный началом войны). Имеются и другие взгляды на акцию Н. Ежова, проводившуюся по инициативе И. Сталина при полном одобрении наркома К. Ворошилова против руководящего кадрового потенциала Красной армии - разгром «пятой колонны» (прежде всего выдвиженцев Л. Троцкого), отстранение профессионально непригодных командиров. Вероятность нападения со стороны СССР в 1941 г. была признана германским руководством равной нулю. В трудах историков, заявлениях, материалах допросов генералов Ф. Гальдера, А. Йодля, Э. Манштейна, Ф. Бока, Г. Гудериана, К. Типпельскирха, П. Леверкюна, Ф. Меллентина и др. нет ни слова о возможном ударе со стороны СССР (В. Суворов обходит этот вопрос молчанием). Кроме того, неубедительный успех военных операций Красной Армии в Финляндии наряду с молниеносным разгромом вермахтом Франции вселил в А. Гитлера чрезмерный оптимизм. В Союзе считали, что страна будет готова к активным действиям только в 1942-1943 гг., после переоснащения армии новейшей техникой, мобилизации и укомплектования воинских соединений. Летом же 41-го СССР не был готов к наступлению: не все 28 мехкорпусов были укомплектованы, недоучены механики-водители, не прошли достаточное обучение большинство пилотов, мало было стрельб у артиллеристов и др. Существовал, правда, план «Гроза» - разгром Германии в случае её агрессии (называют и сроки). В штабах войск имелись разговорники и подробные карты германской территории . Но к обороне своей территории Союз не был готов тем более. Отсюда та непоследовательность принятия кардинальных решений по размещению войск в мае-июне 41-го с оглядкой, только бы не дать Гитлеру повод для нападения. А пресловутое заявление ТАСС, опубликованное 14.06.41 ? Тогда многие офицеры ушли в отпуск, а треть артиллерии из передовых дивизий отправлена вглубь на окружные стрельбы. Склады оружия, боеприпасов, горючего для танков и самолётов, продовольствия были расположены у самой границы. Там же находились наиболее укомплектованные мехкорпусы и аэродромы с новейшими по тем временам самолётами. 10-я, 6-я и 9-я армии располагались в выступах, врезавшихся в территорию противника (эти выступы при нападении немцев сразу же становились оперативными мешками). Армия как бы изготовилась к наступлению (в будущем, когда именно — идут споры и сейчас). Военные допускали лишь тактический отвод войск к укреплённым позициям после нападения противника. Считалось, что войска будут стоять у границы насмерть. Основная же доктрина — развёртывание из колонны, мощный удар, опрокидывание противника, преследование и уничтожение его. Но... Лётчиков недостаточно учили ведению воздушных боёв, ориентация шла на удары по наземным целям. В стране мало производилось зенитных пушек, мин (оружие слабых, указывал маршал Г. Кулик) и по сути было свёрнуто производство автоматов. В сухопутных войсках практически не отрабатывались занятия по обороне, особенно по преодолению танкобоязни, не считалось нужным вообще создавать сплошные многополосные линии обороны (возводились лишь огневые рубежи). Войска покинули укреплённую границу, существовавшую до 1939 г., ранее, чем создали оборону на новом рубеже. Не были созданы средства связи, применимые в боевых условиях, что в начале войны часто приводило к потере управления войсками. К тому же, если все немецкие лётчики и танкисты использовали в бою ультракоротковолновые приёмо-передатчики, то советские командиры танковых рот, эскадрилий /звеньев самолётов могли управлять подчинёнными экипажами только символическими знаками. Разгром вермахтом Франции изучался генералитетом Красной армии, но явно поверхностно, как показали дальнейшие события.
В планы Германии входили разгром Красной армии до осени 41-го года, вытеснение оставшихся небоеспособных воинских соединений за линию Архангельск-Астрахань, частичное расчленение европейской части страны. О соотношении сил вблизи границы и в целом на советско-германском фронте данные противоречивы (обе стороны на основе данных разведки недооценили противника, как стало понятно вскоре). По одной из версий в первом эшелоне Красной Армии было сосредоточено 3,1 млн. чел. (из 5,8 млн. общей численности кадровой армии) и ещё более 200 тыс. во втором эшелоне. Против них было сосредоточено 4,3 млн. немцев (из общей численности 8,5 млн.), а также отдельные соединения Италии, Румынии, Словакии, Венгрии и Финляндии плюс некоторое количество добровольцев-авантюристов, в том числе русских. Долевое участие всех их сравнительно с немецким контингентом незначительно. К 01.07.41 в СССР было мобилизовано ещё 5,8 млн. чел. К 01.01.42 дополнительно было мобилизовано 1,4 млн. (всего в течение войны под ружьём в армии побывало 34,5 млн., у немцев — 21,1 млн. человек). Советских танков в первом эшелоне было 15,7 тыс., а всего в парке — 23,1 тыс. против 3,6 тыс. немецких (плюс 600 танков в резерве). Наибольшее количество советских танков, правда, составляли БТ и Т-26, предназначенные в основном для перемещения и ведения боёв в условиях хороших дорог (на территории противника). Кроме того, многие (?) машины были в плохом техническом состоянии. Но и у немцев почти половину танкового парка составляли лёгкие (в том числе чешские и французские) машины. Боевых самолётов на аэродромах приграничных округов было 10,7 тыс. (а всего в парке 25 тыс.). Техническое состояние многих из них было неудовлетворительно. У противника было 5,2 тыс. самолётов. Во всех советских изданиях доперестроечных времён обычно приводится количество танков и самолётов только новейших конструкций (или вовсе не указывается) и только в трёх западных округах: соответственно 1840 и 1540. Всё остальное называлось „значительным количеством устаревшей техники„. В Красной Армии было более 100 тыс. орудий и миномётов, что вдвое превышало число немецких. В целом, можно сказать, Красная Армия у границы уступала противнику в людях, но имела значительное превосходство в технике. Армия не была отмобилизована и развёрнута.
Подавление вермахтом югославского военного переворота задержало нападение на СССР, назначенное было фюрером на 15.05.41. Но начиная с 02.06.41 немецкие батальоны СС начали выселение населения из приграничной с Союзом полосы. Нападению предшествовала классически проведённая немцами дезинформация. Особое впечатление оказала демонстрация новейшей военной техники (всё равно русские не успеют этим воспользоваться) и личные письма А. Гитлера И. Сталину. Практически с этого момента к границе стали стягиваться танковые дивизии и авиация. И это хорошо знало советское командование. Какая уж тут неожиданность.
Ночью с 21 на 22.06.41 в штабы приграничных западных округов СССР были отправлены последовательно три директивы наркома С. Тимошенко, их основные моменты:
приведение войск в боевую готовность;
пленение прорвавшихся банд не выходя за границу;
разгром противника с выходом на его территорию (это же требование было во всех «красных пакетах» у командиров корпусов).
Директивы дошли вовремя не всем частям, особенно первая. Формальное объявление превентивной войны (так её назвал А. Гитлер, выступивший 14.06.41 перед руководством вермахта) Германией также было сделано - нота Й. Риббентропа передана послу СССР В. Деканозову. Правда, за 2 часа до нападения.
Сражения начались 22.06.41 с нанесения бомбовых ударов немецкой авиации по приграничным аэродромам, Севастополю и ряду городов Литвы, Белоруссии и Украины. Чуть позже после артиллерийской подготовки в наступление перешли сухопутные войска. Не наступала лишь 11-я немецкая армия, дабы не принудить Юго-Западный фронт русских к преждевременному отходу из львовского выступа. Не наступали Венгрия и Финляндия, пока их территории не подверглись нападению советской авиации. Важнейшие приграничные мосты в Литве и Белоруссии были взяты немцами с ходу. На отдельных участках фронта некоторые воинские части Красной армии, выполняя директивы наркома С. Тимошенко о контрударах, перешли границу, но были оттеснены и рассеяны огнём противника. В первый же день немецкая авиация уничтожила 1200 советских самолётов, из них более 800 – на аэродромах. Наибольшие потери самолётов – 739 единиц - в Белоруссии. На её территории уже через два дня боёв действия советской авиации были парализованы. Этим обычно объясняют завоевание немцами господства в воздухе. Но ведь оставалось ещё более 20 тыс. самолётов, в том числе более 7 тыс. вблизи границ. Всё дело в недостатке мастерства у командиров и подавляющего числа пилотов того времени. Нередко бомбардировщики посылались в бой с недостаточным количеством истребителей сопровождения (или вообще без них). Пилоты истребителей часто избегали встречных боев с мессершмиттами противника. Советские пилоты совершали меньше вылетов в сутки, чем немецкие. Кроме того, в некоторых авиаполках количество самолётов было намного больше числа пилотов и поэтому часть машин была брошена на оставленных аэродромах. Кстати, перебазирование самолётов на территории Белоруссии на восток от стремительно надвигавшихся немецких танковых клиньев происходило все первые дни и лишало наземные советские войска поддержки с воздуха. В 1941 году было потеряно 21,2 тыс. советских самолётов, половина из которых – боевые потери. Кстати, только 300 немецких экспертов (так их именовали) уничтожили в течение войны 24 тыс. советских самолётов, т.е. по 80 машин на аса в среднем . А за такими пилотами, как Э. Хартман, Г. Баркхорн числится 352 и 301 побед (конечно, были у немцев и приписки). Для сравнения: И. Кожедуб сбил 62, А. Покрышкин - 59 машин. Лишь к середине июля в действиях советской авиации ощутили немцы „твёрдое и целеустремлённое руководство“.
Ещё более тяжёлая судьба постигла танковые войска - основной ударной силы Союза. Каждый мехкорпус действовал рассредоточено, разновременно, без должного (зачастую – без всякого) авиационного прикрытия. Особенно трагична судьба мощнейшего 6-го мехкорпуса, полностью укомплектованного танками – 1131 единица, в т. ч. 452 КВ и 288 Т-34. В первый день он по сути простоял без дела, а на другой, когда корпус без авиационного прикрытия двинулся к Гродно, то был подвержен непрерывной атаке немецких пикирующих бомбардировщиков. Сколько танков пострадало - не известно, но из-за отсутствия к тому же горючего большинство машин корпуса пришлось бросить, взорвать, сжечь.
В первые же дни войны по сути было потеряно управление войсками Западного и Северо-Западного фронтов. Судить о положении на всём фронте было также трудно , так как информация в вышестоящие штабы шла искажённой. На пятые сутки передовые части 3-й танковой группы Г. Гота через Литву, т. е. в обход правого фланга Западного фронта, ворвались на окраины Минска. С юга подошли танки Г. Гудериана (столица Белоруссии была полностью захвачена 28-го июня). И. Сталин был потрясён сдачей города и окружением 3-й, 10-й и ряда частей 4-й и 13-й армий (немцам досталось и более 3 тыс. советских танков). Он уехал в Кунцево и долго никого не принимал. Кстати, впоследствии часть окружённых смогла пробраться к своим, создав ядро вновь сформированных дивизий. Единственно, где немцам был дан какой-то серьёзный отпор – так это в треугольнике Луцк-Радехов-Броды. В течение недели, начиная с 26 июня, в крупнейшем в истории войн сражении немецкая 1-я танковая группа Э. Клейста (1,1 тыс. танков, из них 700 новых Т-3 и Т-4) и отдельные части 6-й и 17-й армий были атакованы 16 танковыми и 9 моторизованными советскими дивизиями - более 4 тыс. машин. Среди корпусов-тысячников - 4-й (А. Власов) и 8-й (Д. Рябышев), в значительной мере оснащённые танками КВ и Т-34. Правда, многие машины -до 60-70% -не смогли добраться до рубежа атаки (застряли на марше, ремонтировались, просто были брошены в суматохе, в некоторых случаях - сознательно). Каждый мехкорпус действовал изолированно, не зная обстановку у соседа, пехота не сопровождала танковые атаки. В отдаваемых приказах не были указаны силы противника (а кто их знал). Остановить немецкое наступление Юго-Западный фронт не смог. В этих боях немцы успешно использовали артиллерию пехотных дивизий и авиацию. Более того, уже к 10 июля, не обращая внимание на советские контрудары, танки Э. Клейста прорвались к Житомиру. Говоря о действии мехкорпусов в первые дни войны, следует повторить, что многие из них были не укомплектованы, но получали задания как полноценные соединения. В 17-м мехкорпусе М. Петрова, например, было 30 тыс. человек, но лишь 10 тыс. винтовок. Была артиллерия, были и танки, но — совсем не было снарядов, ни к ним, ни к артиллерии. Зная это, командующий фронтом Д. Павлов не давал корпусу поручений. Но, когда немцы 26 июня подошли к Барановичам, командарм-4 приказал корпусу занять оборону (безоружных сосредоточили в лесах). Танки фон Арнима буквально растоптали 17-й мехкорпус, много людей погибло, остальные разбежались по лесам. Немцы беспрепятственно направились к Бобруйску, к реке Березина.
Интересно, как отражала эти события в те дни главная газета страны - „ Правда „. 25-го июня, наряду с текущей информацией, сообщалось, что под Бродами фашисты несут тяжёлые поражения, что за 3 дня сбито в воздухе 161, а на земле уничтожено 220 самолётов врага, тогда как наша авиация потеряла 324 самолёта. 27 июня опубликован Указ о том, что после окончания войны сдавать солдатам обмундирование не обязательно. Промежуточные итоги за 2 месяца, опубликованы в газете 23.08.41. Там значится, что в Красной Армии убито 150 тыс. , ранено 440 тыс., попало в плен 110 тыс.чел, а безвозвратные потери немцев составили 2 млн. чел. Вот так.
Участь июньских и начала июльских сражений 41-го известна. Немецкий удар не был внезапным для руководства армии, но он стал ошеломляющим для ряда воинских частей. В первые же дни были буквально смяты 70 дивизий РККА. Погибла (брошена) основная масса танков и авиации первого эшелона, взорваны или достались врагу многие склады снарядов и горючего. Ф. Гальдер записывает в дневнике, что треть используемого вермахтом горючего — трофейная, с русских складов. Так как советские дивизии нередко воевали с открытыми флангами, то часто среди солдат раздавались возгласы „нас окружили“, что приводило к панике, беспорядочному бегству. Уже в первые дни были оставлены Вильнюс, Минск, Витебск, Рига, Львов (кстати, немецкая кинохроника показывала, как население Прибалтики и Западной Украины с упоением приветствовало вступление вермахта в советские города). Безвозвратные и санитарные потери Красной армии только до 9 июля достигли 1 миллиона человек, тогда как у немцев 41 тыс.
Впоследствии – в июле-августе - судьбы мощных корпусов-тысячников: 1-го, 5-го и 7-го - были также печальны. После короткого прорыва вглубь занятой немцами территории они были отсечены и уничтожены, повторив судьбу корпусов , участвовавших в июньских контрударах. Так что к разговорам некоторых «патриотов» об ином исходе событий, если бы первоначально атакующей стороной был СССР, нужно относиться весьма и весьма сдержанно.
Интуитивно руководство страны быстро оценило масштабы катастрофы. Уже через день после начала войны, даже не зная точной обстановки на фронтах, была создана комиссия по эвакуации (председатель Н. Шверник), а с начала июля начато массовое перебазирование важнейших промышленных объектов на восток. Вместе с предприятиями вывезено и самостоятельно ушло более 10 млн. человек. В конечном итоге это обрело решающий результат (за годы войны в СССР выпущено более 110 тыс. самолётов и более 100 тыс. танков, множество другой военной техники). Но многие предприятия пришлось взорвать или оставить врагу.
1941-й год (до декабря) для Красной армии прошёл под знаком отступлений, окружений. Конечно, была и оборона, временами и местами прочная, героическая. Например, Бреста, Ленинграда (с 08.09.41 в полной блокаде, унесшей только от голода по разным оценкам от 680 тыс. до 1,8 млн. людских жизней), Одессы, Севастополя. Под Смоленском удалось выйти из окружения двум армиям. Под Киевом удалось держать фронт до середины сентября. Но в большинстве случаев жёстко сопротивлялись лишь на уровне батальонов, полков, реже дивизий (такие соединения получали названия гвардейских). Массовым был личный героизм. Характерно, что те части, которые не были атакованы (вне воздействия главных ударов) или успешно держали оборону, оказывались зачастую в окружении. Фронтовое и высшее руководство, не зная истинной обстановки, задерживало отдачу нужных приказов на отход, что крайне удивляло немцев. Энергичные немецкие генералы: Г. Гудериан, Г. Гот, Э. Хёпнер, Ф. Бок, Э. Манштейн и др. - не упорствовали в захвате прочно обороняемых позиций, обходили их стороной. Сокрушение окружённых частей обычно поручалось пехотным дивизиям, следовавшим позади танковых (характерный пример — Брест, оборонявшийся от 45-й дивизии, австрийской). Часто немцы не успевали подвозить по плохим дорогам горючее для танков, что задерживало их наступление, позволяло закрепиться воинским частям. Красная армия, конечно же, наносила и контрудары (в частности, под Ельней). Нередко при этом атаки многократно следовали одна за другой без должной подготовки, а потому с большими человеческими потерями. Эти удары не решали судьбу, лишь на время задерживали продвижение противника. Сейчас многие критикуют эти действия армии. Но точка здесь, конечно же, не поставлена. Кстати, запоздалый приказ И. Сталина от 19.09.41 на отвод войск с правобережья Днепра, хотя угроза прорыва Г. Гудериана с севера была явной уже в конце августа, связан отчасти и с тем, что назначенный тогда командующим Брянским фронтом А. Ерёменко обещал руководителю страны „проучить подлеца Гудериана“. Но… танки последнего (и Э. Клейста) 15.09.41 соединились у Лохвицы, окружив пять советских армий. Лишь отдельные группы солдат (21 тыс. человек) со стрелковым оружием и без него сумели просочиться к своим.
Немецкое наступление проходило столь стремительно, что нередко выдвигаемые из резерва дивизии Красной армии, не успев окопаться, а то и при разгрузке на железнодорожных станциях, попадали под удары бомбардировщиков и даже танков, стрелявших прямой наводкой. Уже к середине июля в плен попало 724 тыс., а всего в 41-м году 3,9 млн. чел. Более 2/3 пленных — окруженцы. В частности, в окружении попало (тыс. человек): под Белостоком-Минском 330, у румынской границы-150, под Уманью -103, Смоленском -310, Гомелем – 78, Киевом -665 (так утверждал Берлин), у Мариуполя -100, под Вязьмой и Брянском — 688 . Кстати, в котле под Белостоком оказался даже маршал Г. Кулик. Он вышел из белорусских лесов лишь 6 июля, переодевшись в крестьянскую одежду. В окружении оказались и два командующих фронтами (М. Кирпонос погиб, Ф. Кузнецову удалось выбраться). Не вышли из окружений 63 генерала (некоторых командиров вывезли самолётами). Главная причина - неумение командования маневрировать, отводить части, а проще - воевать. Особенно крупных успехов противник добился в центре фронта, сломив последовательно сопротивление трёх стратегических эшелонов. Больше половины советских пленных 41-го года погибло от голода и болезней (немцы не ожидали такого множества пленных. Их почти не кормили и плохо лечили, оправдываясь тем, что СССР не выделял средства на продовольствие и лекарства для Красного Креста). Общие потери Красной Армии в 41-м году составили около 8 млн., в то время как немецкие - 831 тыс. чел. (из них убитыми 100 тыс. чел.). Потери танков Красной армии составили 28 тыс. (немецкие - 3730), самолётов – 21,2 тыс. (немецкие - 4643). В частности, немецкие танки ходили в атаку в среднем 11 раз, тогда как советские — только 3). Это объяснялось тем, что опыт стрельбы у немцев был больше и что подбитые советские танки безвозвратно терялись для армии, а немецкие ремонтировались и вновь вступали в сражения. Военные заводы в 1941 году не успевали компенсировать такие потери. Нужно признать, что число погибших солдат и потери техники в боях уже после войны неоднократно корректировались авторами советских (российских) исследований.
Далее, читаем в дневнике удивлённого Ф. Гальдера: „ Часть пехоты противника (т.е. советской - авт.), участвовавшей в контрударе в районе Рославля, не имела винтовок“. Это было лишь начало. В 32-й и 33-й армиях под Москвой находилось 11 дивизий народного ополчения, в которых лишь 25-45% солдат были обеспечены винтовками. Опыт стрельбы из оружия у ополченцев – 1-2 раза. Итог: 320 тыс. бойцов сгинули навсегда (по другим данным число убитых ополченцев составило 100 тыс.). Позже в батальонах из 675 человек (в среднем), отправляемых из Москвы на фронт, было по 295 ружей. Говорилось, что оружие себе бойцы должны добыть сами. Похожая картина развернулась и на Лужском рубеже под Ленинградом, где вместо ружей многие ополченцы получали финки.
Кто бежал, кто попадал в плен? Психология отступающей армии не поддаётся чёткому определению. Известно, что многие дрались отважно, это отмечали и свои, и враги. Многие получили награды. Но на отдельных узких участках фронта немцы создавали 3-5 и даже десятикратный численный перевес с массированным применением танков и авиации. Там красноармейцы не выдерживали и оставляли слабо укреплённые позиции. Известны случаи сдачи отдельных частей /подразделений под звуки воинских оркестров. Около 80 советских лётчиков перелетело к немцам добровольно. Военнослужащие сформированной в Литве дивизии перестреляли своих командиров (русских), частью разбежались по домам, а частью примкнули к немцам. Всё было. Но это примеры. Большинство же попадало в плен в результате паники при окружении, ранениях, отсутствии оружия и боеприпасов. Из двух зол: жизнь в плену или смерть — простые люди выбирали первое (некоторые командиры кончали с собой). В дальнейшем одни пленные обслуживали немецкие воинские части, другие участвовали в борьбе с партизанами (до 400-600 тыс. человек, среди них 110 тыс.- в отдельных казачьих частях), третьи участвовали в боях на Балканах и в северной Африке, но большинство не сотрудничало с врагом. Кстати, западных украинцев и прибалтов немцы просто отпускали по домам. 16.08.41 был издан приказ И. Сталина № 270, в котором советские пленные названы предателями. В приказе звучали и угрозы в адрес членов семей - многих это коснулось непосредственно. Помимо пленных была ещё одна категория военнослужащих – бежавших с фронта и отставших от своих частей. Только до 10.10.41 особыми отделами и заградительными отрядами НКВД были задержаны более 650 тыс. таких лиц, из которых более 630 тыс. отправлены вновь на фронт, а свыше 14 тыс., т. е. более 2 %, расстреляны В дальнейшем также применялась практика использования на фронте „провинившихся лиц“ в специальных штрафных подразделениях, всего там побывало 700 тыс. чел. Кроме того, по докладной записке командующего Брянским фронтом генерал-лейтенанта А. Ерёменко (через несколько дней он станет генерал-полковником - интересное совпадение) в сентябре 41-го были созданы армейские заградительные отряды, оснащённые автоматами и пулемётами (не путать с заградотрядами НКВД). Об их эффективности имеются лишь отдельные эмоциональные описания, документы с результатами деятельности не опубликованы до сих пор. В ряде случаев расстреливали командиров полков и дивизий прямо перед строем. Расстреляно было руководство первого состава Западного фронта (а вот вышедшие из лесов позже командующие 3-й и 10-й армий этого же фронта не попали под горячую руку и не пострадали). Небезызвестная журналистка Ю. Латынина вообще утверждает, что войну «выиграл не танк, не самолёт, не гаубица, а заградотряд», который «расстреливал людей как мух». Бегство солдат, пишет она, - это бунт против палача. Здесь главное — не истина, а разухабистая фраза, «открытие» в истории. Думаю, что политическая окраска здесь не уместна. Ведь в самые первые дни войны солдаты отступали, но как правило не сдавались. Лишь когда пошли котлы, тогда и появились многочисленные пленные. А в 44-45 годы заградотряды не выставлялись вообще.
Особо об операции „Тайфун“ – начало 30.09.41. К этому времени Красная армия растеряла свое преимущество и в танках, и в самолётах, и в орудиях, не хватало ружей, снарядов и патронов. Войска Западного, Резервного и Брянского фронтов вместе имели 1,25 млн. чел., т. е. лишь на 25 % больше, чем немцы. Самолётов и танков, правда, теперь уже было меньше. Войска были рассредоточены в линию, не доставало (это же всегда) резервов. Обстановка накануне спокойная. Результаты: окружены войсками Ф. Бока к 05.10.41 пять советских армий Западного (И. Конев) и Резервного (С. Будённый) фронтов, солдаты их к 13.10.41. погибли или пленены. Раздроблены и окружены армиями Г. Гудериана и М. Вейхса все три армии Брянского фронта (да да, командующий А. Ерёменко, сам он вскоре был ранен и отправлен на самолёте в тыл). Правда, отдельные части и группы бойцов, бросив тяжелую технику, сумели вырваться. Пленено, повторим, 688 тыс. чел. (при суммировании надо учесть и пополнения). Вырвалось из окружения лишь 85 тыс. человек. Врагом захвачено 1277 танка, 5412 орудий, большое количество военных материалов. Всё это не объяснишь неожиданностью, вероломством, как 22-го июня.
Фронт перед Москвой остался лишь слегка прикрытым отдельными частями — до 90 тыс. человек. Спешно стягивались отовсюду резервы. После ликвидации вяземского и брянского котлов немцы вновь попытались идти на Москву. И тогда: „...дождь лил днём и ночью, вперемежку со снегом. Просёлочные дороги размокли, движение людей и техники приостановилось. Машины из грязи можно было вытащить только с помощью танков“,- вспоминал позже К. Рокоссовский. В мемуарах Ф. Бока и Г. Гудериана: « ливни, снегопады, заморозки...требуется до 24 лошадей, чтобы передвинуть из грязи орудие на другую позицию... чтобы вытащить сотни застрявших машин сбрасывали самолётами связки верёвок...лишь с помощью тягачей удавалось доставлять продовольствие для солдат». Религиозные люди назвали это «чудом под Москвой».
Когда 16.10 была объявлена эвакуация столицы, в городе возникла паника. Правительство, партийное и советское руководство, дипломатический корпус, многие из числа населения выехали из Москвы (И. Сталин, небольшое число работников генштаба остались). В городе пошли грабежи, убийства, погромы, прекращенные только после введения 20.10 осадного положения. Бандитов, грабителей, шпану патрули задерживали и нередко расстреливали на месте совершения преступлений. О настроениях горожан и планах руководства в ту пору можно судить хотя бы по тому, что многие здания и сооружения столицы были заминированы, а из города было вывезено забальзамированное тело Ленина (государственные ценности кремля были вывезены ещё ранее — 30 июня). Кстати, минирование важных объектов происходило и в Ленинграде, на Балтике.
Всегда и всюду задаются вопросом - кто виноват? Во времена оные об этом молчали, теперь мнения крайне противоположны. С одной стороны, победителей не судят, с другой - загублены миллионы душ. Более 60% людей, опрошенных (2010 г.) ВЦИОМом, считают, что именно И. Сталин выиграл войну. Каждый пятый уверен, что не будь И. Сталина вообще не было бы войны и уж по крайней мере людские потери были бы меньше. 20 % не высказали собственного мнения (возможно, что выборка репрезентативна).
Ответственность за каждое поражение лежит на маршалах и генералах, командовавших соответствующими войсками. В первую очередь - на С. Тимошенко и Г. Жукове. Но в трагедиях 41-го (и лета 42-го) личная вина вождя безусловна (здесь не рассматриваются политические аспекты). Это и погром военных кадров, и чрезмерное, граничащее с зомбированием, харизматическое воздействие на пришедших им на смену командиров , и непоследовательность в принятии решений накануне и в начале войны, и запрет на развёртывание войск в преддверии боёв. А киевский, вяземский и брянский котлы, харьковский котёл в мае 42-го и трагедия 2-й ударной армии? Но были и громкие победы. Пусть конкретные квалифицированные (или наоборот) предложения делали военачальники (в период сталинградской битвы и после неё И. Сталин стал прислушиваться к их мнению). Но все крупные решения принимались лишь после утверждения Верховным Главнокомандующим (точно также поступал и А. Гитлер). Вообще, простому человеку (таких не менее 90 %) не понятно, как можно исключать в победном итоге роль первого руководителя армии и государства. И с этим приходится считаться, хотя в будущем оценки, возможно, и сместятся.
Что было бы с Москвой, страной, если бы не октябрьская распутица и предшествующее ей отвлечение Г. Гудериана на Киев (не забудем и перенос срока нападения на СССР с мая на июнь)? Вполне возможно, что город был бы захвачен противником. Произошёл бы психологический надлом? (Это уже из области сослагательного наклонения). Скорее всего, вряд ли иссякло сопротивление: до Урала, Тихого океана оставались бы ещё тысячи и тысячи километров. К тому же основные заводы, эвакуированные из оккупированной части страны, вновь начали выпускать военную продукцию. Да и не собирались немцы завоёвывать всю необъятную территорию Союза.

(Окончание в следующем посте)

С приходом на фронт новых кадровых воинских соединений с Дальнего Востока и Средней Азии, созданием крупных фронтовых резервов оборона Москвы (теперь командующий - Г. Жуков) стала почти устойчивой. Многие генералы и офицеры приобрели и использовали боевой опыт. Немцы же с первых чисел октября не получали пополнений в людях и танках (А. Гитлер считал, что Красная армия после Киева, Вязьмы и Брянска сопротивляться не сможет). Велики были у врага и потери техники — число танков уменьшилось вдвое. Воспользовавшись паузой в немецком наступлении, в начале ноября красные вновь начали наносить удары, в основном, правда, бесплодные. Например, на клинском направлении конница и 58-я танковая дивизия лихо накинулись на укреплённый немецкий фланг. Результат - провал, гибель людей, техники (впоследствии и Г. Жуков, и К. Рокоссовсксй открестились от авторства идеи этого контрудара).
15.11.41 возобновилось наступление вермахта на Москву, но решающих успехов уже не было, хотя немецкая 2-я танковая дивизия и вышла к Красной Поляне (в 22 км от Москвы), а Г. Гудериан охватил Тулу почти со всех сторон. К 29.11 общие потери немцев составили 743 тыс. человек, некомплект вермахта на восточном фронте составил 340 тыс., а роты в среднем имели по 50-60 человек. Немецкое наступление выдохлось полностью на всём протяжении фронта от Мурманска до Ростова, правда, в руках врага оказалась территория с третью населения СССР. В конце ноября ударили морозы (в отдельные ночи до 30-35 градусов) и число обмороженных немецких солдат стало превышать потери от огня советской артиллерии. Кстати, на пятерых немецких солдат в сухопутных силах 1941 г. был лишь один комплект зимней одежды, тогда как все красноармейцы были экипированы по-сибирски. Немцы надеялись победить до наступления холодов. (Вот и ответ начальнику ГРУ Красной армии Ф. Голикову на вопрос, почему в Германии перед войной не упали цены на баранину — не забивали баранов для пошива тёплой одежды. И. Сталин поверил в версию отсутствия признаков подготовки к войне). С 16.11 по 04.12 потери вермахта были больше, чем за весь предшествующий период. Немецкие войска приступили к обустройству зимних квартир (чтобы воспрепятствовать этому ещё ранее И. Сталиным было приказано сжигать дома на оккупированной территории - Приказ № 428 от 17.11.41. Страдало при этом и мирное население).
С 06.12.41.- Красная Армия перешла в контрнаступление - под Москвой, Тихвином и,ещё ранее, Ростовом. Хотя результаты его были скромные (несмотря на общие потери 923 тыс. советских воинов, у немцев – 400 тыс., в основном больных и обмороженных), но они развеяли в умах миф о непобедимости вермахта. Армия поверила в победу. И это главное.
11.12.41 Германия и Италия неожиданно объявили войну США (вслед за нападением Японии). А. Гитлер явно переоценил возможности стран оси. С этого времени Штаты стали оказывать СССР не только моральную, но и огромную материальную помощь в виде доставки автомобилей, военной техники, а также продовольствия, материалов и сырья для военной промышленности. Ранее же, наблюдая непрерывное отступление Красной Армии и опираясь на мнение английской разведки, США ограничивали поддержку СССР, опасаясь, что техника попадёт к немцам.
Боевые действия происходили и на море, но они носили ограниченный характер. С самого начала руководство вермахта отказалось от участия Кригсмарине. Считалось, что захват советских портов сам собой решит судьбу флота. Но этого не произошло.
В дальнейшем у Красной Армии ещё были поражения и „котлы“: под Харьковом, Волховом, Керчью, было отступление от Воронежа на юг под водительством маршала С. Тимошенко, были жесточайшие кровопролитные под Сталинградом и Ржевом. В. Астафьев писал, что бесплодные лобовые атаки под Ржевом привели к потере 2 миллионов советских воинов. Наверно, это число завышено (маршал В. Куликов говорил о миллионе погибших). Да, всё ещё только учились воевать. Но придут и крупные решающие победы: под Сталинградом, Курском, Минском. А в январе 1945 г. Красная Армия на территории Польши устроила вермахту такой же погром, какой был учинён ей самой в 41-м (правда, при этом общие потери достигли более 600 тыс. воинов, но кто с ними считался). Сыграло роль превосходство в силах и мастерство. Официальная капитуляция Германии производилась дважды - 7 и 9 мая (в Реймсе и Берлине), но некоторые воинские соединения сдались лишь позднее.
Печально, но 2/3 погибших советских воинов за время войны похоронены как неизвестные, в общих могилах. Кроме того, более 2,5 млн. чел. стали инвалидами. Во время войны многие миллионы мирных граждан с обеих сторон были репрессированы, выселены из своих жилищ. Проведение этих акций нередко сопровождалось грабежами, мародёрством, насилованием женщин и детей. Военные трибуналы СССР за годы войны осудили почти миллион военнослужащих, из которых 135 тыс. было расстреляно, многие - несправедливо. Более 233 тыс. военнопленных Германии оказались в ГУЛАГе.
Людей СССР потерял в годы войны больше всех. И. Сталин называл 7 млн. человек. Сбежавший (1949 г.) на запад полковник Калинов говорил о 20 млн. (позже это число называл и Н. Хрущёв). Коллектив под руководством Г.Ф. Кривошеева определил, что погибло около 26,6 млн. советских граждан, более 8,7 млн. из них – демографические потери армии (сейчас эти данные считаются официальными, но вряд ли они последние). Есть сведения о значительно большем числе погибших (М. Мельтюхов, Б. Соколов, Н. Петров, П. Полян, А. Байербах и др.). Многие гражданские историки считают это дело исключительно сложным и заявляют о несостоятельности системы учёта, целевой установки и методики расчёта Г. Кривошеева. . В вопросе о потерях «многое ещё не ясно, спорно, скрыто» (акад. Ю. Поляков). Вопрос обострился в последние годы. Нельзя сказать, что этим пренебрегали раньше. За большие потери нередко снимали (и расстреливали) командиров с должности, но в основном тогда, когда не выполнялась боевая задача. Если говорить о российских высших военных руководителях, то во все времена, оправдывая большие потери, они руководствовались какой-то только им известной нормой. И всегда при этом произносили фразу - после войны бабы нарожают (первым сказал это, кажется, главнокомандующий российскими войсками в 1914-1915 гг. великий князь Николай Николаевич (младший). Характерен пример из телепередачи РТР- Планета 07.08.10 «Освободители». В ней с упоением рассказывалось, что перед последним штурмом в 1945 г. германского рейхстага принимал участие один из батальонов, в строю которого остались лишь комбат и два бойца.
Потери населения Германии (в границах 1937 г.) от войны достигают 6,5 млн., в т. ч 2,85 млн. человек – потери вооружённых сил (убитых и умерших в плену). После войны 12,5 млн. (по другим данным – до 15 млн.) немцев, проживавших в Пруссии, Силезии, чешских Судетах, Венгрии, были изгнаны из своих домов, часть людей погибла. Хорошо ещё (для немцев), что капитуляция произошла раньше, чем были изготовлены первые американские атомные бомбы, предназначенные по замыслу для уничтожения рейха. Мир не имеет права забыть эти жертвы.

"Например, на клинском направлении конница и 58-я танковая дивизия лихо накинулись на укреплённый немецкий фланг. Результат - провал, гибель людей, техники (впоследствии и Г. Жуков, и К. Рокоссовсксй открестились от авторства идеи этого контрудара)

Был получен приказ на проведение контрудара и он был выполнен.И если Рокоссовскому его смысл был непонятен,то это только потому,что не всё и всегда на войне можно знать,даже командующему армией.А Шапошников в своей книге "Битва за Москву",объясняет для чего он наносился,с целью срыва сосредоточения немецко-фашистских войск на волоколамском направлении.

"В конце ноября ударили морозы (в отдельные ночи до 30-35 градусов) и число обмороженных немецких солдат стало превышать потери от огня советской артиллерии. "

Средняя температура зимой 1941/42 года была следующей: в ноябре – 5°, в декабре – 12°, в январе – 19° ниже нуля. И только в отдельные периоды морозы в январе доходили до минус 35 – минус 40°. Толщина снежного покрова достигала 50–65 см.Кто же виноват немцам,что они такие изнеженные?В Африке им мешала жара,в России - морозы.