Гончаров Александр, артиллерист, шофер |
Выписка из военного билета: | ||
330-й арт. гаубичный полк | курсант | октябрь 1938 — сентябрь 1939 |
330-й арт. гаубичный полк | зам. ком. взвода управления | сентябрь 1939 — июль 1941* |
1-я противотанковая бригада | стрелок | июль 1941* — октябрь 1941 |
188-й запасной стр. полк | стрелок | сентябрь 1943 — октябрь 1943 |
12-й автополк | зам. ком. учебного взвода | октябрь 1943 — май 1945 |
15-й автополк | шофер, старшина автороты | май 1945 — июнь 1946 |
* В военном билете указан июнь 1941 года, но поскольку билет был выдан в 1964 году и по рассказам А. А. Гончарова в июне у них были 203-мм гаубицы, в билет, вероятно, вкралась ошибка.
В армию я был призван в октябре 1938 года Дзержинским военкоматом города Баку. Сначала я попал в артиллерийское училище, был курсантом, а с сентября 1939 года я стал зам.командира взвода управления. В задачи нашего взвода входила корректировка огня, поэтому нас иногда называли «взводом управления и разведки», но собственно разведкой мы не занимались и дальше ничейной полосы мы не углублялись, находили хорошие точки для наблюдения, и, замаскировавшись и проведя связь, корректировали огонь нашей батареи. Именно этому нас и обучали в училище. Надо сказать, расчеты были достаточно сложные, много математики и тригонометрии.
Еще перед войной я участвовал в оккупации Западной Украины. Однажды я был привлечен нашим политруком для работы с местным населением. Видимо, была
Позднее мне довелось еще столкнуться с его «методами» работы, они мне понравилось еще меньше. Помню,
Еще помнится, как сопровождали колонну таких гражданских переселенцев, они везли на подводах свой нехитрый скарб, в вот вдруг одна из женщин — полек — запела, да так красиво
Войну я начал практически с первых дней, находясь в Западной Украине в кадровой армии. Наш 330-й гаубичный артполк располагался в Житомире и на лето находился в летнем лагере. В ночь на 22 июня нас подняли по тревоге, и стоило только нам переместиться от лагеря, как он был разбомблен. Немецкая разведка работала хорошо и, видимо, место нашего расположения ей было известно. Но нам повезло, мы успели проскочить и практически избежали потерь. На вооружении у нас были 203-мм самоходные гаубицы на гусеничном ходу, которые тянулись специальным тягачом.
Так для нас и началась война.
Первый бой произошел довольно скоро после начала войны. Мы выступили на определенные командованием позиции и, наспех расположив орудия, увидели немецкую колонну танков и пехоты, шедших в походном порядке. Орудия били практически прямой наводкой и немцам пришлось несладко. 203-мм гаубица — очень грозное оружие! Башни от танков срывало и подбрасывало над землей, также в разрывах снарядов мелькала немецкая пехота, иногда было хорошо видно, как человек подлетает на несколько десятков метров. В общем, первый бой был в нашу пользу… Сказалась выучка кадровой службы.
Но немцы своими моторизованными частями наступали очень успешно, прорываясь на большие расстояния. Было нарушено снабжение боеприпасами и горючим для тягачей и вскоре, израсходовав боезапас и горючее, всю технику пришлось оставить, предварительно выведя ее из строя.
Немецкая авиация в начале войны чувствовала себя совсем безнаказанно. Немцы нанесли удары по аэродромам, которые были сосредоточены близко к границе, и у нас практически не было прикрытия сверху. Бомбардировщики, наверное, располагались подальше, потому что в начале войны я видел в основном наши бомбардировщики без прикрытия истребителей, которые были очень легкой мишенью для немцев. Да и «ишачки»,
Мы отступали и постоянно нас бомбили. Поначалу, когда происходил налет, многие солдаты прятались под машины, но потом, увидев, как при попадании бомбы погибает и техника и люди, спрятавшиеся под ней, научились разбегаться в стороны. Каждая ямка была на счету, иногда в яму поглубже набивалось по
Однажды при налете я немного замешкался, потом, правда, увидел ямку, прыгнул в нее, там было уже два или три человека. Я упал на них сверху и перевернулся лицом вверх, а сверху на меня навалился еще один боец. Лицом вниз. Пикирующие бомбардировщики опускались настолько низко, что я отчетливо разглядел в кабине немецкого пилота в летных очках!
По бомбе видно куда она будет падать: если видишь оперение впереди — значит не долетит, если нос и потом оперение — значит тоже не попадет, а в этот раз была круглая точка, которая приближалась к нам — точно летела! Я ничего не успел подумать, раздался оглушительный взрыв, земля аж подпрыгнула, потом ничего не было слышно, только противный звон в ушах… Боец что был сверху оказался ранен и когда кончился налет, все стали появляться из укрытий, и этот боец — я видел по губам и по жестам — просил перевязать, протянул бинт, я взял, он повернулся ко мне спиной, но… но перевязывать тут было нечего — ему вырвало лопатку и мне очень хорошо было видно, как дергалось его легкое. Я ему ответил, не слыша своего голоса, что нужен санитар и начал его звать, а бойца успокаивать, что, мол, ничего серьезного. И как он не чувствовал боли? Наверное, был в шоке, правда, недолго потому что когда подошел санитар, он уже был бледен и почти потерял сознание. Конечно, с такими ранениями не выживали… Моя же контузия оказалась легкой и прошла недели за две.
В общем, от авиации нам доставалось очень сильно. Иногда немцы кидали вместе с бомбами бочки с дырками, они выли так жутко, что кровь стыла в жилах. Очень сильное психологическое оружие!
Для любого, не обладающего пороком самонадеянности, уроки вождения с автоинструктором — это единственный и самый правильный путь обучению вождения автомобиля.
Немецкие части постоянно прорывались на различных участках, у меня осталось впечатление о постоянной неразберихе, точных данных нет, порой немцы наступали быстрее, чем отступали наши части, легко прорывая нашу оборону. Но, возможно, это было просто такое впечатление, не берусь утверждать.
Однажды меня поставили на развилку дорог помогать регулировать движение колон. Мне сказали, что когда все пройдут за мной прибудет машина и меня заберет. Но вот уже прошла половина дня, мимо меня проходили уже не организованными колоннами, а толпой бойцы, потом уже никого не было некоторое время, потом прошли разведчики, они сказали: уходи, за нами немцы, никто больше отступать не будет, мы последние. Но я им ответил, что обо мне помнят, за мной должна прибыть машина… Они уже скрылись, а машины все нет и нет. Солнце уже садится. Невдалеке, чуть в стороне от дороги была
Думаю, сбегаю быстро! Прошел огородами, смотрю, а навстречу мне, метрах в ста, идет немец, рукава закатаны, с автоматом вроде. Идет, озираясь. Я мгновенно упал на землю, взял его на мушку, прямо как мишень на стрельбах. Выждав момент, когда он остановился, я плавно спустил курок, он упал, вскинув руки, а я пустился из той деревни наутек, выбирая путь по кустам и под деревьями!
Пробежав метров восемьсот, я выскочил на ту развилку, где стоял. Вижу, вдалеке едет машина, которая пока я ходил в деревню, приезжала за мной и не найдя ушла обратно. Я бегом за ней. Стрелять в воздух я опасался: это могло привлечь внимание немцев, которые,
Что еще запомнилось из первых месяцев войны? Большое количество жертв по обочинам дорог, по которым отступали войска и гражданское население. Горящие хлебные поля. Черный дым, полностью застилающий небо, через который солнце едва проглядывало. Эту картину часто показывают в кино про войну и может показаться, что это неправда. Но я хочу сказать, что на самом деле все так и было!
Помнится, на каком то мостике сорвавшейся машиной солдат был порван надвое и еще живое туловище его свисало на кишках с моста. Помню раненного пограничника, лежащего ничком в луже крови, вытекшей из лошади, убитой тут же рядом. Он был еще жив, от его дыхания по луже шли пузыри. Я его перевернул на спину, так было легче ему дышать. Может его подобрали санитары потом? Кто знает.
Однажды меня с товарищем чуть не раздавил немецкий легкий танк. Нас вдвоем послали разведать, есть ли немцы. Нарвались на этот танк.
Трижды я выходил из окружения, два раза все обошлось, а на третий — нас окружили в районе Киева, при выходе из него меня ранило в ногу осколком мины. Мне перебило левую стопу, осколок мины буквально разрезал стопу чуть ниже пальцев ноги надвое, перебив все кости кроме одной, идущей к большому пальцу ноги. Это было уже в октябре месяце и мы уже около месяца пробирались к своим. Мои товарищи — разведчики, разрезали сапог, быстро наполнившийся кровью, перевязали, и на
Как только немцы зашли в деревню, они из машины с громкоговорителем объявили, чтобы все скрывающиеся здесь солдаты без боязни сдавались, им обещают жизнь. Этот раненый решил идти туда. Он предлагал и мне, но я отказался. Я его попросил помочь мне засыпать меня соломой, так чтобы не нашли. Он помог, а сам ушел, и я его больше никогда не видел. Немцы, заглянув в сарай, дали короткую очередь по стогу соломы, но не задели. После этого они собрав пленных ушли, а я немного окрепнув, начал на костыле пробираться на
Там было много родни, хотя после гражданской войны семья наша была вынуждена уехать в Баку, чтобы избежать ссылки и голода. Деда моего по материнской линии раскулачили. У него было неплохое хозяйство, самое обидное, что раскулачивал самый, что ни на есть горький пьяница, сейчас бы про него сказали бы — хронический алкаш, а тогда это была величина!
Местность по которой я шел, была мне хорошо знакома, и через людей я попросил сообщить родным обо мне. В общем, мне помогли добраться до своих родных, хотя дед мой меня поначалу даже не узнал! Трудно было узнать в заросшем и измученном человеке своего внука. Потом я пошел на поправку, и самое интересное, что меня никто не выдал немцам, даже местные полицаи, и те уважительно относились! В самом селе немцев не было, иногда наезжали, но тогда я просто старался не попадаться им на глаза. Нога постепенно заживала, но и время постепенно шло.
В октябре 1943 года, после освобождения нашего села, я снова был призван в армию. В военкомате, посмотрев на ранение и забраковав для строевой службы, направили меня сначала на курсы шоферов, а потом в 12-й автополк заместителем командира учебного автовзвода. В наши задачи входила не только учеба, но практически все функции по работе транспорта на нужды фронта. Мы считались нестроевой частью, хотя подвоз снарядов и боеприпасов дело небезопасное, если учесть, что иногда приходилось их доставлять прямо на передовую, под артобстрелом и налетами немецкой авиации.
Пилоты у немцев были очень пунктуальные, если замечали
Вот так, обеспечивая всем необходимым передовую 2-го Украинского фронта, я участвовал в Яссо-Кишиневской, а потом и в Будапештской операциях. Особенно тяжело пришлось при взятии Будапешта, там подвоз боеприпасов осуществлялся прямо на передовую, под очень сильным обстрелом. А вот наград за это нам не давали, ведь мы были нестроевой частью. Ну и Бог с ним,
В Румынии, в силу того, что служба шофером предполагает постоянные поездки, я побывал во многих городах. На удивление быстро я освоил румынский язык, и недели через
Иногда удавалось найти и
Румыны, как народ, были очень дружелюбны несмотря на то, что их солдаты воевали против нас. Ка вли себя наши солдаты-освободители? Да по разному. В основном, дисциплина была хорошей, СМЕРШ не дремал. Дисциплина сильно упала, когда на фронт стали попадать уголовники. Сразу появились случаи кражи и у сослуживцев, и грабежи у местного населения, и дедовщину развели именно они!
Ко мне во взвод тоже попало несколько таких «блатных», из штрафников-уголовников, искупивших кровью свою вину перед Родиной. Но ведь искупив вину, мозги не поменяешь. После нескольких случаев краж и драк, а также откровенного хамства, пришлось их «перевоспитывать» на языке, который они понимали лучше всего. После «перевоспитания» я о таких случаях в моем полку не слыхал.
А вот что касается взаимодействия с другими частями. Однажды на поверке я увидел, что один из моих солдат достаточно сильно избит, весь в синяках. После расспросов выяснилось, что он заступился за
Помню, проезжая по Будапешту, из
А наших дорогих и бесконечно любимых ветеранов становится все меньше. Время — вещь неумолимая. И будничная рутина затягивает. И часто вспоминаем мы о дне победы только когда он наступает. И в этот день 9 мая так хочется вновь обнять наших дорогих и любимых, и сказать им спасибо, и даже поклониться им в ноги не зазорно будет. Но живут они от нас часто далеко, а жизнь наша сумасшедшая. И поэтому поздравления с днем победы было бы хорошо отправить ну хотя бы праздничной СМСкой, и напомнить, и сказать им, что несмотря ни на что мы о них помним и
Когда шел штурм города, мне пришлось вывозить из итальянского посольства детей дипломатов. Вывозил подальше от боевых действий. Самых маленьких я взял в кабину, а остальных посадил в кузов, так и поехали. Дело было зимой, я боялся, что дети замерзнут и набросал в кузов соломы. По пути на нас налетел «лапотник». Он прошел над нами, дав очередь. Я съехал на обочину носом в кювет, остановил машину, схватил детей и вытащил из кабины. Потом опустил борта, дети попрыгали вниз как горох. Хорошо запомнилась маленькая девочка лет четырех, она так вцепилась в мой воротник, что и не оторвешь! Так и таскал ее на руках… Быстро раскидал вокруг солому, пытаясь создать впечатление, что машина подбита, а сам с детьми вокруг побежал в ближайшую лесополосу. Я бегу с ребенком на руках, а остальные ребятишки жмутся ко мне, как цыплята вокруг наседки. На снегу мы сильно выделялись и были хорошей мишенью…
Обычно все бегут врассыпную, но ведь это же перепуганные дети, которые к тому же
В посольстве мне вручили грамоту, где благодарили за помощь в эвакуации детей от имени государства Италия, но эту грамоту я, улучшив момент, положил на рояль да там и оставил. Конечно, жаль, была бы память! Но в те времена СМЕРШ и за меньшее сажал, а тут грамота от
Бывал я в Болгарии, Югославии, Австрии. Видел раз на переправе, как из Югославии везли очень много наших солдат и офицеров, многие в боевых орденах и медалях, но без погон и все были под конвоем. Оказалось, что их арестовали только за то, что они официально поженились, находясь в Югославии, на местных женщинах. Такие были времена. Но это было уже в сорок шестом году.
В Вене зашел, помню, во дворец
Однажды, кажется в Будапеште, уже после его взятия, ехал я в колонне с пехотой, и вдруг разрыв гранаты! Идущая впереди машина останавливается, солдаты из нее врассыпную,
Население Болгарии и Югославии исключительно хорошо относилось к нам. Невозможно было порой двигаться через их села, они везде останавливали наши машины и угощали. Вино там очень хорошее и люди дружелюбные. Мы были там «братушками». Правда, потом Сталин рассорился с Тито. Но это было позже.
Интересно, что где бы я ни находился, я очень быстро учился местному языку, глядишь, через
Демобилизовался я в июне 1946 года, будучи старшиной 15-го автомобильного полка. Мне было 28 лет, а уходил я в армию в 1938 году, когда мне было 20 лет. Вот так 8 лет моей молодости и прошло в армии, на войне и в борьбе за жизнь. Что поделаешь, ведь другим повезло намного меньше, очень много людей погибло в войну!
У меня было 2 немецких пистолета, один маленький «Вальтер», его иногда называли «дамским», а другой — «Парабеллум». Этот был очень мощным пистолетом, хорошим, надежным, каску солдатскую простреливал насквозь за сто метров! Был у меня еще немецкий автомат, но он мне не понравился и я его сменял на снайперскую винтовку. Оба пистолета я выбросил, когда ехал домой и поезд подъезжал к границе. Наверное, можно было бы провести их с собой на память, но знаете, я очень хотел домой и очень не хотел проблем. Вот так и выкинул их один за другим. Винтовку я даже не помню куда дел.
Поговаривали, что солдатские вагоны сильно обыскивают, но это оказалось не так. Я почти ничего с собой не вез. Не в пример офицерам и чинам, тащившим с собой огромные баулы с трофейным добром. Конечно, я посылал родным посылки домой, когда служил, но это были скромные посылки с отрезом шинельного сукна или парашютным шелком. И все. У меня даже не осталось почти никаких фотографий, сохранились лишь те, что я посылал домой в письмах.
Фотографий у меня было очень много, но незадолго до демобилизации все их украли. Фотографии были в планшетке и висели в кабине. Случилось мне везти груз в один из пунктов, где было много бывших уголовников. Чувствовали они себя там вольготно. Пока груз разгружали, меня
Источник: записано сыном,
Этот e-mail адрес защищен от спам-ботов, для его просмотра у Вас должен быть включен Javascript
, по устным рассказам отца.
Лит. обработка: Валерий Потапов